— Она не понимает, что плачет, милорд. Она без сознания.
— Что с ней?
— Может статься, что у нее начинается пневмония, но будем надеяться, что этого не случится. Ее светлость леди Крэнстон сказала, что мисс упала в ручей неподалеку от Ричмонда и возвращалась в Лондон в мокром платье.
Лайонел выругался, и доктор Мак-Комбер удивленно посмотрел на него.
— Чем вы лечите ее, доктор? Мак-Комбер пожал плечами.
— Мы почти ничего не можем сделать, милорд. У нее компресс на груди, ее нужно обтирать спиртом, чтобы сбить жар. Если будут боли, дадим лауданум.
И неизбежный вопрос:
— Она будет жить?
— Она сильная девушка. За ней будет прекрасный уход, но я не могу ничего сказать наверняка.
Лайонел был поражен, когда Люция, эта язвительная и несентиментальная старуха, разрыдалась. Он обнял тетушку и попытался ее успокоить.
Вдруг с кровати послышалось:
— Лайонел! Нет!
Молодой человек резко повернулся и бросился к больной. Она не пришла в сознание и металась о кровати, ее спутанные волосы спадали на лицо.
— Нет! Не смейте! Я вас ненавижу!
Лайонел сжал в ладонях се руки.
— Диана, послушайте меня, — сказал он, склонившись к ее лицу. — Вы поправитесь. Вы понимаете, что я говорю? Вы выдержите. Вы снова будете здоровой.
Доктор Мак-Комбер спросил Люцию, понизив голос:
— Лорд Сент-Левен — ее жених?
Люция знала, что Лайонел слышит, и четко произнесла:
— Пока нет, но они очень близки, им так нравится спорить и ссориться.
— Мы скорее как брат и сестра, — громко и хрипло заявил Лайонел и снова повернулся к Диане: — Послушайте меня, колючка, вы поправитесь. Если нет, я еще не так вас отшлепаю.
Он понял, что она смеется.
А для доктора Мак-Комбера это был обыкновенный стон. Широко раскрыв глаза, он посмотрел на человека, который пригрозил его пациентке трепкой. Колючка! Не похоже на слова брата.
* * *
— Вы выглядите ужасно…
Лайонел вздрогнул и мгновенно проснулся. Диана смотрела на него ясными глазами. Ее голос звучал несколько хрипло. Он усмехнулся.
— Посмотрите на себя, дитя мое!
— Что вы здесь делаете? Боже, я же в постели. Это неприлично, Лайонел.
— Замолчите, Диана. Вы были очень больны в течение трех дней. Вчера вечером жар спал. Если вы еще раз попробуете меня так напугать, я…
— Изобьете меня?
Сиделка миссис Бейли, навострив уши, застыла у камина.
Неприлично даже одно то, что джентльмен находится в спальне молодой леди, но чтобы он еще сидел у нее на кровати и они обменивались оскорблениями! Она быстро подошла к ним.
— Я приглашу доктора Мак-Комбера к мисс Саварол.
— Да, пойдите, — ответил Лайонел, не взглянув на сиделку. — Любопытная старая карга, — под нос себе пробормотал он.
— Что такое «карга»?
— Карга — значит старая ведьма.
— Вам нужно побриться.
— Вам тоже многое нужно, правда, бриться не надо.
Она улыбнулась. Если ее не обманывает собственный нос, ей срочно нужно в ванную.
— Вы все время были здесь?
— Да, постоянно, каждую минуту!
Это было ужасно, особенно на вторую ночь, когда он не сомневался, что девушка умрет: она с таким трудом дышала, так горела…
— Как вы теперь себя чувствуете? Только честно…
Диана помолчала, прислушиваясь к себе.
— Немного больно дышать, голос звучит странно. Если все это не принимать во внимание, я готова вальсировать с вами.
— Давайте подождем недельку, хорошо?
— Как себя чувствует моя пациентка?
— Кто вы?
— Я ваш врач, мисс Саварол. Меня зовут Мак-Комбер. А теперь, милорд, если вы подвинетесь, я смогу осмотреть больную.
Лайонел чуть-чуть подвинулся. Диана держалась за его руку, как утопающий за соломинку.
Лайонел видел, как рука доктора скользнула под рубашку, на грудь Дианы. Странно, но молодого человека это разозлило. «Господи, так не должно быть, я глупею», — подумал он и покачал головой.
А Диану это настолько шокировало, что она замерла. Лайонел быстро сказал:
— Все в порядке, лежите тихо. Доктор Мак-Комбер сейчас закончит.
Доктор Мак-Комбер приложил ухо к груди больной и прислушался.
— Все чисто, — с улыбкой заключил он, — наконец-то. Вы заставили меня поволноваться, юная леди. У вас очень сильный организм, и пневмонии, как я опасался, у вас не было. А теперь вам нужно отдохнуть. — Доктор бросил взгляд в сторону лорда Сент-Левена. — Вы позаботитесь об этом, милорд?
— Конечно, — ответил Лайонел. В это мгновение он понял, что на нем лежит ответственность. Но за что именно? Он убрал руку и встал. — Если с ней все в порядке, я поеду к себе. Слушайтесь доктора, Диана.
С этими словами он, не оборачиваясь, вышел из спальни.
— Ничего не понимаю, — сказал доктор Мак-Комбер, глядя на удаляющуюся спину Лайонела.
— Его мучит чувство вины, — ответила Диана. — Вот и все.
— В чем же он виноват?
«Он отколотил меня, я ударила его коленом в пах и попыталась ускакать на кобыле. Но у меня ничего не вышло, и я упала в ручей».
— Он повез меня кататься, а я упала.
— Но, мне кажется, он в этом не виноват.
— Конечно, нет.
Доктор Мак-Комбер встал.
— Теперь вам нужно уснуть, мисс Саварол. У вас что-нибудь болит?
Диана покачала головой, в один миг ее охватила сильная усталость.
На следующий день Люция послала с Джемисоном записку в городской особняк Лайонела. Ответа не пришло.
Люция рассердилась. Черт побери глупого мальчишку! Без него Диана упрямилась, плохо слушалась, грубила миссис Бейли — в общем, стала отвратительной пациенткой.
— Отправьте ее в деревню, миледи, — сказал доктор Мак-Комбер, поговорив предварительно с Дианой. Больная не позволила осмотреть себя. Просто наказание какое-то. Однако врач был доволен, что она достаточно хорошо себя чувствует.
Когда спросили мнение Дианы, она заявила:
— Я хочу домой. Через пару дней я уже смогу ехать. Я хочу вернуться домой.
Видя, что девушка грустит все сильнее, Люция потрепала свою подопечную за руку, пробормотала что-то ей в утешение и ушла. Лайонел не появился ни днем, ни к вечеру, и пожилая леди на следующее утро послала ему еще одну записку. Она с удовлетворением подумала, что после этой записки граф точно будет здесь.
Она все еще улыбалась, когда через каких-нибудь тридцать минут появился Лайонел.
— Она снова больна? — были его первые слова.
— Заболеет, если ты не поможешь.
— Помогу? В чем дело, Люция?
Его окончательно сбил с толку туманный ответ Люции:
— Диана чрезвычайно встревожена.
Затем старушка пояснила:
— Она твердит, что хочет вернуться домой на этой неделе.
— Но это просто абсурд, — заявил граф. — Она еще слаба, как котенок…
