После обмена любезностями с Кеннерами Деймон решил взять самый безопасный курс — представить Нелли всем пожилым джентльменам, вдовам и матронам, с кем был знаком.
С терпением, которого он сам в себе раньше не замечал, Деймон выслушивал перечисления имен детей и внуков, узнавал, сколько им лет и какие у них таланты. Он даже проявил некоторый интерес к рассказу Оливии Тернбул о том, как надо объезжать молодого жеребца для охоты в осеннем сезоне.
Наблюдал он и за Нелли, которая тоже участвовала в разговоре, порой задавая вопросы и смеясь вместе со всеми над забавными проделками жеребят. Она ни разу не выдала своего нетерпения, и в ее взгляде не было ничего, кроме чистого интереса. Словом, она вела себя именно так, как и подобает настоящей леди. Казалось даже, что все это доставляет ей удовольствие.
Тем не менее, Деймон не переставал ломать голову над тем, какой еще устроить ей экзамен. Так ничего и не придумав, он повел Нелли к столу с закусками.
— Вы не хотели бы чего-нибудь поесть? Я, например, уже проголодался.
— Хочу. Мне тоже кажется, что завтрак был так давно, — согласилась Нелли, отставляя пустой бокал из-под шампанского.
Они пошли вдоль стола, выбирая то, что им было по вкусу, и слуги тотчас подавали им все — от жареной свинины до запеченных креветок. Деймон вернулся к разговору о дочери Тернбулов и ее лошадях, что, к его удивлению, вроде бы заинтересовало Нелли. Незаметно он положил Нелли на тарелку с рыбой не ту вилку и, не прерывая разговора, протянул ей тарелку. Этот тест был куда более тонким, чем тест с шампанским.
Довольный собой, он, опустив без особого интереса глаза на собственную тарелку, стал ждать, когда она начнет есть. Откусив кусочек, она, казалось, не заметила, что пользуется оловянной вилкой, которая портит нежный вкус белой рыбы. Деймон возликовал было, но тут же почувствовал разочарование, почти лишившее его аппетита; вот сейчас он убедится, что она не та, за кого себя выдает. Взяв в рот второй кусок, Нелли перестала вдруг жевать, скривила рот от отвращения и с интересом стала разглядывать свою вилку.
— Ну, конечно, не ту вилку дали. Как странно. — Она повернулась к столу и вежливо попросила дать ей другую. Получив серебряную вилку, Нелли снова стала есть рыбу. — Так-то лучше.
Охваченный самыми смешанными чувствами, Деймон отставил свою тарелку. Сейчас ему больше всего хотелось выпить шотландского виски из коллекции Авги Тернбула.
— Вы говорили о своем первом пони, — только и мог произнести он.
Они пошли вдоль стола, и она продолжила рассказ о пятнистом сером пони, доедая серебряной вилкой рыбу с тарелки. Перед ними на столе стояло блюдо с красной икрой. Деймон мог бы произвести еще один опыт с вилкой, но ему в голову пришло нечто более интересное. Когда Нелли прошла мимо блюда с лососевой икрой, Деймон подумал, что, быть может, у него, наконец, появился шанс разоблачить эту девицу. Каждая южная красотка, достойная своих черных бальных туфелек, знает, что ей следует любить икру.
Пройдя еще несколько шагов, Нелли остановилась у блюда с черной, тускло поблескивающей на свету икрой.
— Вот эта моя любимая, — сказала она, щедро накладывая себе на тарелку. Потом, наклонившись к нему, добавила: — Икра русской белуги. Самая вкусная, по-моему. Вы не хотите?
Деймон чуть не поперхнулся своим шампанским.
— Нет, спасибо.
— Что-нибудь случилось? — Нелли поставила свою тарелку на стол и с силой стукнула Деймона по спине.
— Нет, нет. — Он мягко оттолкнул ее. — Кажется, не в то горло попало.
— Что?
Деймон покачал головой, потеряв дар речи. Он пил отличное шампанское, ел изысканные закуски. Хватит с него. Если даже Корнелия Линд не та, за кого себя выдает, вряд ли ему удастся доказать это сегодня. Он так резко повернулся к Нелли, что она даже отступила.
— Я представил вас всем, кто что-то значит в этой округе, — произнес он, наконец.
— Совершенно верно, и я могла бы добавить, что вы убивали взглядом каждого джентльмена, который, как вам казалось, мог осмелиться пригласить меня, на танец, — отозвалась на это Нелли.
— Возможно, — согласился он. — Но теперь, я думаю, мисс Корнелия, ваша очередь немного развлечь меня. Какие у вас будут предложения?
— Честно говоря, я устала от этой толпы, — не колеблясь, ответила Нелли.
Она пока не встретила здесь никого, кто хотя бы отдаленно напоминал ей кого-то из прежних знакомых, но успокаиваться на этом было еще рано. Но она говорила искренне: калейдоскоп лиц, имен, приветствия и комплименты — всего этого было слишком много для одного дня.
— Я с большим удовольствием побывала бы в зоопарке, о котором говорила ваша тетя Вэрина.
— В зоопарке? — замигал от удивления Деймон, и Нелли поняла, что ему никогда в голову не приходило посетить этот зоопарк.
— Да, но я вас пойму, если вы предпочтете присоединиться к картежникам. Они уже собрались в доме.
— Нет, зоопарк так зоопарк, — ответил Деймон. — Я человек слова.
Нелли улыбнулась. Она почему-то уже убедилась в этом.
Зоопарк представлял собой небольшую территорию неподалеку от дома, огражденную высоким забором. Когда они подошли к воротам, там внутри почти никого не было. Детей увели в дом готовиться ко сну, соблазнив обещаниями сказок и конфет. Вместе с детьми ушли и дамы. Лишь одна или две парочки мелькали среди деревьев и кустов. Здесь было тихо и прохладно. Ничего общего с шумом и суетой в доме и на лужайке. Животные, насытившись угощениями, тоже куда-то скрылись. На виду оставались только робкий олень и храбрый павлин.
Один из слуг, стоявших у ворот, дал им пакетик птичьего корма, и Нелли бросила горстку павлину.
Тот, не теряя царственного достоинства, распустив веером хвост, степенным шагом приблизился к ним, удивительное оперение так и сияло на солнце.
— Не сомневаюсь, он тоже из клана Кеннеров, — подражая светской манере, сказал Деймон.
Нелли рассмеялась.
— Как жаль, что у меня нет с собой ни альбома, ни карандаша. Он так и просится на бумагу.
Деймон обернулся к одному из слуг, которые всегда оказывались рядом, и велел немедленно принести все необходимое для рисования. Что и было сделано. Нелли тут же, без лишних слов, развязала ленты своей шляпки, сняла перчатки, села на скамейку, взяла альбом и начала наносить контуры павлина на бумагу.
Она чувствовала присутствие Деймона за спиной, наблюдающего за ее работой, но ей было все равно. Перед ней такая красивая птица, в руке — привычный угольный карандаш — именно то, что нужно. Она провела несколько уверенных линий, и на бумаге ожил павлин, чем-то похожий на светского щеголя.
Она знала: ее стиль отличается смелостью, энергичностью, то, что она делает, совсем не похоже на изысканно-утонченные рисунки тех, для которых пределом совершенства барышень были миленькие пейзажики и конфетные акварельки. Она же рисовала то, что видели ее глаза и диктовало сердце.
