Она не могла рисковать. Ситуация становилась слишком опасной. Она не могла пойти в его комнату и позволить ему прикоснуться к ней. Ее желание было тонким, как паутина, измученным отчаянием и ранимостью. Но Харт, несомненно, мог дать ей то отвлечение, в котором она нуждалась.
Потрясающий мужчина. Все понимающий. Понимающий и ее одиночество, и ее проблемы.
Харт.
Это будет безумием, если она позволит ему быть рядом в эту ночь. Полное безумие.
В его комнате было тихо и слишком темно. Холодный воздух из коридора, смешавшись с теплым, насыщенным запахом из его спальни, ударил Эмме в лицо. Она задрожала и, подняв босую ногу с ковра в коридоре, переступила порог.
Когда она прошла дальше, ее глаза начали различать слабый свет ночника на столике у кровати. Короткие волосы Харта черным пятном выделялись на подушке. Одна рука была широко откинута в сторону, и Эмма быстрым взглядом прошлась по ее мускулатуре, по его широким плечам.
Простыни ограничивали угол видения, и ей хотелось сорвать их, чтобы обозреть его обнаженное тело.
От волнения и сознания рискованного шага ее кожа покрылась мурашками. Она проникла в спальню мужчины, и не просто мужчины, а героя ее многолетних фантазий. Его кожа блестела в свете свечи, и хотя Эмма не могла разглядеть его лица, она видела контур его скулы и уголок рта.
Господи, как же она хотела прикоснуться к нему, погладить его кожу, осязать каждую часть его тела, но она не для этого пришла сюда. Она не смогла бы выдержать столь ошеломляющего искушения. Если она прикоснется к нему, она захочет пойти дальше… Захочет почувствовать его внутри себя.
Она задрожала от одной этой мысли. И, закрыв дверь, прижалась к ней спиной.
Мерцающий свет ночника постоянно изменял черты его лица, но она смогла разглядеть суровую линию рта. Его длинные пальцы были напряжены. Эмма наблюдала, вспоминая…
Ее губы онемели, и она облизнула их.
– Нет, – невольно проговорила она шепотом. – Не вставай с постели.
Харт шевельнулся и приподнялся, вглядываясь в темноту.
– Кто здесь?
– Я, – ответила она, – это я.
Его беспокойство испарилось. Но только на один миг. Затем в темноте сверкнула белозубая улыбка.
– Эмма. – Нога высунулась из-под простыни. Он хотел встать.
– Остановись!
Харт замер.
– Не вставай.
Он взглянул на свою ногу, потом на нее.
– Но могу я накинуть халат?
– Нет, оставайся там.
Харт потер рукой сонные глаза.
– Ты хочешь присоединиться ко мне? Ждешь, когда я приглашу?
Она могла только покачать головой, сохраняя отвагу для следующей просьбы.
Сомерхарт в раздумье пожевал нижнюю губу.
– Не знаю, чего ты хочешь, Эмма, но сейчас середина ночи и ты пришла ко мне…
– Откинь одеяло, – быстро проговорила она.
– Что?.. – Он пристально вгляделся в нее.
Эмма спрятала дрожавшие руки в складках юбки и постаралась придать голосу побольше твердости.
– Я хочу видеть тебя голым. Откинь одеяло в сторону.
На какой-то момент он замер, затем эмоции одна за другой пробежали по его лицу, как облачка: шок, любопытство и затем наконец что-то сильное и горячее и невозможно рискованное.
– Ты приняла мой вызов, Эмма?
Она сжала пальцы и оттолкнулась от двери.
– А сейчас сбрось с себя все. – Она не хотела давать ему время на раздумье, не хотела слышать его комментарии.
Ее авантюра принесла плоды. После долгого удивленного взгляда Харт послушался. Глядя ей в глаза, он потянул вниз темно-зеленый шелк, открывая свое тело.
Ее глаза, должно быть, приспособились к темноте, потому что она угадала очертания его тела прежде, чем он убрал простыни.
Дыхание остановилось в груди при виде его наготы. Темные волосы покрывали его широкую грудь, сбегали вниз по сильному, мускулистому животу, затем опускались еще ниже – туда, где кустилась темная поросль волос.
Ее сердце не издавало ни звука, но Эмма была убеждена, что дышит. Его тело было прямо перед ней, он опирался на один локоть, и ничто не мешало ей увидеть его мужское естество.
Прикусив губу, чтобы сдержать стон, она любовалась им, обхватив себя руками. Ее ладони сжимались и разжимались, теребя тонкую шерсть юбки.
– И?.. – пророкотал он. – Тебя удовлетворяет то, что ты видишь?
О да. Да, он очень сильно порадовал ее и порадовал бы еще больше, если бы сделал то, что ей хотелось.
– А теперь, – сказала она, – поласкай себя.
– Что?
– Поласкай его… Я хочу посмотреть… какие движения доставляют тебе удовольствие. – Все ее тело вздрагивало при каждом слове.
Шок снова отобразился на его красивом лице, и когда он прищурился, его брови сошлись на переносице.
– Зачем?
– Пожалуйста!
– Объясни – зачем?
Она опустила глаза вниз и наблюдала, как он вздрогнул, словно она прикоснулась к нему.
– Я хочу смотреть на тебя, Харт. Я хочу понаблюдать…
Он оттолкнулся от постели и начал спускать ноги на пол. И Эмма тут же потянулась к дверной ручке.
– Если ты коснешься пола, я уйду. Ляг.
Он еще больше нахмурился, но лег, опираясь на локоть.
– Вот так, хорошо. – Эмма вздохнула. От мучительного ожидания внезапный взрыв тревоги прошелся спиралью по ее спине. Она наблюдала за ним, ждала… ждала, что он возмутится ее требованием.
Он провел рукой по животу. Эмма облизнула губы.
– Сделай, как я прошу… – прошептала она, и это было действительно больше похоже на просьбу, нежели на приказ, и он наконец послушался. Его пальцы опустились ниже… и стали ритмично двигаться.
Она почти застонала, видя это. Охваченная безумной сексуальной силой, Эмма взглянула ему в лицо. Его скулы раскраснелись. Глаза сверкали.
– Ты думал обо мне ночью, когда делал это?
– Да. – Его голос попадал в нее, высекая искры.
– Покажи мне.
Его рука неподвижно застыла, затем сжалась в кулак. И снова стала двигаться вверх и вниз…
Ее колени задрожали. И она должна была сильнее прижаться к двери. Но он больше не смотрел на нее. На его лице отпечаталось отрешенное выражение страсти и вожделения.
– Еще, – приказала она. И все его тело задрожало. Но он послушался. Снова его рука задвигалась, работая над плотью в медленном ритме.
Эмма сияла. Аура силы и радости разгоралась в ней все энергичнее.
Но собственные ощущения потрясали ее почти так же сильно, как его действия. Ее лоно пульсировало, лицо горело.
А Харт… Он был потрясающий. Длинная линия мускулов, гармоничные прикосновения к своей коже. Ритм его движений завораживал. Она хотела почувствовать его естество, легко пробежаться по нему пальцами, поработать над ним так, чтобы увидеть, сможет ли она воспроизвести этот ритм, за который он будет благодарен ей. Она многое повидала со стороны за свою короткую жизнь, но никогда не делала этого сама.
