Королева беззвучно хлопнула в ладоши, словно аплодируя Артемизии.
– Браво, леди Саутвик. Однако пусть не говорят о нас, что мы менее щедры, нежели наши подданные. Посол, ожидайте вторую статуэтку из нашей личной коллекции, ее пришлют вам завтра.
Посол пробормотал благодарность обеим женщинам, а Артемизия поспешила извиниться и снова присоединиться к матери. Ей хотелось сбежать до того, как Василий Харитонов захочет спросить, не продается ли что-либо еще в ее роскошно украшенном доме.
– Ты была великолепна, милая, – проворковала Констанс. – Королева буквально просияла от твоих слов. Что бы ты ни говорила, ты поступила правильно. И я уверена, все это заметили.
Артемизия купалась в столь редкой похвале матери и наблюдала за желающими потанцевать, которые уже собирались на гладком паркете. Ее сестра Флоринда была разряжена как павлин в буквальном смысле слова. С обеих сторон ее пышной юбки торчали перья, изображающие павлиний хвост, из-за которого даже простые шаги представляли для девушки сложность.
Но взгляд Артемизии не был прикован к сестре. Словно оцепенев, она наблюдала за ее партнером со все возрастающим ужасом. Он был в костюме мушкетера, на его накидке красовалось изображение лилии, а из-под шляпы с перьями, надетой набекрень, виднелись темные волосы. Темная маска скрывала верхнюю часть его лица. Артемизия не могла с уверенностью сказать, кто он, но что-то в движениях незнакомца заставило каждый ее нерв напрячься.
– Все великолепно проводят время, – продолжала восторгаться Констанс Далримпл, кивнув в ответ пожилой даме, стоящей на другом конце зала. – Можешь сказать мистеру Беддингтону, что я довольна. Я даже послала ему приглашение. Он здесь?
– О да, я уверена, он где-то рядом, – сказала Артемизия. – Вы же сами знаете, отчасти притягательность маскарада заключается в том, что никогда не знаешь, кто скрывается за маской.
– Искренне надеюсь, что Флоринда знает, кто прячется за маской мушкетера, и ей удастся не казаться дебютанткой, заикающейся и бормочущей всякие глупости. Ее партнером назначен молодой человек, которого я ей подобрала.
– Тревелин Деверидж? – Артемизия прищурилась, рассматривая танцующего с ее сестрой мужчину. – Думаю, вам нужно знать одну вещь. В отчете мистера Беддингтона говорится о том, что у него возникли вопросы относительно военной службы Тревелина Девериджа. Вполне вероятно, что он оставил войска при не вполне благоприятных обстоятельствах.
– Меня его служба абсолютно не волнует.
– Зато это может иметь значение для отца.
– О том, чего не знает твой отец, можно написать столько книг, что они заполнят библиотеку в Оксфорде. – Констанс одарила дочь очаровательной улыбкой на случай, если за ними кто-то наблюдает. – Ангусу нечего сказать о партиях его дочерей. К тому же в случае с достопочтенным мистером Девериджем не имеет абсолютно никакого значения то, сколько он прослужил в войсках. Важны только связи его семьи и отец, лорд Уорр, который пользуется уважением в парламенте.
– Не знала, что вы увлекаетесь политикой, – нахмурилась Артемизия.
Констанс засмеялась музыкальным смехом, будто ее дочь только что произнесла какую-то остроумную шутку.
– Дело не в политике, а во власти. Именно власть всегда имеет значение. Род Далримпл объединился с родом Саутвик, но ты должна признать, что овдовевшая герцогиня не самый большой наш козырь. Как только дочери Ангуса Далримпла породнятся со Шрусбери и Уорром, я смогу дать отпор каждому, кто посмеет меня оскорбить.
Артемизия замолчала. Как обычно, когда они обсуждали будущее сестер, матери удавалось повернуть ситуацию таким образом, что речь шла о ней. Артемизия пыталась напомнить себе, что мать выросла босоногой девчонкой в жалкой лачуге в горах. Именно этим можно объяснить ее чрезмерную озабоченность своим положением в обществе.
Однако Констанс все же не повредит хотя бы иногда вспоминать и о дочерях.
Струнный оркестр заиграл торжественный гавот, и Артемизия снова взглянула на Флоринду и ее партнера по танцам. Джентльмен улыбнулся ослепительной улыбкой, а затем отвесил учтивый поклон, завершив его изящным движением руки. Извинившись перед Флориндой, он покинул танцующих.
Артемизия вздохнула и заставила себя успокоиться. Мужчина, танцующий с ее сестрой, мужчина, которого ее мать назвала Тревелином Девериджем, только что поклонился так же безупречно, как и проклятый обманщик Томас Доверспайк.
Тревелин протиснулся через толпу, вежливо приветствуя тех представителей высшего света, которых ему удавалось узнать, несмотря на маскарадные костюмы. Он никогда особенно не увлекался маскарадами, но отец просил его посетить этот бал. Граф мог делать все, что угодно, но он не заставит его танцевать с глупенькой девушкой, наряженной павлином.
Лорд Уорр бесчисленное количество раз пытался найти ему жену с хорошим положением в обществе. Пока что Треву удавалось избегать плена, но за эти годы несколько раз он чуть не потерпел неудачу. Тревелин был достаточно осторожен, чтобы не скомпрометировать какую-нибудь невинную красавицу, и в обозримом будущем планировал наслаждаться жизнью холостяка. В конце концов, ему не было суждено унаследовать титул графа и он не нуждался в сыне, который бы его унаследовал.
Работа в тайной службе ее величества, о которой ни в коем случае не должен был узнать его отец, также требовала от него отсутствия семьи. Особенно когда его перевели в Дели. Мужчина не может затеряться среди племен на долгие месяцы и полностью посвятить себя своему делу, если в Англии у него жена и дюжина детей, зависящих от него.
Кроме того, жеманницы, которых подыскивал ему отец – он даже не мог заставить себя думать об этих глупо улыбающихся существах как о женщинах, – казались еще более пустыми с тех пор, как он встретил такую необычную герцогиню Саутвик. Ее личность была многогранной, в ней было больше слоев, больше удивительных тайн, чем нижних юбок. Как он хотел бы снимать их одну за другой! Но он не желал быть с ней в качестве ее игрушки. Как Тревелин Деверидж, он бы не возражал сделать герцогиню своей любовницей, но, как Томас Доверспайк, он все еще был в бешенстве: она посмела подумать, что он будет принадлежать ей, как один из ее котов, черт возьми!
Разумом он отчасти понимал, что его точка зрения слегка непоследовательна. Однако Тревелин был не готов размышлять об этом более подробно. Если бы не срочность, с которой необходимо выяснить местонахождение Беддингтона, он бы постарался совсем избегать подобных мыслей.
Ангус Далримпл не мог помочь даже себе. Герцогиня отличалась скрытностью и подозрительностью, если речь заходила о ее попечителе.
