— Да, но он поступил мудро, не сказав об этом Диане напрямую.
— Разве она не хочет замуж? Даже за богатого человека? Простите, Люция, в это трудно поверить.
— Мальчик мой, Шарлотта была бы весьма удивлена, если бы узнала, как повлиял на тебя ее поступок. Это доставило бы ей удовольствие. Ты становишься циником, Лайонел, но тебе это не идет.
Лайонел зевнул.
— Тебя следовало бы побить, дитя мое.
Лайонел собрался было ответить: «Только не в пах, как Диана», но усмехнулся и сказал:
— Простите меня, милая Люция. Что вы сказали?
— Я говорила, что не знаю, как Диана дальше собирается распорядиться своей жизнью. Она искренне не хочет замуж. Если я заговариваю с ней об этом, она или находит неотложные дела, или меняет тему разговора. (На самом деле это было не так, но Люции хотелось посмотреть на реакцию Лайонела.)
— Может, она еще ребенок не по годам? — «Но не физически». — Чего же она хочет, Люция?
— Я не знаю точно. Может, знаний, впечатлений… Мне кажется, она считает, что замужество будет ей помехой, для нее оно станет концом всему, а не началом: вроде тележки, на которой везут к гильотине.
— Какая глупость. Я, наоборот…
— Знаю, мальчик мой, Ты хотел иметь жену, дом, детей. Думаю, ты мог бы ее убедить, что брак по взаимной любви и уважению — это самое яркое впечатление в жизни для каждого человека. Ведь жизнь так коротка! В молодости она кажется вечной. Ну да ладно, поступай, как знаешь.
— Оставьте в покое и ее, и меня.
— Сегодня утром я получила письмо от Люсьена Саварола.
— И что же?
— Я не уверена, что Диане нужно передать содержание письма прямо сейчас. Оно может ее расстроить.
— Опять темните, Люция? Что именно может ее расстроить?
— Люсьен решил жениться на вдове с острова Святого Фомы. У нее взрослый сын. Нет, не стану я ей ничего говорить.
— Диана обрадуется, что отец нашел себе женщину, если, конечно, она не совершенная эгоистка.
— Ее отец хотел бы — и я почти уверена, что эта мысль принадлежит его новой жене, — чтобы Диана погостила здесь подольше. Он задает прямой вопрос о видах на ее замужество.
— Как вы уже говорили, она не желает выходить замуж и это к счастью, поскольку к ней липнут совершенно неподходящие люди. Взять хотя бы Пламмера. Ну и осел! А этот Мортимер Фортеск?.. О нем и о его слабоумном кузене… без дрожи нельзя и подумать.
— Не стоит перечислять все имена, мальчик мой. Достаточно посмотреть вокруг. Лорд Брэкенридж каждый день присылает ей розы из своей теплицы в Суррее.
— Брэкенридж! Вы не должны подавать и тени надежды этому балбесу. Ему нужна новая мать для его четверых детей, которая была бы еще экономкой и грелкой в постели. Да он будет относиться к Диане, как к одной из своих племенных кобыл.
— Зачем? У него и так четверо детей.
— Он не сможет держать свои лапы подальше от Дианы. Как только он уложит ее в свою постель, он… — Лайонел осекся, досадуя на себя.
— Возможно, — проговорила Люция, пристально глядя на молодого человека, — но он такой усердный воздыхатель.
— Диана не глупа. Ради ее же блага держите этого человека на расстоянии, Люция.
— Интересно, что с ней будет по возвращении домой?
— Уверен, что там тоже есть приличные джентльмены, если только наша колючка отважится на замужество. А теперь мне пора, Люция. Диана уснула. Я приеду проведать ее после обеда.
— Куда ты направляешься?
Он ответил с ухмылкой, пытаясь пробить брешь в железном самообладании старой дамы:
— Наверное, поеду к любовнице. В последнее время я перестал быть усердным воздыхателем.
— Не подхвати там болезнь, которая может свести тебя в могилу.
— Разве я похож на глупца?
— Как ты смотришь на то, чтобы отправить Диану в деревню на поправку?
— Поступайте, как вам угодно, Люция, но без меня. Старушка смотрела в спину уходящему графу. Она не считала свой разговор с Лайонелом поражением. Ее даже восхищало упорное желание молодого человека оставаться равнодушным к Диане. Усмехнувшись, Люция решила, что на некоторое время действительно лучше оставить его в покое.
Лайонел и вправду поехал к Лоис, которая приняла его очень тепло. Они сразу же направились в постель, где Лайонел убедился, что его тело все так же отзывается на ласки, и этому не мешают никакие тревожные мысли. Подарив Лоис браслет, граф собрался уходить.
— Милорд…
— Да? — отозвался он, застегивая рубашку.
— Я скучала без вас. Не могли бы вы остаться со мной подольше? Мне здесь немного одиноко.
— Нет, — не задумываясь, ответил он и надел сюртук.
—Простите, Лоис, но моя родственница больна. Я обещал навестить ее.
— Это мисс Саварол?
Еще одна любопытная.
— Да, — спокойно ответил Лайонел. — Откуда вы знаете?
— От моей горничной. Ее двоюродная сестра работает у Маркфейнов, и она слышала, как об этом говорила ее хозяйка.
— И что же вы узнали?
— Что мисс Саварол упала в обморок в ваших объятиях посреди бального зала и что все это выглядит крайне странно.
Лоис явно не успела узнать от своей горничной самые свежие новости.
Лайонел, как никто, всегда умел предугадывать первую реакцию людей на те или иные события. Когда он высказал Диане свои предположения о возможных сплетнях по поводу ее «беременности», то понимал, что такие разговоры весьма вероятны. Поскольку Шарлотта в настоящее время находится на пути в Корнуолл, то это не ее работа. Тем не менее граф почти не сомневался, что эта сплетница просто не могла удержаться и не сделать перед своим отъездом несколько замечаний, наводящих на размышления, Лайонел вздохнул, мысленно пожелав, чтобы свет нашел себе для обсуждения тему поинтереснее, чем грешки своих собратьев. Но с другой стороны, каждый наблюдательный человек сразу заметил бы, что между Лайонелом и Дианой что-то происходит. Черт побери, что же теперь делать? Как убедить себя в том, что их отношения не имеют ничего общего с любовью? И тут молодой человек понял, что обманывает сам себя. Он тихо выругался.
— Мисс Саварол была очень больна. Опасались, что у нее начнется воспаление легких. Сейчас она выздоравливает. Пойдите и передайте это вашей горничной.
Лоис внимательно смотрела на своего любовника и покровителя. Он нравился ей. Граф был щедрым и добрым. Он хорошо знал женское тело и радовался, когда доставлял наслаждение. Интересно, соблазнил ли он эту мисс Саварол? Лоис плохо знала Лайонела, а потому судить о его намерениях и способностях не могла. Без сомнения, он в достаточной мере обладал мужской привлекательностью и мог подчинить любую женщину, если перед ним была такая цель. Зная, что вмешивается не в свое дело, Лоис из любопытства спросила:
