Боу ласково потрепала коня по шее. Жеребец возмущенно тряхнул головой, зазвенев уздечкой.
– Когда-нибудь этот зверь вас укусит.
Боу обернулась и увидела Роланда Деверо – тот мелкой трусцой приближался к ней на гнедом коне с пестрой мордой.
– Никогда этому не бывать, – ответила она. Порох повернул морду в сторону Деверо, щелкая зубами. – Прекрати, – приказала она коню. – Но этот негодник может укусить вас.
Развернув коня, Боу поехала рядом с Деверо.
– У меня в детстве был пони – все время кого-то кусал, – сказал ее спутник и вдруг широко улыбнулся, радуясь воспоминаниям.
Боу лукаво прищурилась.
– Полагаю, этим кем-то был в основном ваш брат Сегрейв?
Деверо расплылся в улыбке.
– Пряник, так сестра назвала пони, терпеть не мог беднягу Сегрейва. И потому он перешел от Марго ко мне. Старичок до сих пор жив и по-прежнему не выносит моего брата.
Они обогнули довольно шумную компанию молодых людей, медленно двигаясь в сторону входа в парк. Туман густел, тени уплотнялись, и проступающие из тумана фигуры людей все больше походили на призраков.
Боу несмело дотронулась до предплечья Деверо, и он притормозил коня, чтобы ехать с ней бок о бок.
– На самом деле плохо?
Деверо ответил не сразу.
– Плохо, – признался он и, приподняв шляпу, почесал темя.
– Это все мой брат, будь он неладен. – Боу убрала руку с его рукава и резко дернула за поводья, помешав Пороху укусить Роланда за колено.
Деверо мрачно засмеялся.
– Верно подмечено. И ты сможешь высказать Лео в лицо все, что думаешь, если он завтра все же явится на игру в крикет.
Боу поймала себя на том, что улыбается Роланду. Деверо обладал редким талантом подмечать смешную сторону в том, что на первый взгляд смешным не казалось, и заставлял других посмеяться вместе. Все не так уж плохо, если он продолжает думать о крикете.
– Я просто не могу понять, что Лео так возмущает, – сказала Боу.
Лицо Деверо вдруг сделалось мрачно-серьезным.
– Ну, возможно, то, что мы сейчас увидим, поможет понять лучше.
Боу замерла в седле. В немом изумлении она смотрела на Гарета, который, спешившись, стоял возле дамы, сидящей верхом на маленькой гнедой лошадке, и горячо с ней что-то обсуждал.
Раскрасневшаяся леди Кук выглядела очень несчастной. От решительных взмахов головы ее светлые кудряшки дрожали. Дама изо всех сил вцепилась в поводья, словно боялась, что Гарет вырвет их у нее из рук.
– Ненавижу вас, Гарет Сэндисон! – восклицала дама, и лошадь под ней беспокойно гарцевала – нервозность передавалась животному от хозяйки. Песок летел из-под копыт.
Леди Кук замерла, заметив Боу, и выражение ее лица изменилось – стало жестче, злее. Глаза буравили Боу. Они и прежде не ладили, но сейчас Боу ощущала ненависть соперницы физически.
Боу сверху вниз смотрела на бывшую любовницу Сэндисона. Напряженность повисла в воздухе. Казалось, еще мгновение, и они вцепятся друг другу в глотку. Боу направила коня вперед, и лошадь под леди Кук метнулась назад и в сторону. Глаза блондинки расширились от бессильной злобы.
– Вам не надоело унижать себя и своего мужа? – спросила Боу. Возможно, она зря это сказала, но удержаться не могла. Она готова была лопнуть от злости, глядя на то, как фамильярно обращается ее муж с этой падшей женщиной.
Леди Кук распрямилась в седле, тряхнула кудрями и, надменно вскинув голову, сказала:
– Спросите лучше у вашего мужа, когда ему надоест унижать вас.
Гарет вскочил в седло, но леди Кук уже успела отъехать. Трудно сказать, какие чувства она испытывала уезжая: гнев, презрение, а может, и сожаление. Но след от удара кнутом на его щеке она оставила заметный, и это, должно быть, принесло ей немалое облегчение.
Деверо, откланявшись, растворился в толпе. У Боу внутри все горело, а сердцу было тесно в узкой клетке груди, сдавленной к тому же корсетом.
Гарет, разминаясь, покрутил биту в руке и, чуть наклонившись, приготовился отбить мяч. Сквозь просвет в тучах брызнуло солнце, на миг ослепив его. Щурясь, он сосредоточенно смотрел на боулера.
«Товарищи» по команде встретили его весьма прохладно. Он был не нужен им ни в клубе, ни здесь, на поле. Его презирали, и, похоже, он начинал отвечать тем же.
Нестройный гул зрителей, пришедших поболеть за своих любимцев, напоминал звуки, доносящиеся из оркестровой ямы перед началом представления. Шум притих, когда новый подающий команды Итона подошел к краю питча. Позади него ухмылялся уикет-кипер. Выпускникам Харроу пока везло, но Гарет твердо решил положить этому конец.
Боу стояла у самого края площадки, вцепившись руками в веревочное заграждение. Среди джентльменов в темных пальто ее красный редингот был особенно заметен. Вообще-то ей не следовало сюда приезжать, но она категорически отказалась ждать мужа дома, пригрозив, что, если он не возьмет ее на матч, она приедет сама. Гарет оставил Боу на попечение отца Деверо, взяв с него слово: он позаботится, чтобы толпа ее не затоптала.
Гарет ловко отбил крученый мяч и бросился бежать к противоположному краю питча, обогнав Деверо, второго бэтсмена. Он добежал до криза и помчался назад. Подошвы туфель скользили по траве, Гарет едва удержался на ногах.
Деверо уже не бежал. Он, улыбаясь, стоял на середине питча. Длинные волосы его разметались по плечам. Гарет с трудом затормозил. Калитка осталась цела.
– Граница. Шесть ранов, – провозгласил судья.
Деверо, возвращаясь к калитке, дружески хлопнул Гарета по плечу.
– Еще одна такая подача, – сказал Деверо достаточно громко, чтобы его услышал не только Гарет, – и игра будет сделана.
Кроули состроил кислую мину. Поймав мяч, брошенный одним из полевых игроков, он задумчиво покрутил его в руках, словно пытался найти какой-нибудь дефект.
Гарет занял позицию перед калиткой, украдкой бросив взгляд на Боу. Окруженная толпой поклонников, она лучезарно ему улыбалась.
Сердце Гарета вдруг сжалось. Боу никогда не могла жаловаться на отсутствие мужского внимания. Кого бы она выбрала в мужья, если бы обстоятельства не вынудили выйти за него, Гарета? Уж точно не своего теперешнего супруга.
– Тебя тут вообще не должно быть, – с нескрываемой злобой произнес ему в спину уикет-кипер Итона.
Удовольствие от игры, каким бы сомнительным оно ни было, улетучилось. Деверо был прав: еще один овер, и они могут отправляться домой.
Боулер Итона подал мяч, но неточно. Судья засчитал «далекий мяч», и Гарет добыл для команды очередное очко.
