— Я сделал все, что сумел. Не могу же я за него решать.
— Никто не может. Мой отец непоколебим, если ему что-то запало в голову. Ну что ж, ладно… — вздохнула она.
В комнате стало тихо и несколько напряженно. Никто из прислуги толком не знал, как реагировать на присутствие одного из членов господской семьи на кухне.
Наконец миссис Шмитт пришло в голову предложить:
— У нас есть холодный мятный чай, мисс, и торт. Не хотите ли перекусить?
Лорна взглянула на стол и живо откликнулась;
— О, с удовольствием.
— Раби, дай стакан. Колин, пойди принеси еще мятного чая. Глиннис, достань поднос. Харкен, наколи льда для мисс Лорны.
Все забегали, выполняя приказы, оставив Лорну одну около стола наблюдать за происходящим. Глиннис вернулась из буфетной с тарелкой с золотым ободком и серебряным подносом. Вторая горничная Полин захлопотала над чаем. Йенс Харкен наколол кусочков льда, и Лорна видела, как маленькие осколки, точно алмазы, рассыпались на полу. Миссис Шмитт заботливо расставляла все на чайном подносе как вдруг увидела, что Лорна все еще стоит в ожидании.
— Я могу послать Эрнесту к вам в комнату, мисс, или накрыть на веранде, как вы пожелаете.
Лорна взглянула на Харкена, затем на стол и спросила:
— А можно здесь?
— Прямо здесь, мисс?
— Ну да. Вы ведь все еще сидите за столом. Я могу присоединиться к вам?
Миссис Шмитт, скрывая изумление, ответила:
— Ну, если вы хотите, мисс, то конечно.
И Лорна села.
Миссис Шмитт принесла поднос с полным столовым набором: тарелка с золотым ободком, серебряная вилка с длинной ручкой, хрустальный бокал — все это она поставила на стол, уставленный приборами, которыми пользовалась прислуга для обычного чаепития, — толстыми белыми тарелками, стеклянными стаканами и казенными вилками, воткнутыми в нетронутые куски торта. В центре стола стояли кувшин с холодным чаем, солонка, высокая подставка для ножей, уксус и огурцы, которые нужно было порезать на ужин.
В комнате воцарилось молчание.
Лорна не спеша взяла вилку, видя, что все молча наблюдают за ней, застыв на своих стульях, отрезала себе кусок торта и замерла, чувствуя себя не в своей тарелке. Она подняла глаза и послала Харкену. молчаливый призыв поддержать ее.
— Ну! — Йенс удовлетворенно потер руки. — Я тоже хочу торта и немного чаю, миссис Шмитт.
Он пододвинул стул ближе к Лорне и сел на него верхом на ковбойский манер.
— Вот тебе кусок торта, — ответила кухарка, и все вслед за Харкеном потянулись за тортом и чаем, отчего комната сразу ожила.
Раби подала Пенсу чай и спросила:
— Может быть, ты хочешь немного льда?
— Да, это было бы здорово. — Он наполнил все стаканы, и тут же все разобрали себе по одному, а Харкен продолжал болтать.
— Так, а как чувствует себя отец Честера? Кто-нибудь слышал?
— Ему немного лучше. Честер говорит, что к нему вернулся аппетит.
— А как ваша мама, миссис Шмитт? Мне казалось, что вы собираетесь навестить ее в воскресенье?
Так они беседовали, уплетая торт, а Лорна, сидя рядом с Харкеном, расслабилась и весело наблюдала, как он одним махом опрокинул стакан чая и съел огромный ломоть торта. И, закатав оба рукава, выставил голые локти около пустой тарелки. Он спрашивал Глиннис про большую рыбину, которую та собиралась поймать, и улыбнулся Раби, когда она подошла и снова наполнила его стакан, и как бы случайно задел плечо Лорны. Он также поинтересовался у миссис Шмитт, когда она снова собирается готовить солянку и яблоки в тесте, а та, в свою очередь, насмешливо спросила милого норвежца, любителя рыбы, как он может увлекаться тяжелой жирной немецкой кухней. И они весело рассмеялись. Смеясь, он двинул стул и коленом толкнул Лорну под столом.
— Простите, — тихо сказал он и отдернул колено. Тем временем миссис Шмитт отодвинула кресло и глянула на часы.
— Ладно, пора резать огурцы, мыть морковь и готовить картофель. Время бежит. Все разом встали, а Лорна сказала:
— Ну, спасибо большое за торт и чай. Все было очень вкусно.
— Рады вас видеть, мисс. В любое время.
Снова началась суета, каждый делал то, что требовалось по заведенному распорядку, следуя приказаниям миссис Шмитт, которые она отдала еще до прихода Лорны. Мисс Барнетт улыбнулась кухарке, пропустила некоторых, кто особенно спешил, и направилась к выходу. Йенс тут же подскочил и открыл дверь перед ней. Их взгляды на минуту встретились, когда она проскользнула мимо него. Лорна легко улыбнулась ему на прощание.
— Всего доброго, мисс, — официально произнес он.
— Спасибо, Харкен.
Когда дверь закрылась, он увидел, что все кругом смотрели на них, и только Раби повернулась спиной. У нее в цинковой раковине лежали овощи. Когда Йенс проходил мимо, она пробормотала ему вслед:
— Так почему же она все-таки не спросила отца, что он тебе сказал? Наверное, это было бы проще, чем мчаться сюда, чтобы узнать все у тебя.
— Занимайся своими делами, Раби, — отмахнулся он и вышел из кухни.
В следующий уик-энд яхт-клуб «Белый Медведь» устраивал местные парусные гонки для своих членов. Заявки на участие подали двадцать две лодки. Гидеон Барнетт надел свой официальный клубный голубой свитер. Его «Тартар» был на финише вторым.
Потом в клубе за стаканчиком рома он признался Тиму Иверсену:
— Знаешь, я проиграл сотню долларов Перси Туфтсу на этих чертовых гонках.
Тим сделал затяжку и пустил дым:
— Ты же знаешь ответ.
Гидеон завелся с полоборота и отрезал:
— Нет, не знаю. У меня в голове никаких мыслей по этому поводу.
Он размышлял об этом вплоть до следующего вечера, прежде чем решился поделиться с Лавинией.
Они были в спальне, готовясь но сну. Гидеон стоял перед холодным намином в пижаме, докуривая последнюю за тот день сигару.
— Лавиния, ты, кажется, собиралась нанять нового кухонного лакея. Я хочу заказать Харкену яхту… Чтобы он построил ее для меня.
Лавиния замерла.
— Нет, потому что миссис Шмитт была против.
— Ну, теперь она не возражает.
— Почему это ты так уверен в этом? — Лавиния взобралась наконец на высокий матрас и теперь устраивалась поудобнее среди подушек.
— Потому что это только временно. Думаю, месяца на три, максимум на четыре, а потом он снова вернется на кухню. Я намерен утром поговорить с ним.
— Чушь какая-то.
— Тем не менее проследи за этим. — Он затушил сигару и лег в постель тоже.
Лавиния подумала и хотела разузнать о дальнейших указаниях, но, вспомнив, что случилось в прошлый раз, умерила свой пыл и пришла к мысли о том, что ей нужно будет подыскать временного работника на кухню.
На следующее утро в девять часов Йенса Харкена снова попросили прийти в кабинет Гидеона Барнетта. В этот раз комната показалась ему ярче и веселее. Сам Барнетт, однако, в тройке и с золотой цепочкой часов на животе, выглядел, как всегда, заносчиво и высокомерно.
