Это так сильно отличалось от всего того, что ей было известно, это, безусловно, пугало, учитывая первобытную природу происходившего. Но, увидев в глазах Майкла дикую, страстную и неукротимую жажду, Грейс наслаждалась ощущением своей бесконечной желанности без всякого сожаления.
Майкл остановился после одного мощного, бесконечно долгого проникновения, а теперь дрожал всем телом, крепким и неподвижным, как ствол дерева. После всего того, что он сделал для нее за последние несколько дней, больше всего на свете Грейс хотелось подарить ему все возможные удовольствия. Но он, казалось, ждал вздоха от нее.
— Да… — прошептала она куда-то в его волосы, расслабив пальцы, цеплявшиеся за его плечи.
Из груди Майкла вырвался сотрясающий все его тело хриплый стон, и, как огромная морская волна, он начал двигаться, все глубже проникая внутрь ее тела.
У Грейс ныли бедра от тяжести большого тела, зажатого между ними, но она по-прежнему подталкивала его, чувствуя его беспокойство за нее и наблюдая за ним во всем великолепии темной и дикой страсти.
— Не останавливайся… Пожалуйста, Майкл…
Майкл запрокинул голову и резко вдохнул полной грудью. Как будто контролируемый другой силой, он, казалось, отпустил себя, заполняя собой ее тело, отдаваясь ритму любви неистово и жадно, пока волна пронзительного наслаждения не накрыла их обоих. У Грейс перехватило дыхание в тот самый момент, когда Майкл открыл глаза и посмотрел на нее. Его золотистого цвета глаза потемнели от желания. Пылающая страсть, которую увидела Грейс в их мерцающей глубине, обещала так много, и она опустила глаза.
— Посмотри на меня, — потребовал Майкл, как будто однажды она забудет его. — Не отводи взгляд.
В это мгновение Грейс увидела в нем ненасытную страсть и поняла, что бесстрашно отвечала ему тем же. Она совершенно поправилась и окрепла.
Они молча восхищались видом друг друга, их тела и мысли были охвачены жарким огненным потоком страсти, и Грейс чувствовала, как пульсирует внутри ее тела напряженная плоть. И Майкл, словно прочитав ее желание, со сдавленным стоном рванулся вперед. Ощущения такой силы и остроты затопили Грейс, что ей показалось, будто она теряет зрение. Она напряглась и прогнулась ему навстречу, стремясь к насыщению.
С хриплым стоном Майкл вышел из нее и мощными пульсирующими толчками излил свою живительную влагу. Все еще ощущая дрожь в руках, он прижался к ее губам и нежно и с благоговейным трепетом поцеловал Грейс.
Стараясь восстановить прерывистое дыхание, Майкл пролег рядом с Грейс и крепко обнял ее. Потрясенная и изумленная Грейс пыталась вернуть самообладание. Стремясь покончить с внезапной пронзительной тишиной после бури страстей, она уцепилась за первую пришедшую в голову мысль:
— С тобой все в порядке?
— Разве не я должен был спросить об этом тебя? — тихо промолвил Майкл.
— Ты хочешь сказать, что я по-прежнему задаю неверные вопросы? — Грейс убрала с его лба упавшую прядь волос и почувствовала, что он еще крепче прижал ее к себе.
— Нет, просто я беспокоюсь.
Грейс наслаждалась в объятиях сильных теплых рук, как бы ей хотелось подавить переполнявшее ее желание ни когда не покидать этот призрачный мыльный пузырь счастья!.. Как ей справиться с этим?
— Тебе не о чем беспокоиться, — заверила она Майкла.
— Но я смял тебя, причинил боль.
— Нет. — Грейс уткнулась под крепкий подбородок Майкла. — Совсем наоборот.
— Но у тебя, несмотря на принятые мной меры, может быть ребенок, — не успокаивался Майкл. — О Господи, ты должна обещать мне… Обещай мне честно, что немедленно напишешь, если вдруг наступит беременность.
— Не надо волноваться. Я редко… У меня почти никогда не случается того, на что жалуются другие женщины.
— Но ты должна обещать мне, — глухим голосом твердил Майкл. — Я не смогу вынести мысли о том, что где-то по земле ходит мой ребенок, а меня нет рядом с ним, чтобы защитить… — Майкл откинулся назад, не в силах продолжать говорить дальше.
— Ну конечно, я скажу тебе. Я никогда не стану лишать тебя собственного ребенка, — заторопилась Грейс, понимая, что нарушает интимность момента. — Ты ведь был сиротой, да? И познакомился с мистером Брином в приюте. Ты знал кого-нибудь из родителей?
— Отца, — начал говорить Майкл и резко замолчал, внимательно глядя в глаза Грейс.
— Расскажи мне, что случилось. — Грейс протянула руку и погладила его по голове.
— Ничего необычного. Когда я еще был ребенком, случился пожар, и для меня все было потеряно. Меня забрали на Лэмс-Кондуит-Филдс.
— В приют для подкидышей? — продолжила Грейс, заметив, что Майкл кивнул. — У тебя не было других родственников?
— Нет, — категоричным тоном сказал Майкл.
— У меня тоже никого не осталось. Ни братьев, ни сестер, — пробормотала Грейс, нутром чувствуя, что ему хочется как можно скорее прекратить этот болезненный разговор о прошлом. — Майкл…
— Да?
— Спасибо.
— За что?
Грейс освободилась из его объятий и, приподнявшись, поцеловала в щеку.
— За то, что опять доверился мне, и за то, что показал мне…
— Что я тебе показал, дорогая моя? — Его крепкие руки подхватили Грейс и, она оказалась на нем.
— Что я, в конце концов, возможно, не так уж сильно отличаюсь от своих друзей. Что я не… Ну, что я не такая, как говорили обо мне в Лондоне.
— И что же это были за глупости такие?
— Называли меня Графиня с Ледяного острова.
— Любимая моя, — на лице Майкла расцвела теплая улыбка, — всем известно, что викинги жили в северных краях по той простой причине…
— Но я не викинг, — рассмеявшись, покачала головой Грейс.
—…что их страстная кровь уж слишком горяча для жизни где-нибудь в другом месте, — договорил Майкл и прижал ее голову к своей крепкой груди. — Дураки, круглые дураки в Лондоне! Хотя…
— Что?
— Признаю, что таких ледяных ножек, как у тебя, я никогда раньше не встречал. Идем. — Майкл сел, проворчав что-то про себя, и взял Грейс на руки. — Позволь мне искупать тебя и уложить спать. Тебе необходимо отдохнуть. Ты заставила меня забыть, сколько крови потеряла.
Грейс обняла его за шею. Бедняга, он и не предполагает… Если он хоть на минуту подумал, что одну из последних оставшихся у нее ночей с ним в этом доме она потратит на сон, то ему предстоит узнать совершенно другое.
Грейс улыбнулась про себя. Кровь викингов. Он сказал, что у нее в жилах течет горячая кровь викингов.
Остаток ночи был заполнен короткими провалами в сон, когда они словно плавали в каком-то тумане, наполовину во сне, наполовину наяву, которые чередовались с мгновениями страстной близости, пронзительного восторга слияния двух тел, которое всегда провоцировала Грейс. Но они почти не разговаривали между собой. Казалось, что пока их тела не смогут преодолеть тягу друг к другу, их разум не даст словам ни единого шанса разъединить их. А именно до тех пор, пока первые розовые лучи рассвета не окрасили стены скромной спальни.
