– Ни слова. Просто молча смотрела на меня.
– По крайней мере вас хотя бы увидела не Гвинет и не Дафна.
– Но что сделает Эмили?
– Я пойду и поговорю с ней.
– Чарльз, мы с вами играли с огнем и теперь должны в этом огне погибнуть! – воскликнула Арабелла и, повернувшись к нему, положила руку ему на грудь.
– Арабелла, осторожно! – Чарльз кивнул в сторону садовника, который неподалеку катил перед собой тачку. Она быстро убрала свою руку, и они пошли дальше.
Перед дверью комнаты Эмили Чарльз застыл в нерешительности, прежде чем постучать. Никто не ответил, и он постучал снова.
– Эмили, это Чарльз, – громко сказал он через дверь.
Через мгновение он услышал, как щелкнул открытый ключом изнутри замок. Дверь слегка приоткрылась. Выждав паузу, он толкнул ее и шагнул в комнату.
Эмили стояла перед мольбертом.
– Что рисуешь? – спросил он.
– А ты что, не видишь? – откликнулась Эмили, продолжая работать и даже не взглянув в его сторону.
Подойдя ближе, он увидел, что она рисует его портрет.
– Я и не знал, что ты рисуешь меня, – с удивлением сказал он.
– Я работаю над этим портретом уже несколько месяцев.
– Он очень хорош – разве что немного льстит мне!
Он прошелся по комнате и взял лежавшую на столе книгу – это был том Карла Маркса.
– Маркс! – воскликнул он. – Я и не знал, что ты у нас коммунистка.
– Его идеи представляются мне интересными.
Чарльз положил книгу.
– Эмили… то, что ты видела сегодня утром…
– Ты имеешь в виду Арабеллу, которая в ночном халате выскальзывала из твоей комнаты?
– Хм… да… Это вовсе не то, что тебе могло показаться со стороны…
– Я прекрасно понимаю, что мне могло показаться и что это есть на самом деле. – Она перестала рисовать и отложила кисть в сторону. – Ты соблазнил ее за спиной у Гаррисона!
– Ты не понимаешь…
– Да неужели? Это вряд ли, потому что передо мною предстала предельно ясная картина. – Она подошла к нему вплотную. – Гаррисон ведь помолвлен с ней, Чарльз. Как ты мог?
– Ты думаешь, я планировал это заранее?
– И сколько это у вас тянется?
– Только неделю. Всего одну неделю, клянусь.
– Гаррисон должен знать, с какого рода женщиной он связывается.
Чарльз запаниковал:
– Эмили, ты не должна никому рассказывать о том, что видела. Ты понимаешь меня? Слишком многое стоит на кону. Никто и никогда не должен об этом узнать, слышишь?
– Но…
Он отвернулся, отошел к окну и стал смотреть на снег.
– Я всегда думал, что мы с тобой очень близки. Я думал, мы с тобой понимаем друг друга.
– Да, но это же совершенно другое!
– Выходит, тогда, на верховой прогулке, ты солгала мне? – Он обернулся и посмотрел на нее; лицо его было искажено болью. – Помнишь? Когда ты сказала, что я всегда могу рассчитывать на тебя. Когда ты подумала, что я встречаюсь с замужней дамой. Ты говорила, что прикроешь меня, поможешь мне, что даже можешь быть моим посредником.
– Но это было до того, как я узнала, что мужчина, которого ты обманываешь, – Гаррисон!
– Значит, ты выбираешь его, а не меня?
– Нет… но…
Он снова взял книгу Маркса.
– А то, какой ты стараешься казаться – с бунтарской душой, чуждой условностей, – это тоже все лишь игра, не так ли?
– Но ты должен понять!..
– Я понимаю только одно: я люблю Арабеллу, а она любит меня.
Эмили села на кровать.
– Ох, Чарльз! Это же надо – из всех женщин влюбиться именно в нее!
– Мы ничего не могли с этим поделать. Через пару дней она возвращается в Дублин, и я, возможно, больше никогда ее не увижу – разве что на каких-нибудь семейных торжествах, когда она уже будет женой Гаррисона.
Он тоже сел на кровать и закрыл лицо ладонями, а затем потянулся к ней и схватил за руку.
– Ох, Чарльз! – Эмили обняла его и крепко прижала к себе.
– Я знаю, что она отдана Гаррисону, – сказал он. – Знаю, что они с ним никогда не расстанутся, потому что это уничтожит его. Все, о чем я тебя прошу, – это дать мне еще несколько дней побыть с нею. Неужели я прошу слишком многого?
– Думаю, нет…
– А если Гаррисон никогда не узнает об этом, это не причинит ему боли.
– Но это же так опасно!
– Я рвусь к ней, Эмили, и не могу удержать себя. Пока что не могу. – Чарльз начал тихонько всхлипывать.
– Ну хорошо – знай, что ты действительно можешь на меня положиться. Я буду молчать и прикрою тебя. А когда она вернется в Дублин, может писать мне, чтобы планировать ваши тайные свидания.
– Эмили! Я не могу просить тебя о таком!
– Я настаиваю. Как ты верно заметил, нет смысла строить из себя что-то, если в жизни ты поступаешь иначе. Вы с Арабеллой любите друг друга, и я помогу вам. Я тебе и раньше говорила, что помогу, и теперь сдержу слово – даже если это касается невесты Гаррисона.
– Спасибо тебе, Эмили, – сказал он, смахивая со щеки слезу.
Ночью в дверь к Арабелле постучали. Она накинула халат и пошла открывать.
– Чарльз! – прошептала она.
Он быстро вошел и закрыл за собой дверь.
– Вы говорили с Эмили? Что она вам сказала? – нетерпеливо спросила она.
– Все хорошо. Успокойтесь, – ответил он, кладя руки ей на плечи.
– Она не расскажет Гаррисону?
– Нет, мы спасены. Она не собирается рассказывать об увиденном ни Гаррисону, ни кому-либо еще.
Напряженное как струна тело Арабеллы заметно расслабилось.
– Почему вы в этом так уверены?
– Потому что я знаю свою сестру. Она понимает, через что нам приходится пройти, и относится к нам с сочувствием.
– Правда? – Арабелла была озадачена.
– Я объяснил ей, что мы любим друг друга и оказались в безвыходной ситуации.
Его слова удивили и обрадовали ее. Она испытала громадное облегчение от того, что он чувствует то же самое, что и она.
Арабелла села на край кровати.
– Если бы он все узнал, я бы этого не пережила… Думаю, вот и все… Завтра мы возвращаемся в Дублин.
– Это не должно закончиться вот так.
– Нет, должно. Между нами произошло нечто особенное, и теперь этому нужно положить конец. Мы с вами обязаны вернуться к нашей нормальной жизни.
– Мы не должны этого делать. Эмили согласилась и дальше прикрывать нас. Мы сможем договариваться о свиданиях через нее.
– Нет, Чарльз, я не могу продолжать в том же духе. Не могу обманывать Гаррисона. Весь день сегодня я дрожала от ужаса, боясь разоблачения.
Он сел рядом с ней и улыбнулся.
– Так ведь в этом и заключается половина всего удовольствия. В риске. В полной секретности. И теперь с помощью Эмили мы сможем все это продолжить.
– Нет! – отрезала она и, вскочив с кровати, подошла к окну.
– Тогда я уйду. И мы с вами не будем поддерживать никаких контактов. Вы этого хотите? – спросил он, направившись к двери. Он уже взялся за ручку и был готов открыть ее, когда она обернулась.
