– В следующий раз, когда вы меня испугаетесь, пожалуйста, не лгите. Просто скажите «нет». Этого достаточно.
С этими словами он вышел из комнаты, и Лии оставалось только последовать за ним.
– Загляните в холодильник – нет ли там чего-нибудь, что вы очень любите. – Своим тоном Шон ясно дал понять, что тема несостоявшейся помолвки закрыта. Он не хочет больше об этом говорить, а если заговорит она, не станет слушать. – Не забудьте и кладовку.
Лия почти с ужасом ожидала предстоящего ужина. Но когда Шон распахнул дверцу кладовой, она заметила внутри нечто такое, что заставило ее улыбнуться и немного воспрять духом.
– Острый перец! – воскликнула она. – Обожаю! Чем острее, тем лучше! А чили у вас есть?
– Есть ли у меня чили? – повторил Шон, открывая холодильник. – Как не быть! Слышал бы вас мой брат, то-то бы посмеялся! По его словам, я ем все, что горит. Так что мы с вами вполне подходим друг другу.
«Не обращай внимания! – приказала себе Лия. – Это просто слова, они ничего не значат. Он хотел сказать, что у нас одинаковые вкусы в еде, и больше ничего».
– Раз уж сегодня праздник, стоит переодеться к ужину, – заметил Шон, когда перец уже шипел на плите, в холодильнике остывал салат, на столе стояла бутылка красного вина и все было почти готово. – Признаюсь как на духу: мне не терпится вновь увидеть на вас то красное платье. Я ведь так и не насладился этим зрелищем в полной мере.
– Согласна, если вы наденете костюм, – беззаботно отозвалась она. – Что за удовольствие сидеть в вечернем платье рядом с мужчиной в джинсах? У вас в гардеробе найдется что-нибудь подходящее?
– Кажется, где-то наверху завалялся смокинг, – подхватил ее беззаботный тон Шон. – Постараюсь вас не разочаровать.
– Что ж, тогда бегу переодеваться и наводить красоту!
И Лия вприпрыжку взлетела вверх по ступенькам. Сердце ее пело от радости.
Спасибо Господу за лайкру – алое платье без последствий перенесло все испытания.
«И напор Шона перенесло, когда он хотел во что бы то ни стало стащить его с меня…» – подсказал внутренний голос.
Если на Рождество случаются чудеса, думалось ей, то, может быть, и отец решит вернуться домой! Конечно, она просит у Санта-Клауса слишком многого. Но сама мысль о том, что маме придется провести праздник в одиночестве, была Лии невыносима. Ах, если бы не сломался телефон!
Отогнав прочь грустные мысли, Лия приняла душ и села за макияж. Легкий крем-основа и немного румян изгнали остатки болезненной бледности. Глаза Лия подвела темно-коричневым карандашом, а веки покрыла нежными бронзовыми тенями. Но изюминкой ее макияжа стала яркая помада, подчеркивающая чувственную полноту губ.
Скользнув в алое платье, Лия вспомнила вдруг, как смотрел на нее в этом платье Шон. Можно ли забыть его ласки, поцелуи… и то, к чему они привели?
«Готова ли я пережить это еще раз?» – спросила она у своего отражения в зеркале. И в глубине фиалковых глаз, в золотистом сиянии зрачков прочла ответ: «Да, готова. Именно этого я и хочу».
Впрочем, Лия не хотела выглядеть точно так, как в тот вечер. У незнакомки, которую Шон принял за невесту брата, волосы были собраны в тугой узел. Сегодня же Лия распустила их по плечам.
Вот она и готова. За стеной замолк шум воды – Шон вышел из душа. Значит, пора спускаться.
Повинуясь внезапному порыву, она бросилась к сумке. Порывшись в боковом отделении, достала затейливо перевязанный сверток – рождественский подарок, предназначенный для кого-нибудь из старых друзей. Ничего особенного – так, пустячок. Но Лия чувствовала, что он подойдет к случаю.
Подарки полагается класть под елку, но елки не было, и Лия положила сверток на угол каминной полки, под сень остролистовых ветвей. За дверью послышались шаги. У Лии заколотилось сердце, словно у школьницы на первом свидании. Обернувшись к дверям, она изобразила сияющую улыбку.
Но улыбка сползла и рот приоткрылся в изумлении, едва она увидела Шона: так прекрасен и величествен был он в темном костюме, белоснежной рубашке и шелковом галстуке. Лия еще ни разу не видела его в таком официальном наряде; на мгновение ей показалось, что это сон.
Она успела забыть, что Шон – не обычный человек. Но теперь вновь увидела в нем недоступную звезду телеэкрана, знаменитого красавца, чьи фотографии украшают журнальные развороты, чье появление на громкой премьере или киноконкурсе становится газетной сенсацией. И этот человек ухаживал за ней во время болезни и даже… Лия вспыхнула при воспоминании о том, как он помог ей вымыться.
– Ну как, я вас не разочаровал? – прервал молчание Шон.
Лия молча помотала головой – избыток чувств мешал ей заговорить.
– Вы меня тоже, – негромко произнес он. Взгляд – как ласковое прикосновение, глаза – темные озера желания. Он взял ее за руку.
– Я почти готов… – Тряхнув темноволосой головой, он оборвал себя на полуслове. – Присаживайтесь. – Он галантно подвел ее к камину. – Посидим немного здесь, выпьем перед ужином. Что вы предпочитаете? Шерри? Или…
– Шерри, если можно, – ответила Лия хрипло и с запинкой, словно разучилась говорить. Казалось, ею снова овладела болезнь: из озноба кидало в жар, из жара – в озноб, руки дрожали, на лбу выступил холодный пот.
Теперь она понимала, что задумал Шон. То, что недавно предлагала и она. Начать сначала, вести себя так, словно они незнакомы и это их первое свидание.
Шон стал расспрашивать ее о детских годах, о книгах, о музыке. Сперва Лия робела и отвечала односложно, но вино и дружелюбие Шона помогли ей расслабиться, и скоро она уже сама задавала вопросы, перебивала Шона и звонко смеялась его шуткам.
– Расскажите мне о своей матери, – попросила она, когда они сели за стол. – Вы говорили, что она очень тяжело переживала уход мужа. Но в конце-то концов утешилась?
– Очень не скоро. Почти двадцать лет она была безутешна. Но наконец встретила человека – кстати сказать, намного моложе себя, – который сумел вернуть ей вкус к жизни. Они поженились в этом году, в августе.
– И вы не возражали?
– С чего бы? Потому только, что он всего на несколько лет меня старше? Какое это имеет значение? – пожал плечами Шон. – Он подарил ей радость – вот что важно, а не то, девятнадцать ему или девяносто. Пусть хоть кому-то из нашей семьи повезет в любви.
Эти слова напомнили Лии о вопросе, который она уже давно хотела задать Шону.
– Вы говорили, что начали встречаться с другой женщиной… – робко заговорила она.
Шон вздернул голову, меж бровями пролегла глубокая морщина.
– После Марни? Это длилось недолго.
– Вы порвали с ней?
Она не понимала – точнее, боялась понять, – почему с таким страхом ждет ответа.
