Ознакомительная версия.
Клодии действительно было не по себе, словно запах серы возвещал о скорой гибели. Кален согласился уехать вовсе не из-за покупки гладиаторов, он надеялся, что Порций выполнит свою часть договора и отдаст все деньги за купленных гладиаторов, тогда можно будет навсегда уехать из Помпей с их землетрясениями и серным запахом.
Кален, оставляя вместо себя Луция приглядывать за рабами, наказывал:
— Дверей не открывать, никого никуда не пускать. Если начнет трясти, не бойтесь, стены здесь крепкие, все предыдущие землетрясения выдержали.
Луций с трудом сдержался, чтобы не задать вопрос, почему тогда уезжает сам хозяин, но благоразумно промолчал, для себя решив, что если трясти будет очень сильно, двери все равно открыть и всех выпустить на волю.
— Особенно держи этих… Даже если стены будут рушиться, пусть сдохнут под обломками.
Ясно, о ком говорил ланиста — об Аттике и Дециме. Жене блуд уже простил, а тем, кого она вынудила этим заниматься, нет. Если уж кто и виноват в произошедшем, так это Клодия, но не Децим или Аттик. Если бы Гай был в Помпеях, он бы не позволил посадить на цепь своих лучших гладиаторов.
Луций осознал, каково им будет, если Гай уедет. В последние годы жили спокойно, Кален, понимая ценность Гая, не перечил наставнику, как тот говорил, так и делали, а Гай спускал с них три шкуры, но это ради дела, а заботился лучше отца родного. Оставалось только надеяться, что Гай вытащит и их с собой.
Говорили, что Кален продал почти всех этому Порцию, потому Децима и Аттика и не отправили на каменоломни, а пока оставили в карцере на цепи. Это тоже унизительно, но лучше, чем рудники.
Проверяя помещения школы, Луций размышлял о том, как хорошо, что Кален уезжает, не то заставил бы тренироваться и во время землетрясения, с него станется…
Школа полупустая, в Капуе хозяину никого купить не удалось, слишком дорого, потому и едет в Неаполь покупать новых рабов. А кто их учить будет, если уедет и Гай? Сам Луций на такое не способен, у него терпения не хватит, как у Гая, показывать каждому новичку, как держать меч и щит.
От мыслей о будущем школы Калена Луция отвлекла странная картина — над Везувием вдруг рванулся вверх столб дыма, причем так высоко, словно стремился проткнуть небесный свод. Мелькнула опасливая мысль, что будет, если и впрямь проткнет?
Ничего хорошего, решил для себя Луций. Богам такое не понравится. А когда боги сердятся даже друг на друга, страдают люди.
Да, так и будет, Вулкан недоволен неудачными Вулканариями, эта вот штука, что неуклонно с грохотом стремится в небо, проткнет небесный свод и невзначай поранит задницу Юпитеру, тот разъярится на Вулкана, а из-за стычки богов у людей снова трясется земля.
Но это было не все. Столб вдруг начал на самом верху расширяться в стороны, наподобие кроны дерева, а потом ветер понес эту тучу в сторону Помпей.
Дождя, конечно, давно не было, хорошо бы, но что-то подсказывало, что это не простая туча. Мало того, в середине столба уже был не только дым, но и проблески огня. Ох, что-то слишком разошелся Вулкан в своей подземной кузнице…
Разраставшаяся от верха столба из Везувия туча больше не была белой, в ней явно виднелись грязные прожилки. Дождем это не пахло, да и где это видано, чтобы из вулкана принесло дождь?
Народ высыпал на улицы и стоял, задрав головы вверх. Туча достигла Помпей, и сразу же раздались крики, потому что вниз лился дождь, но какой! Это были маленькие камешки. Пупий поймал один на ладонь и с изумлением воскликнул:
— Это же пемза! Вулкан решил полить наши виноградники пемзой вместо воды?
Но все оказалось не так весело. Во-первых, эта самая пемза сыпалась, словно выпущенная из пращи, она больно ударяла по телу и голове, во-вторых, ее было слишком много, тротуары сразу покрылись этими катышками, сандалии скользили по ним, прохожие начали попросту падать.
Большинство поспешило спрятаться от нежеланного дождя в домах, но почти сразу жители снова показались на улицах. Грохот от Везувия доносился такой, что спокойно не усидишь. Сверху продолжала сыпаться пемза, туча из белой, а потом грязно-серой превратилась вообще в черную и почти закрыла солнце. Стало темно, словно в пасмурный вечер зимы.
Постепенно горожан начала охватывать паника, многие то убегали в дома, то возвращались, не зная, на что решиться. Самые пугливые поспешно собирали пожитки и устремлялись к воротам, ведущим к порту. Лучше уплыть подальше от рассерженного Везувия, как это сделали самые предусмотрительные еще утром, отправившись в Геркуланум или Стабии.
Все дело в ветре, на Помпеи он часто дует со стороны Везувия, Геркулануму повезло больше, от него всегда относит в сторону. Вот и сейчас в той стороне чистое небо, а над ними словно разверзся сам небесный свод. Оставалось либо убегать, либо утешать себя, что все скоро закончится.
Пемза сверху все же лучше сильного землетрясения. Нужно только спрятаться в домах и переждать, если уж остались… Правда, она погубит сады и виноградники… и выгребать придется много… и крыши побьет… и фонтаны засыплет… и акведук тоже пострадает, а без Августы город не город…
В римские города вода доставляется прямо с гор в изобилии. Во все без исключения, независимо от того, большой город или маленький. К маленьким просто делают отводы от акведуков. Акведуки — водные артерии Римской империи — гордость римских инженеров. Они, как и дороги, словно демонстрируют победу человека над природой.
Но если дороги прокладывают, невзирая на все препятствия, по пути, обходя разве что высокие горы и вот таких шутников, плюющихся пемзой и камнями, как Везувий, то акведуки прокладывают после точнейшего расчета, учитывая малейшие препятствия. По дорогам двинутся люди и повозки, которые будут толкать, тянуть или просто подстегивать, а вода по акведукам должна течь сама, причем с определенной скоростью и в нужном направлении.
Конечно, за акведуками следят, их чистят, ремонтируют, но воду не подгонишь, есть уклон — она потечет, нет уклона — хоть плачь. Но и уклон должен быть не абы какой, потому что при большом вода перехлестнет через край, а при недостаточном попросту остановится и станет вонючей.
Но у римлян такого не бывает, за расчеты и точность исполнения, а также за хорошее состояние акведука исполнители отвечают головами. И то, что в последние дни вода вдруг стала пахнуть серой, говорило лишь о загрязнении главного источника, но никак не о недоработке людей.
Однако пемза не только не перестала сыпаться, куски становились все крупней и горячей. Теперь получить удар было не просто неприятно, а больно, очень больно.
Ознакомительная версия.
