С нахмуренным лбом Элизабет наблюдала, как ее сестра закрывала изнутри дверь, в чем у них в Девоншире никогда не было необходимости.
– Скажи мне правду: водятся привидения в Лайонесском аббатстве?
– Да, Элизабет, только монах, который обитает в этом доме, имеет голову.
Элизабет испуганно прижала к груди руки.
– А как он выглядит? Тесс покачала головой.
– Кажется, ужасно, но точно сказать нельзя, поскольку он носит капюшон, частично скрывающий его лицо.
Эту ночь Элизабет Ховард провела беспокойно и, когда утром проснулась, уже не была уверена, что захочет продлить свое пребывание в Лайонесском аббатстве.
Но тайна не давала ей покоя, ей не терпелось как можно больше вытянуть из своей сестры, однако Тесс оставалась необычайно молчаливой. Она должна была помнить предостережение Деймона – ей следует умерить свое любопытство.
– А ты никогда не говорила с мужем о том, что в аббатстве водится привидение? – допытывалась Элизабет, когда обе сестры завтракали в библиотеке.
Тесс покачала головой.
– Деймон ненавидит, когда ему задают вопросы. Он настоятельно предупреждал меня об этом…
– Как волнующе! И удивляюсь тебе, Тесс, я бы умерла от ужаса и любопытства. Тебе не кажется, что ты вышла замуж за Синюю Бороду, дорогая?
– Если ты имеешь в виду, что он закопал в саду убитых жен – нет, я так не думаю.
Тесс заставила себя улыбнуться.
– Но он замкнутый человек, которому трудно быть откровенным. Деймон не привык делиться своими мыслями с другими, даже если это собственная жена.
– Значит, ты до сих пор не знаешь, почему он на тебе женился?
Элизабет затронула самое чувствительное место своей сестры.
– Это тема, которую я не хотела бы обсуждать с тобой…
– Даже со мной? – вспылила Элизабет. – Что ты хочешь этим сказать? Только то, что я еще не замужем, как ты? Или ты считаешь, что я вообще могу не выйти замуж? Не забывай, пожалуйста, еще неизвестно, какую из сестер выбрал бы Трегарон, если бы отец не загнал его, пьяного, в ловушку.
Но с этим Тесс уже не могла согласиться.
– В любом случае теперь он мой законный венчанный супруг, – резко возразила она.
– Да, сейчас, в этот момент. Но не забывай, что браки могут быть аннулированы.
Тесс бесцеремонно напомнили о словах Тома. Неуверенно посмотрев на сестру, она укоризненно воскликнула:
– Ты обсуждала это с Томом…
Элизабет начала смеяться. Это был высокомерный обидный смех, который Тесс давно уже не слышала от своей сестры и надеялась никогда больше не услышать.
– Не вводи меня в заблуждение, Тесс. Не рассказывай только, что вы на самом деле супруги – ведь Деймон даже ни разу не обнял тебя, как муж обнимает жену! Он обращается с тобой, как с ребенком, что, в общем-то, соответствует истине, и так оно и останется, пока в его распоряжении имеется привлекательная миссис Пентайер. – Внезапно дикое выражение глаз Тесс напомнило ей об осторожности. – Прости меня. Ты права. Это дела, в которые даже сестра не имеет права вмешиваться. Сама не знаю, что говорю: совсем с ума сошла от зависти…
– Зависти?
– Мне так хотелось выйти замуж – как ты! И я думала, что ты посмеешься надо мной, потому… потому что на мою любовь не ответили, как мне мечталось.
– Этот человек в Лондоне – сэр Барнаби Кастрис… ты разочаровалась в нем, не так ли?
Элизабет опустила голову.
– Благородные господа в Лондоне еще хуже, чем слава о них. Они ухаживают, флиртуют и, наверное, думают, что это любовь.
– А отец тебя упрекал или, хуже того, издевался, что тебе не удалось заполучить его?
– Заполучить – этого негодяя? Я должна быть счастлива, что мне вовремя открыли на него глаза. Знай же, меня в лондонском обществе прозвали «сосулькой», а молодые господа спорили друг с другом, кому из них удастся «растопить» меня. И сэр Барнаби выиграл спор…
Она закрыла лицо руками.
– Я думала, что умру от стыда. Что оставалось мне, как не сломя голову покинуть Лондон и вернуться домой? Но отец вместо того, чтобы утешить меня, назвал глупой, тщеславной гусыней, не доросшей до манер большого города. А Вильям громко смеялся…
– А кто тебя заставлял обсуждать свои дела с Вильямом?
– Я думала, он тут же вызовет сэра Барнаби на дуэль. В конце концов, на карту была поставлена честь его сестры. Но он просто высмеял меня. Он сказал, что недоставало еще выставлять Ховардов на всеобщее посмешище.
Голос Элизабет сорвался, еще немного, и она заплакала бы.
– Бедная Элизабет! Ты любила его?
– Любила? Вот еще! Да я никогда больше не поверю сладким словам этих двуличных ветрогонов, клянусь тебе. Кстати, это относится и к кузену твоего мужа, этому бойкому Энтони…
– Уверяю тебя, Энтони отзывался о тебе в самых лучших выражениях. И знаешь, очень почтительно…
На это Элизабет злорадно рассмеялась. Но не в силах более побороть волнение, она не смогла сдержать слезы и выскочила из комнаты, чтобы не делать сестру свидетелем своих переживаний.
Тесс осталась одна. Итак, Элизабет совсем не была «сосулькой», расчетливой, бессердечной женщиной. Единственный толчок, и ее панцирь пробит, а под ним показался человек, способный страдать, как любой другой, а не только заставляющий страдать других.
Веришь ли ты, что вышла замуж за Синюю Бороду? В этом была вся Элизабет – раны, нанесенные ее стрелами, еще долго болят, даже после того, как она сама успеет забыть о них! И ты никогда не говорила со своим мужем о том, что в аббатстве кроется тайна? Нет, она просто не отважится преодолеть барьеры, сооруженные Деймоном.
Словно на зов ее мыслей в комнату вдруг вошел Деймон. Может, он искал ее? Во всяком случае, он не выразил удивления, найдя жену в библиотеке. Он подошел к ней и взял за руку.
– Мои комплименты, Тереза. Вчера вечером ты показала себя достойной хозяйкой Лайонесского аббатства.
– Благодарю. Приятно, что ты больше не видишь во мне ребенка, не способного как следует принять гостей.
Деймон сжал губы, но не позволил ее колкому замечанию рассердить себя.
– Ты произвела впечатление и на своего брата. Он считает, что брак оказал на тебя благотворное влияние. Прежде ты была неуправляемой чудачкой, и он порой даже опасался, что ты окажешься такой же, как твоя тетушка, кончившая свои дни в сумасшедшем доме…
Тесс побледнела. Значит, Том не смог удержать язык за зубами. Она почувствовала, как Деймон сильнее сжал ее руку.
– Я откровенно спросил его, не кажется ли ему опасным иметь детей от женщины с такой подозрительной наследственностью, – резко рассмеявшись, продолжил Деймон. – Он выглядел почти таким же шокированным, как ты, дорогая, и ответил, нет, он так не думает, поскольку по линии отца все здоровы. Беда в том, что Том никогда не разводил собак или лошадей – все, что он изрекает, лишь голая теория.
