Скрывая смущение, Дональд поспешно заговорил:
– На кровати одежда, в кувшине вода для умывания. Хорошо, что хозяева заняты англичанами, остановившимися здесь, чтобы сменить лошадей. Говорят, теперь, после подписания Амьенского мира, ими кишит вся Франция. Но вас это не касается. Я спущусь найти что-нибудь съестное: вы наверняка проголодались. Лучше хорошенько заприте за мной дверь – в чужой стране никогда не знаешь, чего ожидать.
Наконец-то обыкновенная женская одежда! Как Дональд умудрился ее раздобыть? Но она не успела задать ему этот вопрос: он исчез, деликатно затворив за собой дверь. Мариса не могла ждать больше ни секунды: она поспешно сбросила отвратительные мужские обноски, натершие все тело, чтобы вновь превратиться в женщину.
Насколько изменилась мода! Она вспомнила наряды королевы Испании и герцогини Альбы – такие же тонкие платья с высокой талией, пускай и из дорогой прозрачной ткани, расшитой серебром и золотом. Ее платье было сшито из материи попроще, темно-коричневой, напомнившей ей одеяния кармелиток. Однако сходство на том и заканчивалось: новое платье Марисы крепилось под грудью длинными золотисто-желтыми лентами, достающими до подола неширокой юбки. Высокий вырез и длинные пышные рукава тоже были оторочены цветной лентой, как и соломенная шляпка.
Платье было, разумеется, заурядным творением рук провинциального портного для путешествующей дамы; тем не менее Мариса с самого детства не надевала столь изящной одежды. Внимательно себя оглядев, она решила, что одеяние ей чуть великовато, но это терпимо. Подошли ей и расшитые туфельки.
Глядя на себя в зеркальце, Мариса колдовала над своими короткими прядями, пытаясь заставить их послушно улечься. Так-то лучше! Теперь она выглядела почти как настоящая женщина, если не принимать во внимание излишнюю худобу.
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть и обернуться. Услышав голос Дональда, она побежала отпирать. Ей стоило немалого труда, чтобы не броситься добряку на шею в благодарность за его старание.
Уничтожая холодный пирог с бараниной, она слушала его рассказ. Капитан приказал ему доставить ее в Париж. Если она не возражает, Дональд выдаст ее за свою племянницу-француженку, которую он не видел с младенческого возраста; направляются они из окрестностей Тулузы в Париж.
Мариса бросила на него подозрительный взгляд:
– Откуда вы так хорошо знаете французский язык?
– Не знаю я его, девочка, разве что названия нескольких портов. Просто повторяю то, что услышал от капитана.
Она фыркнула:
– Какая предусмотрительность! Уверена, что он большой мастер по части небылиц.
Дональд покачал головой.
– Конечно, он не прост. Порой кажется, будто он одержим дьяволом. Вам этого не понять.
Мариса прикусила губу, чтобы удержаться от вопросов, которые так и вертелись на языке, и напомнила себе, что уже выкинула его из головы. Она направляется в Париж и, даст Бог, больше никогда не встретится со своим обидчиком. Он, несомненно, снова займется пиратским промыслом, как только починит сломанную мачту и дождется в Нанте Дональда, управившегося с поручением.
Переполненный дилижанс катился какое-то время по извилистой дороге, повторяющей изгибы Луары. Путь одолевался медленно из-за частых остановок для отдыха и смены лошадей, но Мариса не роптала. Дональд большую часть времени дремал, и она спокойно глядела в окно, во второй раз в жизни знакомясь с французской природой. Соседи-пассажиры были большей частью крестьянами и мелкими клерками; стоило ей объяснить, что она везет дядю-шотландца в гости в Париж, как они потеряли к ней интерес. Даже в более спокойные времена повсюду хватало беженцев, пытавшихся отыскать родню, потерявшуюся в неразберихе волнений. Ходили слухи, что повсюду рыщут шпионы. Благоразумие требовало укоротить языки и помалкивать.
Потребовалось несколько дней, чтобы достигнуть предместий Парижа. К этому времени Мариса утомилась и приуныла. Она провожала взглядом элегантные экипажи, нередко в сопровождении военного эскорта, исчезавшие в пыли, с завистью вспоминая их разодетых пассажирок. По сравнению с ними она выглядела простушкой-крестьянкой.
Внезапно все путешествие в Париж в хрупкой надежде отыскать кого-нибудь из материнской родни показалось ей сплошным безумием. Это намерение уже успело принести ей беду. Ей следовало остаться в монастыре и послушно сочетаться браком с мерзким доном Педро Ортегой. Ей следовало…
Но тут она оторвалась от невеселых мыслей: дилижанс замер под скрип деревянного тормоза, и пассажиры принялись поспешно выскакивать, торопясь на воздух.
Конечная остановка располагалась перед постоялым двором, но она понятия не имела, на какой улице и в какой части города находится. У нее не было узла, который стеснял бы ее движения; у нее вообще ничего не было, кроме одежды на ней и кошелечка, который Дональд неуклюже сунул ей в руки перед выходом. Решив, что там лежат деньги в оплату за ее услуги, она сердито вспыхнула, однако взяла, чтобы не обидеть Дональда: даже несколько монет дарили ей чувство независимости.
Она завертела головой, совершенно забыв от растерянности про Дональда, который прикоснулся к ее руке.
– Скоро стемнеет. Ночью наверняка пойдет дождь. – Разговаривая с ней, он опасливо озирался, чувствуя себя не в своей тарелке. – Может, нам лучше… – начал было он, но тут же облегченно перевел дух: к ним подошел и заговорил по-английски неброско одетый человек, прежде державшийся в стороне.
– Дональд Макгир? Сайлас Уинтерс, с брига «Стелла Марис» из Каролины. Капитан Челленджер велел мне вас разыскать.
Сайлас Уинтерс, скромный молодой человек, слегка поклонился Марисе и тут же оставил ее наедине со своими сбивчивыми мыслями. Подсадив ее в маленький закрытый экипаж, он завел разговор с Дональдом, что давалось ему легче; он объяснил, что его корабль захвачен французами, а самого его совсем недавно отпустили в обмен на пленника-француза.
– Я выполняю поручение капитана Челленджера. Мне повезло, что я столкнулся с ним два дня назад в резиденции посла. Кажется, мы наладили отношения с Францией – до поры до времени, конечно.
Мариса потеряла дар речи, хотя все внутри у нее бушевало от гнева и разочарования. Как он смеет? Она больше не будет его пленницей! Если он воображает, что может обращаться с ней как с собственностью, потом бросить, даже не простившись, после чего подобрать по новой прихоти, то… Что ему понадобилось от нее на этот раз?
Ответ не замедлил себя ждать и вогнал ее в краску, заставив крепко сцепить пальцы, благо в карете было темно и спутники не могли ее разглядеть. Нет, она больше не допустит издевательств! Она больше не находится у него на корабле, где он как капитан имеет право казнить и миловать любого из своей команды. Она свободна, она в Париже! Пусть только попробует опять ей досаждать – она не постесняется заорать изо всей мочи, чтобы напустить на него жандармов. Тогда он узнает…
