Темпл со своими людьми явился сюда… и сразу же завоевал сердца ее подопечных с помощью красивой кареты и нескольких добрых слов. Он изменил ее жизнь за каких-то несколько дней, угрожая всему, что ей дорого. Полностью лишив ее самообладания.
И она этого не потерпит.
Мара прижала Лаванду к груди и вытащила из кармана небольшую черную книжицу.
— Сегодня вы отняли у меня довольно времени, ваша светлость, — сказала она. — Запишем за это крону?
Брови герцога взлетели на лоб.
— Я не просил вас присоединяться ко мне.
Мара улыбнулась:
— Зато я к вам присоединилась. Разве вы не счастливчик?
— О да, — ответил Темпл, покачиваясь на пятках. — В вашем присутствии мне всегда очень везет.
Мара нахмурилась.
— Значит, крона. — Она сделала пометку в книжке и снова повернулась к карете. — Мальчики! Пора домой!
Они не услышали — как будто ее тут вовсе не было.
— Эй, парни… — сказал Темпл, и они мгновенно замерли. — На сегодня достаточно.
Мальчики тотчас же спустились с кареты; было ясно, что они готовы выполнять любое распоряжение герцога.
Маре хотелось завизжать от злости.
Но она, сдержавшись, направилась к дому и только у самых ступенек сообразила, что Темпл шел за ней по пятам, словно сопровождать ее — его обязанность.
Она остановилась, и он тоже.
— Я вас в дом не приглашала.
Он криво усмехнулся:
— Правда все равно выйдет наружу, Мара.
Она нахмурилась и пробурчала:
— Не сегодня…
Темпл пожал плечами:
— Значит, завтра.
— Это зависит…
— От чего?
— От того, принесете ли вы с собой кошелек.
Темпл фыркнул, даже засмеялся. И Мара возненавидела себя за то, что ей нравился его смех.
— Вы мне потребуетесь вечером, — негромко произнес он. — Полагаю, такая привилегия обойдется мне еще в десять фунтов, не так ли?
Это его заявление ужасно ее смутило. Почему-то разговор о деньгах показался ей сейчас оскорбительным. Но она ни за что не покажет ему, что чувствует.
— Совершенно верно, ваша светлость.
Темпл долго смотрел ей вслед, и его лицо тоже выражало смятение, хотя Мара этого уже не видела.
Глава 8
Когда на следующее утро она вошла в свой кабинет, оказалось, что Лидия… стала предательницей. Подруга сидела на краешке кресла возле письменного стола и спокойно разговаривала с герцогом Ламонтом, словно для человека его размеров и рода занятий было в порядке вещей ввалиться в приют, а для гувернантки — составить ему компанию. Лидия то и дело хихикала, не сводя с Темпла восторженного взгляда.
Мара громко хлопнула дверью, и Темпл тотчас встал. А она вдруг почувствовала, что ей сразу стало тепло, хотя в доме было очень холодно, потому что уголь еще не привезли.
Мара нахмурилась и повернулась к подруге:
— Что, теперь мы впускаем в дом всех подряд?
— Но герцог сказал, что у вас назначена встреча, — ответила Лидия.
— Ничего подобного. — Мара обошла стол и села. — Вы можете идти, ваша светлость. У меня очень много дел.
Но он не ушел. Напротив, снова уселся и нагло заявил:
— Возможно, вы запамятовали. Мы договаривались, что сегодня я к вам зайду.
— Но мы говорили про вечер, а сейчас утро.
— Мисс Бейкер пригласила меня войти, вот я вошел.
— Когда я проснулась, герцог стоял снаружи, — объяснила Лидия. — Там так холодно, и я подумала, что он не откажется от чашечки чая.
«Темпл, похоже, ее одурманил», — подумала Мара.
— Он не хочет чая, — проворчала она.
— Чай — это чудесно, — заметил Темпл с улыбкой.
— Вы же не пьете чай, — напомнила Мара.
— Как раз подумываю начать.
Лидия встала.
— Я позвоню и попрошу принести.
— Ни к чему, мисс Бейкер. Я все равно не смогу его пить. Лидия упала духом.
— Почему?
— Он боится, что я его отравлю, — сказала Мара.
— Отравишь? — изумилась ее подруга.
— Да, думаю, именно это его беспокоит. — Мара взглянула на гостя. — Я не отравлю вас, ваша светлость.
Он ухмыльнулся:
— Охотно верю.
Неодобрительно хмыкнув, Мара покосилась на подругу.
— Это предательство, это…
— Ничего подобного, — перебила Лидия. — К тому же герцог решил нам помочь.
— Что?! — Мара вскочила на ноги. — О чем ты?!
Темпл тоже встал.
— Он предложил помочь с мальчиками, — пояснила Лидия.
Мара села и покачала головой:
— Нет, это невозможно.
Темпл тоже сел.
— Что вы… делаете?
Мара в изумлении уставилась на него.
Он пожал плечами:
— Джентльмен не должен сидеть, если леди стоит.
— Значит, теперь вы джентльмен? Кажется, еще вчера вы назвали себя негодяем.
— Ну… я перевернул страницу. Начал новую жизнь. — Он улыбнулся. — Даже к чаю изменил отношение.
Улыбка Темпла привлекала внимание к его губам. К губам… о которых она не собиралась думать!
Боже милостивый! Она его целовала!
Нет, она не будет думать об этом. Мара нахмурилась и проворчала:
— Очень в этом сомневаюсь. — Он выводил ее из себя!
Мара снова встала. И герцог — тоже. Она опять села, понимая, что ведет себя глупо.
Он остался стоять.
— Разве вы, как джентльмен, не должны сесть?! — прошипела она.
— Правило «вставать-садиться» не является обязательным в обратную сторону. Думаю, мне лучше постоять, пока вы так раздосадованы.
Мара прищурилась.
— Уверяю вас, ваша светлость, если вы будете дожидаться, когда я перестану быть… «раздосадованной», вам вряд ли удастся снова сесть.
В голубых глазах Лидии заискрился смех. Мара пристально на нее посмотрела:
— Если будешь смеяться, я ночью запущу Лаванду в твою спальню, ясно?
Угроза подействовала. Лидия потупилась и пробормотала:
— Просто джентльмен предложил, а я подумала, что мальчикам пойдет на пользу мужское общество.
Глаза Мары широко распахнулись.
— Ты шутишь!
— Вовсе нет, — ответила Лидия. — Есть вещи, которые мальчикам узнать необходимо, но в которых мы, женщины, не очень-то разбираемся.
— Чепуха! Мы превосходные наставницы.
Лидия кашлянула и бросила на стол листок бумаги:
— Это я нашла вчера вечером в хрестоматии Даниела.
Мара развернула листок.
— Что за… — Она наморщила лоб.
Темпл перегнулся через стол, опасно приблизившись к ней, и перевернул листок обратно. И все сразу стало ясно.
Мара со вздохом сложила листок, чувствуя, что лицо ее запылало.
— Как же так? Он ведь еще ребенок…
Лидия едва заметно улыбнулась.
— Очевидно, мальчики в его возрасте весьма любопытны.
— Ну, в любом случае совершенно неуместно, чтобы его светлость удовлетворял это любопытство. — Мара махнула рукой в сторону Темпла, не желая на него смотреть. Не в силах на него смотреть. — Кроме того… Подозреваю, что у него слишком уж много знаний подобного рода.
— Сочту ваши слова за комплимент, — заявил Темпл.
Она посмотрела на него в упор:
— Это вовсе не комплимент. Я просто указала на ваше распутство, на ваши привычки.
Он изобразил удивление:
— Мое распутство?
— Да, именно. И разврат, и сластолюбие, и блуд!
— Уверен, что вы преувеличиваете.
— Вы что, напрашиваетесь на должность гувернантки?
— Если ваши мальчики столь любопытны, то это неплохая мысль.
Мара повернулась к подруге:
— Пусть немедленно уходит!
— Нет-нет, — возразила Лидия. — Ведь он герцог и, насколько я понимаю, воспитан как джентльмен.
— Ради всего святого!.. Он же боксер! Владелец игорного ада! И уж никак не наставник для впечатлительных мальчишек, которые должны стать образцовыми джентльменами.
— Когда-то я был весьма искушен в джентльменских науках, — заметил Темпл.
Мара с яростью взглянула на него.
— Вы, сэр, когда-то очень ловко меня провели. — Слова эти вырвались как бы сами собой, и Мара лишь мгновение спустя поняла, что напомнила Темплу о ночи, ставшей причиной всех нынешних сложностей, — о ночи, ставшей трагической для них обоих.
