— Картографическую съемку? Я не знаю, как это делается.
Коналл вскинул голову:
— Существительное «ученик» происходит от глагола «учиться». А это как раз то, что тебе и надлежит делать. Учиться.
— Когда? — проворчала Шона.
— Можно начать прямо сегодня после обеда. Будь готова к поездке в половине второго. Начнем с ферм в северной части имения и будем двигаться в южном направлении. Естественно, что сегодня мы все не закончим, но до захода солнца постараемся сделать как можно больше.
А Шона так надеялась попробовать еще английских булочек с клубничным джемом за чаем.
— Нас не будет до самого вечера? Судя по тучам, наверняка будет дождь.
— В половине второго, — повторил он, выходя из библиотеки.
Свернув карту, Шона вздохнула:
— Вот паскудство.
Коналл просунул в дверь голову, удивленно вскинув брови.
— И прекрати ругаться, или мне придется вымыть тебе рот с мылом.
В назначенный час Шона сидела верхом на лошади во дворе конюшни. Осмотрев гнедого, чтобы убедиться, что на нем можно ехать, она вскочила в седло, решив посмотреть, как он слушается узды. Послав лошадь в легкий галоп, она услышала гулкий стук подков по каменным плитам двора.
Через несколько минут появился Коналл:
— Пунктуальность. Я ценю это качество у своих работников.
— Я не могла дождаться возможности произвести картографическую съемку местности, — сказала Шона с сарказмом. — Только об этом и думала.
— Рад это слышать. Может, потом найму тебя как профессионального картографа.
Пока животное совершало круг по двору, Коналл как зачарованный провожал взглядом ее слегка подпрыгивавшую на лошади фигуру не в состоянии оторвать глаз от ее чувственного зада, плотно сидевшего в седле. На тонкой талии девушки висел узкий кожаный ремешок с зачехленным ножом. Ее раздвинутые ноги, хотя и скрывала шерстяная ткань охристой юбки, вызывали в его чреслах волнение.
Виноватый румянец на щеках заставил Коналла отвернуться.
— Женское седло не нужно? Уверен, что у дяди в сарае непременно должно найтись такое.
Шона рассмеялась. Распущенные волосы развевались за ее спиной, как крылья бабочки.
— Женское седло — для пожилых женщин и английских леди. Я не то и не другое.
Коналл расплылся в улыбке.
— Как угодно, — заметил он, позабавленный ее несоответствию нравам благородного общества.
Конюх подвел к нему лошадь, придерживая за уздцы, чтобы Коналл мог сесть в седло.
— Хорошо. Ну что, готова?
— Да. Вопрос в том: готовы ли вы?
Вдавив пятки в бока лошади, Шона пустила животное в галоп и направилась к северному полю. Стиснув в руках узду, Коналл поспешил за ней.
Лошади мчались по полям к северной части поместья. В течение пятнадцати минут они достигли дороги, которая привела их к первой ферме.
Возделанная земля представляла собой лоскутное одеяло из зеленых и желтых заплаток. Издали многоцветные поля мистера Рейберна колыхались, как волны изумрудного океана, маня их к себе колеблющимися на ветру белой пшеницей, золотистым ячменем и зеленой травой.
Они еще находились далеко от фермы, когда Шона остановила лошадь и спешилась.
— Идите сюда.
Коналл спрыгнул с коня и подошел к ней. Как зачарованный смотрел он, как она воткнула нож в грунт и наковыряла в ладонь темной земли, которую затем протянула ему.
— Взгляните, какая у Рейберна почва. Видите, какая она жирная? Хьюм всегда ему завидовал. Такая земля превосходно родит морковь и горох. Но Рейберн не выращивает их в больших объемах, поскольку уход за грядками требует много сил. А сыновья его разъехались, и ему приходится нанимать работников. Поэтому он старается сеять то, с чем легче справиться, вроде пшеницы и травы на сено.
Шона поднесла землю к носу и вдохнула ее аромат.
— Это по‑настоящему плодородная почва. Будь моя воля, я бы отдала его землю под овощи. В Северном нагорье, где овощи не растут, на его урожае можно было бы нажиться.
Коналл опустился рядом с ней на корточки, околдованный ее безыскусностью. С черными от земли разводами на руках и развевавшимися на ветру распущенными волосами Шона казалась порождением природы, как лесная дриада или фея из детских сказок. Как будто по одному ее слову семена могли дать всходы, а деревья начать плодоносить.
Коналл вдохнул полной грудью чистый воздух. Пропахший зеленью и чистотой, он сочился жизнью. Деревья звенели птичьим щебетом, доносившимся до него с порывами ветра.
Коналл посмотрел на Шону. Ее молодые глаза еще мало видели красоты земли, но она черпала радость в простых вещах.
Или, быть может, ему следовало взглянуть на мир ее глазами.
Коналл достал из кармана и протянул ей носовой платок.
— Ладно, едем. Нам нужно найти мистера Рейберна. Составим полный список выращиваемых им культур и набросаем примерный план его земли на карту. Еще я скажу ему, что недели через две хочу встретиться со всеми фермерами моего поместья.
Час спустя, закончив разговор с мистером Рейберном, они направились на соседнюю ферму.
Шона произвела на Коналла сильное впечатление. После живого, свойского общения с мистером Рейберном она задала ему такие вопросы об урожае, которые не могли даже прийти Коналлу в голову. Одного этого визита хватило, чтобы Коналл получил значительное представление о выращиваемых культурах.
— Ты обладаешь весьма тонкими познаниями в области сельского хозяйства, Шона. Учитывая твою юность, я сражен глубиной твоих знаний. Порой я задаюсь вопросом: кто из нас учитель, а кто ученик?
— О! Всему можно научиться. В вашей библиотеке есть книжка, по которой я училась много лет назад. Поскольку вам необходимо это знать, она может стать хорошим подспорьем.
На лице Коналла отразилось удивление.
— Ты… умеешь читать?
Шона вытаращила глаза:
— Вы считали меня неотесанной дубиной, которая не умеет читать?
— Я просто решил, что…
— Вы подумали, что, раз я работаю на ферме, значит, неграмотная?
Он покачал головой:
— Нет. Впрочем… да. Такая мысль приходила мне в голову.
— Вам предстоит узнать обо мне еще много нового. Я ходила в школу до четырнадцати лет. После этого училась сама по книжкам. Я умела читать с малых лет. Мой отец, да упокой Господь его душу, не расставался с книгами и, бывало, читал нам вечерами у огня.
— Я прошу прощения за свое ошибочное представление.
— Ваши извинения приняты. Но постарайтесь больше подобных ошибок не делать.
— Минутку. Положа руку на сердце признайся, а у тебя не было неверных представлений обо мне?
