Певица открыла шкатулку и выложила на стол колоду карт. Как и следовало ожидать, это были карты Таро. Вот уже несколько месяцев повсюду, как в эпоху Возрождения, играли гадательными картами Таро. Мода распространилась на все общественные слои, хотя это было не самой большой странностью столь тревожного времени. В разных кружках правила игры могли различаться, особенно в том, что касалось иерархии козырей: каждый, исходя из своих финансовых возможностей, пристрастий в искусстве наслаждения и любви, знакомств, амбиций, проектировал на них собственные образы и социальные нормы. Об этом следовало подумать перед раздачей. Командор догадался о беспокойстве Тренди.
— Вот наши правила, — сказал он и прокомментировал их.
Правила были довольно простыми — нечто среднее между бриджем и традиционными картами Таро. Анна выказывала некоторое нетерпение. Должно быть, знала правила наизусть. Она беспрерывно отбрасывала черные локоны на плечи и барабанила пальцами по зеленому сукну. Сириус выглядел невозмутимым, как и Крузенбург, выкладывавшая карты по мере того, как Командор их объявлял. Тренди, так же как и его мать, любил играть в карты. Но все-таки стремление учиться чаще всего перевешивало, и подобные развлечения он не позволял себе уже очень давно, не считая того раза, когда живших у него на Лез-Алль друзей ненадолго охватила страсть к картам. Они тогда закатывали безумные вечеринки и ночи напролет с наслаждением тасовали картинки, такие, какие теперь достала из шкатулки Крузенбург, — Любовников, Сумасшедшего, Дьявола, Смерть, Звезду, Луну и Солнце, Церковь, Целомудрие, Время. Однако Тренди никогда не видел карт, выполненных столь изысканно: с позолоченным обрезом, как раньше делали молитвенники, а сами фигуры были нарисованы вручную, видимо, художником-миниатюристом, в манере, характерной для начала эпохи Возрождения. Похоже, этими картами пользовались сегодня впервые. Зрители приблизились к столу. Тренди не решался больше поднять глаза. Ничто не могло оторвать его взгляда от длинных белоснежных рук оперной дивы на картах Таро, ее тонких и Изящных пальцев. Он просто умирал от страха. Возможно, причиной тому была значительность его партнерши? А что, если он выйдет из игры разбитым, униженным, оскорбленным? «К счастью, — сказал себе Тренди, — эта женщина — мой союзник. Она очень сильна. Я должен научиться быть таким же, как она». И что такое, в самом деле, эти карты — всего лишь кусочки картона, материала ничтожного и портящегося, а нарисованные на нем картинки специально созданы для глупых мечтаний. В конто веки его радовало сейчас отсутствие Юдит. Хорошо, что она не увидит этой игры.
На короткое мгновение, в тот момент, когда Тренди взял свои карты, он засомневался в себе и поискал ответ в лице Рут, стоявшей напротив. Как и остальные, она вся была в игре, в мире Командора. Тренди снова охватил страх. Он попытался сконцентрироваться на своих картах. Командор сделал знак начинать.
Тренди выбросил первую фигуру и облегченно вздохнул. Ощутив притягательность и фатальность этих кусочков раскрашенного картона, он почувствовал себя свободным. Подобная свобода ничего хорошего не сулила, и он знал это; но этот грех был наслаждением, преображавшим все вокруг.
С первых обменов картами все зрители замерли. Партия обещала быть довольно длительной. Поглощенный игрой, мучимый желанием победить, Тренди больше не ощущал времени. Отныне его ничто больше не интересовало — ни недовольная гримаса Сириуса, ни красота Анны Лувуа, чей аромат духов, усиливавшийся благодаря меху, становился все сильнее, пока не превратился в мощные испарения, окутавшие Крузенбург. Время от времени Тренди позволял себе взглянуть в серые глаза дивы, стараясь угадать, на что намекает ее холодный взгляд. Постепенно он начал ее понимать. Эта нечаянная удача привела его в бурный восторг. Несколько подач они уже выиграли. Анна Лувуа злилась, не обращая внимания на удрученные гримасы своего партнера. Проиграв бриллиант, она сняла с себя золотое кольцо в форме змеи, затем часы и платиновый браслет. Без тени волнения Командор, в свою очередь, выставил жемчужные запонки, потом часы и, наконец, табакерку. И всякий раз Крузенбург и Тренди выигрывали. Невозмутимая певица равнодушно отодвигала ставку в угол стола. Причиной проигрышей Анны Лувуа не было невезение — она очень плохо считала. Несколько раз ее ошибки были такими явными, что по рядам зрителей пробегал неодобрительный шепоток. Когда перешли к последней раздаче, стало очевидно, что она проиграла. Слуга Командора проскользнул между приглашенными, предлагая сигары и кофе. Пока Сириус тасовал карты, Командор подошел к Анне.
— Мне об этом говорили, — сказал он, — но я не хотел верить. Ваша страсть к игре не ослабела, Анна.
Ее меховая накидка соскользнула, обнажив красивые плечи. Анна дрожала, но непонятно было, от того ли, что услышала свое имя, произнесенное этим голосом, или от прикосновения к своим плечам унизанных кольцами пальцев Командора. Она его не оттолкнула.
— Не играйте больше, — продолжал он. — У вас мания величия. Это вас погубит.
— Гибель! Вечно у вас на уме это слово. Я живу, как мне нравится.
— Оставляю вас в этом заблуждении.
Командор резко убрал руки с ее плеч. На лице Анны появилась гримаска брошенного ребенка, которому помешали заплакать.
— Начнем игру сначала, — провозгласил Командор. — Будем считать, что вы ничего не проиграли и только эта последняя игра будет решающей.
— Я не нуждаюсь в ваших подачках!
Анна и сама понимала, что это уж слишком.
— Не отказывайтесь, прошу вас. Ради любви ко мне, Анна…
Командор вновь как-то по-особому произнес ее имя. Не дожидаясь ответа, он выставил свой перстень с печаткой.
— Прекрасно, — сказала Анна, внезапно успокоившись. — Играем. Принимаю вызов.
Она непринужденно сняла с шеи и положила на стол единственное, что у нее осталось, — золотую цепочку с сапфирами. Партия началась. Анна теперь играла лучше, значительно лучше. Тренди злился. Напротив него изящная рука Крузенбург продолжала невозмутимо раздавать карты. Теперь, открыв для себя секреты тактики певицы, Тренди пользовался ими без всякого труда. Его охватила своего рода экзальтация, он мог бы играть так долгие часы, настолько был опьянен своим могуществом. Не располагая большим количеством козырей, дива держалась великолепно, но Анна Лувуа и Сириус все время выигрывали. В какой-то момент Крузенбург заколебалась. Ее рука на мгновение повисла над столом, но вовремя взяла свою карту. Стоявший за спиной дивы Альфас заволновался, его меланхолия сменилась живейшим интересом. Крузенбург продолжала размышлять, какую из двух карт выбрать. Анна распрямила плечи и поправила волосы. Альфас смотрел на нее с усмешкой. Она полагала, что уже победила, тем более что дива, наконец решившись, выложила очень слабую карту. Не посоветовавшись с Сириусом и видя только, что у певицы и Тренди больше ничего нет, Анна с видом победительницы выложила своего более сильного козыря — Время. Пошел Тренди, затем Сириус — и тот и другой очень осторожно. Когда подошла очередь Крузенбург, у той осталась всего одна карта. Очень спокойно она положила на три предыдущие карту с изображением Последнего Суда, означавшую поражение Анны. В ту же минуту Альфас покинул комнату. Игра закончилась. И тогда Тренди понял, что дива от начала и до конца играла, и что в то единственное мгновение, когда она изображала перед Анной волнение, она лишь прикидывала, каким образом ее обыграть.
