– Довольно, – сказала она, отдергивая руку. – Встаньте. Будем считать это недоразумением. Передайте привет вашему кузену, когда увидите его. А я подумаю, не подать ли мне на него в суд за нанесенное оскорбление. Он слишком далеко зашел в своих шутках.
– Вы правы, – ответил молодой человек, беспомощно пожав плечами. – Что делать? Козимо всегда жил своей жизнью и с каждым годом все больше отдаляется от семьи.
– Да, как говорится, в семье не без урода. Кстати, меня зовут Анна Нимейер, – добавила она, протягивая руку.
– Я очень рад, синьорина Анна Нимейер, – с улыбкой сказал он, склонившись к ее руке. Его губы нежно коснулись ее пальцев, и по спине у Анны пробежали мурашки. Она тотчас вспомнила, где видела его лицо: оно было поразительно похоже на лицо юноши, мелькнувшее на короткий миг в старинном зеркале гадалки Арианны. Совпадение? Как странно, ведь в зеркале должно было появиться лицо…
– Я Джулиано де Медичи.
– Джулиано де Медичи? – переспросила Анна, решив, что снова ослышалась. – А вашего брата зовут…
– Лоренцо. Лоренцо де Медичи.
– А Клариче ваша невестка?
– Да. Но почему вы об этом спрашиваете?
«Ничего себе, – подумала Анна. – Почему я спрашиваю об этом?» Она пыталась остановить поток нахлынувших на нее воспоминаний. Живя когда-то во Флоренции, она работала гидом, водя немецких туристов по Уффици, собору, палаццо Веккио и другим достопримечательностям города, рассказывая им об истории и о культуре Флоренции и, разумеется, о семействе Медичи. Она как свои пять пальцев знала историю рода Медичи – все даты и все имена. И вот перед ней стоит красивый молодой человек, одетый в исторический костюм, который утверждает, что он младший брат Лоренцо де Медичи, заказавшего картину самому Сандро Боттичелли. Это было уже слишком. «Сплошной маскарад», – подумала она.
Анна бросила пристальный взгляд на Джулиано. Не очередной ли это розыгрыш? Однако что-то подсказывало ей, что в этот раз с ней не шутят. Ее собеседник такой живой и милый человек. Неужто маска? Или?.. Анна сощурила глаза и внимательно присмотрелась к нему. И вдруг она все поняла! Сейчас она окончательно убедилась, почему это лицо сразу показалось ей очень знакомым. Нет, она видела его не в зеркале Арианны! Мимо него, мимо этого портрета она неоднократно проходила в галерее Уффици. Это была копия с оригинала Боттичелли, изображавшая юного Джулиано Медичи, любимца всех флорентийцев. Каждый раз, когда туристы покидали музей, она ненадолго задерживалась у этой картины, неизменно спрашивая себя, в чем секрет обаяния этого человека и почему его боготворили флорентийцы. И вот перед ней стоит человек, который, не моргнув глазом, заявляет, что он и есть тот самый Джулиано. И, как ни удивительно, Анна не могла не верить его словам: у него были точно такие же черные, слегка вьющиеся, аккуратно постриженные волосы, немного выступающий вперед подбородок, свойственный всем Медичи, и характерный нос с горбинкой, как на портрете. И от него исходила та же притягательная сила и обаяние, секрет которой ей так и не удалось разгадать.
Анна совсем растерялась. Нет, это невозможно. Этот Джулиано не мог быть тем Джулиано Медичи с картины Сандро Боттичелли, даже если чертовски похож на него. Ведь это означало бы, что ему не менее пятисот лет, как Мафусаилу… Бред! Фантазия! Наверное, кто-то умудрился найти двойника Медичи, уговорив его участвовать в этом розыгрыше. А как объяснить поведение слуг, которые явно не поняли, что такое такси? Может быть, это тоже актеры? А карета? Хорошо. Это еще можно подстроить. Но почему на улицах нет фонарей и машин? Но даже Мечидеа, всемогущий человек во Флоренции, не способен погрузить в темноту целый город, а тем более – за одну ночь стереть с лица земли здание, отель, в котором жила Анна, и полностью перепланировать площадь, если он, конечно, не дьявол? Нет, мысль эта была слишком фантастичной. Легче было поверить в возможность путешествия во времени.
Чтобы решить эту проблему, достаточно задать Джулиано один простой вопрос. Посмотрим, как он ответит на него.
– Прошу меня извинить, но не могли бы вы сказать, какой сегодня день и число?
– Сегодня воскресенье, 7 октября 1477 года по Рождеству Христову.
Джулиано ответил просто и спокойно, как в разговоре с истеричными людьми. Ответ не прозвучал заученным. Он сказал это не моргнув глазом. Неужто все с ней происходит наяву? Но как поверить в это? Он был таким живым, таким реальным… А эта история с колье? Женщина из бюро проката упомянула, что колье принадлежало Медичи. Конечно, она могла приврать и разыграть Анну. А если нет? Чем больше она думала, тем отчетливее складывалась вся картина. Итак, если сегодня действительно 7 октября 1477 года, то…
У Анны закружилась голова. Она глубоко вздохнула и… погрузилась в темноту…
Встреча с Козимо
Анна очнулась, свернувшись в позе эмбриона на краешке кровати. Сколько же времени она проспала? Она не могла даже вспомнить, как ложилась в постель. Неужто она так напилась на балу Мечидеа, что не может ничего вспомнить? А может, дело в наркотическом зелье, которым ее угостил Мечидеа? Как бы то ни было, она не могла подняться. Видимо, она долго пролежала в таком скрюченном положении, что не в состоянии была разогнуться.
– Ау! – позвала она, расправив наконец руки и ноги и чувствуя себя бабочкой, вылупившейся из куколки.
Что, черт возьми, случилось с моей кроватью, подумала она, но вдруг увидела, что находится не в своей удобной постели в гостиничном номере. Лежанка, на которой она сейчас оказалась, была жесткой и очень короткой – не больше полутора метров. И комната была не ее. Не оставалось сомнений, что она находится не в отеле, а совсем в другом месте. Вдруг она все вспомнила: как себя вел Мечидеа, как за ней по пустым улицам Флоренции гнались какие-то чужие люди, и к ней снова вернулся страх – страх оказаться в руках безумца. Сердце бешено заколотилось, и Анна в панике едва не разрыдалась.
«Спокойно, – уговаривала она себя, – возьми себя в руки». Стараясь дышать ровно и медленно, Анна осмотрела комнату. С той стороны, где предположительно могло находиться окно, узкими полосами струился слабый свет… Но почему свет падает полосами? Наверное, на окне жалюзи или ставни? А может, оно забито досками? Во всяком случае, подумала она с облегчением, это не темница и не клетка и на тебе нет наручников. Это уже хорошо.
Осмотревшись, Анна увидела, что находится в маленькой, скудно обставленной комнате. Перед окном – стул с высокой спинкой, на белой стене отчетливо вырисовывались два темных прямоугольника: один поменьше, почти квадратной формы, другой, рядом, покрупнее. «Это, должно быть, шкаф и дверь», – подумала Анна. На стене, словно чернильное пятно, чернело распятие. Напротив окна стояла кровать – темная маленькая кровать для ребенка.
