Кандаке Мероэ действительно совершила набег на Филы: бронзовая голова Октавиана была захвачена, увезена в Мероэ и там погребена в знак поругания. Истинным является и описание смерти Клеопатры от укуса египетской кобры: во-первых, эта змея являлась священным символом Древнего Египта, что придавало кончине царицы символическое значение; во-вторых, царица избрала этот род смерти как быстрый и относительно безболезненный.
Однако я писала не историческое исследование, а роман, в котором, разумеется, есть место вымыслу. Например, рассказ о матери Клеопатры и о ее трагической гибели — всецело плод моей писательской фантазии. Удивительно, но историческая наука почти не располагает достоверными сведениями о матери столь прославленной исторической личности, как Клеопатра. Принято считать, что она состояла в некотором родстве с Птолемеем Двенадцатым и умерла, когда Клеопатра была еще ребенком. Больше мы о ней ничего не знаем. Считается также, что младшие дети царя родились от другой матери — что вполне вероятно, но о ней, как ни странно, тоже ничего не известно.
Нет сведений и о том, что Клеопатра побывала в Нубии и встречалась с кандаке, однако их встреча вполне могла состояться и была бы, конечно, памятной для обеих правительниц.
Я сознательно не стала использовать распространенную версию, согласно которой Клеопатра послала Антонию ложное сообщение о своей смерти, что заставило его отказаться от борьбы и послужило причиной его гибели. Мне она представляется измышлением недругов, плохо согласующимся с характером моей героини, и у многих современных историков это вызывает сомнение. Не стала я приводить и традиционную, но ничем не подтвержденную историю о старике с корзиной фиников, доставившем змей. Как царица раздобыла змей, осталось тайной: корзину с финиками и впрямь нашли в ее мавзолее, но на присутствие змей ничто не указывало.
Поскольку переписка между Клеопатрой, Цезарем и Антонием не сохранилась, их письма пришлось писать мне самой.
Как же в действительности выглядела Клеопатра? В наши дни многие историки утверждают, что она не была хороша собой. Однако античные авторы, в том числе и не восторгавшиеся исторической ролью Клеопатры, придерживаются иной точки зрения.
Так, Дион Кассий пишет: «Она была женщиной выдающейся, и порой, особенно в юности, весьма привлекательной, ибо обладала восхитительным голосом, знала подход к людям и умела их очаровывать. Облик ее и речи радовали взор и слух, и даже пресыщенный любовью мужчина, каким был Цезарь, поддался ее чарам, найдя в ней подлинную царицу».
Флор, в свою очередь, сообщает: «Цезарь, увидевший ее у своих ног, был поражен красотой девицы, каковое впечатление усиливалось тем, что он славился справедливостью и великодушием, она же прибегла к его помощи в бедственном положении». Повествуя о позднейших событиях, он отмечает, что обращение Клеопатры к Октавиану было напрасным, ибо «даже ее красота не могла пересилить его самообладание».
По свидетельству Аппиана, «Антоний был поражен ее остроумием и миловидностью и влюбился в нее с первого взгляда еще в ту пору, когда она была девочкой, а он посетил Александрию в качестве начальника конницы, служившего под командованием Габиния».
Наконец, широко известное высказывание Плутарха о том, что «красота этой женщины была не той, что зовется несравненной», вовсе не означает, что моя героиня являлась дурнушкой.
Все приведенные свидетельства, как мне кажется, убедительно доказывают: Клеопатра была если и не красива в классическом смысле слова, то весьма мила и привлекательна. К сожалению, ни одно достоверное ее изображение до наших дней не дошло, хотя некоторые статуи считаются таковыми в силу сходства с портретами на монетах. Монеты эти двух типов: эллинистические, где ее образ идеализирован, и те, что изображают ее вместе с Антонием, — на них она подобна идолу. Что же касается рельефа в храме Хатор в Дендерах, посещение которого описано в романе, то там помещен не реалистический портрет конкретной женщины, а обобщенный образ царицы.
Точно определить цвет ее волос трудно. Птолемеи были династией греко-македонского происхождения — значит, с равным успехом могли иметь и очень светлые, и черные волосы. То же самое относится к глазам: они могли быть и голубыми, и карими, и какими угодно. Я сделала Клеопатру темноволосой на том основании, что в жилах ее бабушки (не принадлежавшей к Птолемеям по рождению) текла наполовину греческая, наполовину сирийская кровь, но это, разумеется, вольное допущение. Цвет кожи также мог варьировать от очень светлого до оливкового, весьма распространенного в Средиземноморье. Никаких сведений о наличии среди предков царицы египтян нет, однако она осознавала себя преемницей фараонов, знала египетский язык, уважала традиции и чтила древнюю религию.
Какова судьба выживших детей царицы? Они были взяты на воспитание в дом Октавиана. Впоследствии Клеопатра Селена стала женой Юбы Второго Мавританского, того самого, что маленьким мальчиком прошел в африканском триумфе Цезаря. С 20 г. до н. э. по 17 г. н. э. она разделяла с ним престол Мавритании и родила ему двоих детей — Птолемея Мавританского и Друзиллу. Согласно некоторым источникам, Александр Гелиос и Птолемей Филадельф отбыли к сестре в Мавританию, после чего их следы теряются. Птолемей Мавританский взошел на престол в 23 г. н. э., но в 40 г. совершил роковую ошибку, явившись в Рим к своему родичу Калигуле, где и был убит. Друзилла, по некоторым сведениям, была первой женой Марка Антония Феликса, римского прокуратора Иудеи (он упомянут в «Деяниях» 24:1–23), но дальнейшая ее судьба не прослеживается. Что же до Антония, то его детям повезло больше. Старшая дочь вышла замуж за Пифодора из Тралл, и через ее отпрысков Антоний стал предком множества царей и цариц Малой Армении, части Аравии, Понта и Восточной Фракии. А по линии дочерей от Октавии его потомками были римские императоры Калигула, Клавдий и Нерон.
К тому времени Рим, прежде находивший отвратительной мечту Клеопатры и Антония о слиянии Востока и Запада под властью божественной монархии, полностью принял ее — вместе с восточной расточительностью и восточным тяготением к роскоши. Таким образом, хотя Октавиан и одержал победу, но идеи его противников восторжествовали.
Должна признаться, что мой интерес к личности Клеопатры берет начало еще в детстве, и к написанию этой книги я шла сорок лет. Первым моим зарубежным путешествием стала поездка в Египет в 1952 г., первые школярские наброски романа сделаны в 1956 г., и хотя работа по разным причинам прерывалась, в ее ходе я совершила еще четыре поездки в Египет. Кроме того, я посещала Рим, Израиль и Иорданию, а Британский музей был вторым моим рабочим кабинетом. Последние же четыре года имела счастье не разлучаться с Клеопатрой и теперь расстаюсь с ней крайне неохотно.
