— Тогда почему вы здесь? — не поняла Берил.
— Почему? — Он досадливо поморщился. Улики? Не было никаких улик, если конечно, отбросить эмоции и включить разум. — Должно быть, всему виной погода.
— При чем тут погода?
— Не знаю, — вздохнул Эдриен. — Кажется, я сложил два и два и получил четырнадцать.
Берил несколько мгновений непонимающе таращилась на собеседника, потом ее лицо прояснилось, и она изумленно ахнула.
— Боже мой, Эдриен, вы влюблены в свою жену.
Рэдингтон фыркнул.
— Ты говоришь чепуху, дорогая. Никто не может быть влюблен в свою жену. — Он сделал паузу и добавил: — В чужую жену — да, но не в свою.
— Вы правы, — вздохнул Эдриен. — Я влюблен в собственную жену.
Рэдингтон с явно выраженной симпатией ахнул.
— Надо же, что может любовь сделать с нами — мужчинами.
Берил окинула любовника скептическим взглядом.
— Тебе-то откуда знать?
— Я много раз был влюблен. Очень много.
— Не стоит путать любовь и похоть, — буркнул Эдриен.
— Это была любовь, — твердо заявил Рэдингтон, после чего беззаботно пожал плечами. — Просто она никогда не длилась долго.
— И тому есть причины, — тихо сказала Берил.
— Ну, мне пора, — спохватился Эдриен. — Еще раз примите мои извинения, господа.
Берил и Рэдингтон обменялись быстрыми взглядами.
— Послушайте, Уоттерстоун, — начал Рэдингтон. — Я думаю, вы согласны, что о нашей сегодняшней встрече никто не должен знать.
— Я буду нем как рыба, даю слово, — сказал Эдриен. Ему даже думать не хотелось, что будет, если о его глупой ревности узнают все. Слухи могут дойти и до Эви. Он бросил еще один взгляд на Берил и ушел.
По пути домой он думал, что в свое время ему очень повезло. Он вовремя понял, что Берил не та женщина, которая ему нужна. Впрочем, и тогда он не давал ей никаких обещаний. Ей нужен был брак, чтобы добиться своих целей. По крайней мере тогда он думал именно так. Удар Рэдингтона, заявившего, что Эдриен когда-то был в точности таким же, как он, попал в цель и доставил немало неприятных ощущений. У него никогда не было иллюзий относительно своего поведения, однако он все же считал, что в погоне за удовольствиями не забывал о принципах.
А его жена ни в коей мере не скучная особа. Наоборот, она самая возбуждающая женщина из всех, которых ему доводилось встречать на своем жизненном пути. Необычная, смелая, привлекающая внимание.
И слишком умная, чтобы связаться с таким человеком, как Рэдингтон. Как он мог так сглупить? Берил совершенно права. Эви никогда не свяжется с человеком, имеющим такую репутацию, как Рэдингтон. Она выберет лучшего кандидата.
Чисто теоретически, конечно. Не то чтобы она уже выбрала кого-то. Не то чтобы она вообще сделала что-то неподобающее. Всему виной его разыгравшееся воображение. Он, Эдриен, сделал из мухи слона. Поднял много шума на пустом месте. И не сумел себя остановить. Значит, надо это сделать немедленно. Сомнения, подстегиваемые ревностью и страхом потерять то, что он ценил больше всего на свете, оказались слишком сильными, чтобы одолеть их с помощью доводов рассудка. Вот он и начал действовать. И показал себя полным идиотом. Может быть, хватит?
Очевидно, нет. Он должен докопаться до истины.
Эдриен ворвался в дом, на ходу бросив шляпу и перчатки дворецкому.
— Леди Уоттерстоун дома?
Дворецкий Стюарт покачал головой:
— Нет, милорд. Кажется, я что-то слышал о послеобеденном чае, но точно…
— Все! — гаркнул Эдриен на растерявшегося слугу. — Больше никаких походов в гости, чтобы выпить чаю.
— Да, милорд.
— У нас и дома есть отличный чай.
— Конечно, милорд, — поспешил добавить дворецкий. — Но поскольку мисс Дерошетт не сопровождает леди Уоттерстоун, думаю, чай здесь ни при чем.
— Прекрасно, — резко проговорил он и направился в сторону гостиной Эви. — Мисс Дерошетт там?
— Да, милорд, — сказал Стюарт ему в спину. Дворецкому очень хотелось последовать за хозяином и выяснить, что привело его светлость в столь дурное расположение духа.
Эдриен распахнул дверь в личную гостиную Эвелин. Мисс Дерошетт испуганно вскочила из-за письменного стола, за которым что-то писала.
— Где она, мисс Дерошетт?
Глаза Селесты изумленно округлились.
— О чем вы, милорд?
— Где моя жена?
— Она собиралась сделать несколько визитов, милорд, потом заехать к модистке, чтобы выбрать какую-то ткань, в книжный магазин…
Потрясение было сильным. Словно в него ударила пуля. Однако на его лице ничего не отразилось. Эдриен умел держать себя в руках.
— В книжный? — тихо и очень спокойно переспросил он. — Эви поехала к Хэтчарду?
Ему следовало все понять с самого начала. Но любовь оказывает пагубное влияние на умственные способности человека.
— Нет, сэр, — испуганно пролепетала Селеста. — К Фенвику и сыновьям.
Пожалуй, он действительно идиот.
В том и состоит прелесть брака, что обеим сторонам приходится неизбежно изощряться во лжи.
Оскар Уайльд
— Вы обязаны держать своего мужа в руках.
— Что я должна делать? — Эвелин взирала на гостью с недоверием и смущением.
Она еще не пришла в себя от удивления, узнав в гостье леди Дануэлл. Берил проскользнула в гостиную Эвелин с целеустремленностью собаки, учуявшей лису. Эвелин не могла припомнить, когда в последний раз она не находила подходящих слов, но присутствие Берил ввергло ее именно в такое состояние. Если бы леди Дануэлл обвинила ее в обыске, устроенном в ее библиотеке или в связи с ее супругом, Эви, безусловно, нашла бы что ответить. К чему-то подобному она была в какой-то степени готова. Но хотя она и испытала облегчение, осознав, что визит леди Дануэлл никак не связан с работой на департамент, уже самые первые слова гостьи повергли ее в бессловесный ступор.
Леди Дануэлл возвела глаза к потолку, несколько секунд полюбовалась на лепнину, после чего снова заговорила:
— Я сказала, что вы должны разобраться со своим мужем. — Она рухнула на одно из изящных кресел, обитых синей парчой. — Он безумен и не ведает, что творит.
— Что вы имеете в виду? — Эвелин от возмущения вышла из ступора и присела на краешек элегантной софы с персиковой обивкой, по стилю изумительно гармонирующей со стульями и креслами. — Мой муж вовсе не безумен. С чего вы взяли?
— Возможно, насчет безумства я слегка преувеличила. — Леди Дануэлл издала театральный вздох. — Приношу за это свои извинения, но, надеюсь, вы поймете мою озабоченность.
