— Очень-очень обрадуетесь, — повторила Мейвис.
Девочка потянула его за руку в коридор.
Маркиз понял, что они идут по направлению к гостиной и задался вопросом, что его может там ждать.
Что бы это ни было, Мейвис настолько оживилась, что чуть ли не танцевала рядом с ним.
Дверь была закрыта, но Руперт прошел вперед, чтобы распахнуть ее.
В следующий миг маркиз вошел в гостиную и застыл в крайнем изумлении.
Комната, которую он видел перед собой, словно появилась из его мечтаний.
Начищенные канделябры сверкали в солнечном свете, а расшитые занавеси красиво обрамляли окна.
Пол застилал обюссоновский ковер.
Комната теперь могла похвастать диванами, креслами, столом и, что самое поразительное — картинами.
Маркиз огляделся вокруг, пытаясь понять, не обманывает ли его зрение.
Потом он заметил, что у стены, противоположной камину, стоят навытяжку какие-то люди.
Когда он посмотрел в их сторону, они принялись хлопать в ладоши и приветствовать его.
Все это было так неожиданно и так оглушающе, что впору было подумать, не спит ли он на самом деле.
В следующий миг рядом с ним зазвучал нежный голос, и Мариетта по-английски сообщила:
— Эти люди сделали все это для вас и работали бесплатно, потому что восхищаются вами и питают глубокую привязанность к замку.
Маркиз подошел к каждому, чтобы пожать руку. Сначала он поздоровался с Леоном, а потом поочередно со всеми, кто с ним работал.
Все они воевали, и маркиз спрашивал, в каком полку и где кто служил.
Из того, как они отвечали и как смотрели на маркиза, Мариетта поняла, что была права.
Они считали его героем.
Только когда маркиз пожал руку последнему, девушка предложила:
— Я подумала, вы захотите пригласить людей выпить с вами в столовой вина.
Тогда маркиз произнес несколько слов.
Он начал с того, что поблагодарил всех, сказав, что сюрприз в гостиной был самым прекрасным за всю его жизнь. Затем маркиз сказал, что невозможно передать, как он расстроился, когда увидел свой дом в состоянии, в котором тот находился сразу после его возвращения.
Он от всей души поблагодарил их за то, что они сделали для замка.
Закончил маркиз словами:
— Я хочу пообещать вам кое-что. Если это представится возможным — а я уверен, что представится — в будущем я возьму на работу каждого, кто мне помогал.
Снова раздались возгласы одобрения, и люди проследовали за маркизом и Мариеттой в столовую. Эта комната тоже приобрела куда лучший вид, хотя оставалось еще многое доделать.
Стулья из столовой сохранились в погребе и отличались изящной резьбой с позолотой.
«Эти стулья достойны скорее короля, — подумала Мариетта, — чем просто маркиза».
На стенах висели четыре огромных портрета предков маркиза, производивших весьма внушительное впечатление.
Бокалы и вино, которое разливали месье Мало и Густав, придавали обеденному столу гостеприимный и торжественный вид.
Каждому хотелось рассказать маркизу о том, что они успели сделать.
Как Мариетта нашла сокровища, заложенные кирпичами в погребе, поведал Леон.
— Должно быть, их спрятали туда, — сказал он, — два молодых человека, которых потом убили в начале войны.
— Как вам пришло в голову, — спросил у Мариетты маркиз, — что такие замечательные вещи спрятаны там, где меньше всего этого можно было ожидать?
— Я помолилась святому Антонию, — ответила она просто.
— В таком случае, мы, конечно же, должны как можно скорее вознести благодарность этому святому, — улыбнулся маркиз.
— Думаю, у отца Бернара найдутся соображения по этому поводу.
— Это священник, который живет в поселке?
Мариетта кивнула.
Она подумала, что еще будет масса времени, чтобы рассказать маркизу об отце Бернаре; и его, несомненно, порадует, что священник пообещал учить Руперта, чтобы мальчик смог поступить в хорошую школу.
«Мне так много всего нужно обсудить с маркизом, — сказала себе Мариетта. — Ах, если бы он только согласился меня выслушать!»
В данный момент Жан-Пьер слушал человека, который сражался с англичанами и потерпел поражение в битве при Ватерлоо.
«Как великодушно со стороны людей, — подумала Мариетта, — что они не питают злобы ни ко мне, ни к детям из-за того, что мы англичане».
Все разговаривали и пили вино, пока Мариетта не сказала, что, поскольку для маркиза это первый день внизу, он не должен перенапрягаться, и сейчас его ждет ленч.
— Мы вернемся к работе, месье, — прозвучал высокий голос Леона. — Нужно очень многое сделать, а мы еще не принимались за бальную комнату.
— Как только замок будет восстановлен настолько, насколько вы сможете это сделать, — сказал маркиз, — я устрою праздничный вечер, чтобы все, кто живут в поселке, смогли прийти и посмотреть, каким он стал.
— Мы сделаем его таким же, как до революции, — пообещал Леон, и маркиз снова его поблагодарил.
На столе оставалось еще немного вина.
Густав предложил маркизу, Мариетте и детям перейти в комнату поменьше, где они завтракали, обедали и ужинали с тех пор, как приехали в замок.
Эту комнату тоже значительно украсили тем, что обнаружилось в погребе, и теперь вокруг стола стояло четыре изящных стула. Картины на стенах не уступали тем, что висели в гостиной. Среди полотен, найденных в тайнике, Мариетта узнала прекрасную картину Пуссена и творение Буше и выбрала их для этой комнаты.
Девушка помнила из рассказов отца, что в пятнадцатом веке величайшим живописцем Франции был Жан Фуке, и здесь висели две его картины. Было также и полотно Жана Оноре Фрагонара, которое Мариетта намеревалась со временем перенести в одну из более просторных гостиных.
Маркиз сел во главе стола, и месье Мало подал особый ленч. Его жена, которой помогали другие женщины, готовила сегодня с особой тщательностью и вниманием к деталям.
Мариетта знала, что, подобно мужчинам, работавшим в замке из уважения к маркизу, из поселка также стали приходить женщины.
Сначала ими двигало любопытство, а потом и желание внести свой вклад в восстановление замка. Сейчас шестеро из них помогали мадам Мало на кухне.
Мариетта решила, что по окончании ленча попросит маркиза сходить к ним и поблагодарить.
Сейчас он осматривал комнату, останавливая взгляд на картинах.
— Как вы сумели все это сделать? — спросил он. — Я без чужих подсказок знаю, что всем этим обязан вам.
— Мне очень повезло, — ответила Мариетта, — и только чистейшая удача или, как мне хотелось бы верить, ответ на молитву позволил мне найти сокровища, спрятанные в погребе.
