— Пока я не понимаю ни вашей озабоченности, ни причины вашего появления. Итак, почему вы здесь?
Леди Дануэлл подозрительно прищурилась.
— Значит, он вам ничего не сказал?
— Не сказал мне что?
— Значит, не сказал… Ну конечно, он был в замешательстве. Такие люди, как лорд Уоттерстоун не любят признавать свою неправоту. Однако у меня создалось впечатление, что вы одна из немногих пар, которые делятся даже тем, чем делиться не следует.
— Так и есть, — пробормотала Эвелин. — А в чем он был не прав?
Леди Дануэлл явно заколебалась.
— Могу я быть с вами полностью откровенной?
— А вы умеете быть откровенной? — задала встречный вопрос Эвелин, причем чуть резче, чем намеревалась.
— Надо же. — Леди Дануэлл несколько мгновений пристально смотрела на нее. — Вы, оказывается, проницательнее, чем я думала. Мне всегда казалось, что вы бессловесная и покорная жена.
Эвелин насмешливо прищурилась. Гостье все же удалось вывести ее из себя.
— Внешность бывает обманчивой.
— Судя по всему, да. — Леди Дануэлл смотрела на Эвелин с веселым любопытством. — Должно быть, я вас недооценила. Конечно, я слышала о вас до вашего замужества, но даже тогда ваша репутация не была особо интересной… и уж точно не была скандальной. А после замужества вы стали живым воплощением благопристойности.
— Спасибо.
— Это был не комплимент.
— Я поняла, — улыбнулась Эвелин.
Глаза леди Дануэлл удивленно округлились, после чего ее губы тронула приязненная улыбка.
— Могу я быть уверена, что все, что я скажу, останется между нами? Ну, я не имею в виду Эдриена. С ним вы, безусловно, захотите поговорить, и правильно сделаете.
Но дайте мне слово, что дальше это не пойдет.
— Конечно. — Что, черт возьми, она имеет в виду?
— Хорошо. Я вам верю. Дело в том, что вчера, когда я, скажем так, пила чай со своим другом в уединении у Лэнгама, неожиданно ворвался ваш муж.
Эвелин от удивления разинула рот.
— С какой стати он решил прервать ваше чаепитие? Леди Дануэлл взглянула на Эвелин, как на умалишенную.
— Возможно, я все же переоценила вас. Дело в том, деточка, что чай был очень дорогим шампанским, уединение обеспечивали отдельные апартаменты, небольшие, но очень уютные. Мой друг — это весьма привлекательный джентльмен, и, по правде говоря, мы не разливали чай, когда ворвался ваш муж, потому что не были должным образом одеты.
Эвелин смотрела на гостью во все глаза.
— Точнее, не были одеты вообще, — резко добавила леди Дануэлл. — Вы понимаете, что я хочу сказать?
— Думаю, да.
— Я устроила себе вечер шалостей и забав с джентльменом, который не был моим мужем, в номере отеля. Но нас прервал ваш муж. — Глаза леди Дануэлл сверкали. — Теперь понятно?
— Мне и в первый раз было все понятно, — сухо проговорила Эвелин. — Я не понимаю другого: во-первых, с какой стати мой муж оказался там, и, во-вторых, почему вы здесь.
— Вы должны что-то с ним сделать. Как я уже сказала с самого начала, вам следует держать его в руках. — Она твердо встретила возмущенный взгляд Эвелин. — Он искал в отеле вас.
— Меня? — Эвелин покачала головой. — Но почему он искал меня в этом отеле?
— Очевидно… — Леди Дануэлл для большего эффекта сделала драматическую паузу. — Он не считает, что вы так совершенны, как кажетесь.
— Это невозможно, — уверенно заявила Эвелин. Эдриен доверяет ей, а она доверяет ему. Конечно, он заметил ее озабоченность, да и на приеме у Дануэллов он продемонстрировал ревность… А вчера она весь вечер ловила на себе его внимательные взгляды. Но ревность на балу — это одно, а уверенность, что она уединилась в гостиничном номере с другим мужчиной — совершенно другое. Ее захлестнула волна негодования. — Как он мог?
— Видите ли, лорд Уоттерстоун прежде всего мужчина, а мужчины — странные и непостижимые создания, по большей части не стоящие усилий, которые мы на них тратим. Хуже того, они всерьез считают себя разумными. — Берил неторопливо стянула с руки перчатку, вероятно, тем самым намекая, что намерена остаться. — Кстати, хочу признаться, что от всех этих объяснений у меня пересохло в горле.
— Может быть, чаю? — сухо поинтересовалась Эвелин.
— Кто же откажется от чашечки хорошего чаю. — Леди Дануэлл усмехнулась и сняла вторую перчатку.
Эвелин встала, подошла к двери и велела дворецкому, чтобы им принесли чай. Она совершенно забыла о манерах. Разумеется, чай надо было предложить сразу же. Зато она получила минутную передышку от пристального взгляда леди Дануэлл. То, что Эви узнала, необходимо как следует обдумать.
Но ведь только накануне вечером Эдриен сказал, что доверяет ей. Очевидно, его больше встревожила ее озабоченность, чем он позволил себе показать. Но заподозрить жену в неверности, когда у нее и в мыслях не было ничего подобного… Это не могло не расстроить. И не привести в ярость. Совершенно необоснованные подозрения оказались новой чертой в человеке, которого она могла читать как открытую книгу. Или ошибочно думала, что могла это делать. Быть может, она ошибалась и относительно своего брака?
Эвелин постаралась взять себя в руки и вернулась на свое место.
— И все-таки скажите… — Она уверенно встретила взгляд незваной гостьи. — Почему вы здесь?
— Если честно, сама не знаю. — Берил обвела взглядом гостиную. — Кстати, Эдриен дома?
— Нет. И я не знаю, где он. — Эвелин стиснула зубы и процедила: — Я не слежу за ним.
— А надо бы.
— Не знала, что это необходимо.
В дверь постучала служанка и осторожно вкатила в гостиную тележку с чайником, чашками и тарелкой фирменных бисквитов поварихи. Эвелин всегда радовалась удивительной исполнительности слуг, большинство из которых служили в этом доме много лет.
— Насколько я понимаю, это ваш первый брак? — спросила леди Дануэлл, дождавшись, когда служанка выйдет.
— Первый и последний. — Эвелин налила чай и протянула чашку гостье.
— Кто знает… — Леди Дануэлл пожала плечами. — Что же касается причины моего визита, похоже, я чувствую себя в долгу перед вами.
Эвелин усмехнулась.
— А мне казалось, что я вам не нравлюсь.
— Что вы, вовсе нет. — Берил сделала глоток. — Но, с другой стороны, я вас совсем не знаю.
— Тогда о каком долге вы говорите?
— Возможно, долг — неудачное слово. — Она задумалась. — Просто я подумала, что если бы мой муж начал врываться в гостиничные номера, подозревая меня в неверности, я предпочла бы об этом знать. И я надеюсь, что, если до этого дойдет, кто-нибудь даст мне знать. — Леди Дануэлл устремила на Эвелин тяжелый взгляд. — Особенно если я невиновна.
