– Вы так уверенно обо всем говорите. Очевидно, в жизни для вас не существует проблем, – заметила Георгия с некоторым раздражением. – Мне нравится ваш друг капитан Каррингтон, но кажется, и у него не жизнь – а просто сказка. Он ни о чем не волнуется, его ничто не заботит…
– Когда мы стояли на Пиренеях, отряд наших солдат попал в засаду. Дело было вечером. Перегин с двумя офицерами отправились на выручку. Они сумели вынести под носом у французов двенадцать раненых солдат. Спасло их только то, что ночь выдалась темной и дождь лил как из ведра.
Возникла неловкая пауза, потом Георгия смущенно промолвила:
– Простите меня, кажется, я опять сказала что-то не то. Я всегда считала – кто много смеется, тот живет легко и беззаботно.
– Я сейчас вам кое-что скажу, только вы не обижайтесь, хорошо?
– Хорошо.
– Дамы и господа, принимающие приглашения вашей мачехи, не имеют ничего общего с леди и джентльменами из высшего общества. Можно иметь титулы и быть негодяями, которых порядочные люди на порог не пустят. Не обижайтесь, если я высказался излишне резко.
– Я и сама так думала, – сказала Георгия, – просто считала, что, возможно, чего-то не понимаю.
– Вовсе нет! – горячо возразил герцог. – Вы хорошо воспитаны. А жизнь полусвета порядочным людям понять трудно.
– Моя мама была совсем другой, – печально произнесла Георгия. – Она редко выезжала в Лондон. Они с папой жили счастливо и вдали от столицы и не нуждались ни в балах, ни в приемах. Они хотели только одного – быть вместе. Мне кажется, отец чувствовал себя очень одиноким после смерти матери, поэтому и женился во второй раз.
– Очевидно, он плохо знал вашу мачеху, – не преминул заметить герцог.
– Вы даже представить себе не можете, какая она на самом деле, – прошептала Георгия.
Герцог не стал ее разубеждать, решив, что настал удобный момент открыть Георгии правду о себе. Но только открыл рот, как дверь распахнулась и в гостиной появился Перегин.
– Бабушка в восторге, – заявил он. – Больше всего на свете она обожает загадочные истории и приключения. Она готова оказать вам, миссис Бейли, самый радушный прием. А услышав, что ей придется помочь вам с туалетами, она обрадовалась так, что помолодела лет на двадцать.
– Ах, как я рада! На душе сразу стало так легко, – промолвила Георгия. – Я так боялась, что ее сиятельство откажет мне в покровительстве.
– Напротив! Это она боится, что вы слишком быстро найдете француза и покинете ее, – заверил ее Перегин.
– Ты предупредил миледи о том, что нужно сохранять строжайшую тайну? – нахмурившись, спросил герцог.
– Ты плохо знаешь мою бабушку, – ухмыльнулся Перегин. – Ей можно смело доверять все тайны военного министерства – никому и слова не скажет. Она не чета тем болтливым старушкам, которые собираются у Элмака и перемывают косточки всем подряд.
– Прости, я не хотел тебя обидеть.
– Пойдемте же, я вас познакомлю, – обратился Перегин к Георгии.
Он открыл двери, пропуская ее вперед, и, понизив голос, спросил у Трайдона:
– Ты сказал ей, кто ты?
Герцог покачал головой.
– Я предупредил бабушку, что ты хочешь сохранить инкогнито, – продолжал Перегин. – Но тебе все же не стоит идти с нами – вдруг она забудется и назовет тебя настоящим именем. Позволь я сам их познакомлю, а потом приеду к тебе домой.
– Хорошо, – согласился герцог.
При мысли о том, что ему не придется присутствовать при встрече двух необычных женщин, он даже немного расстроился. Но тут же подумал, что ему просто необходимо принять ванну и переодеться.
– Спокойной ночи, Георгия, – пожелал он, протягивая ей руку.
– Вы меня покидаете? – взволнованно спросила она.
В глазах девушки снова промелькнул страх.
– Вам нужно отдохнуть. Я заеду завтра утром, и мы все обсудим, – ответил герцог и поднес к губам ее руку.
«Бедное дитя», – искренне пожалел он Георгию, садясь в карету.
Уже через час, приняв ванну и переодевшись, герцог сидел на диване и потягивал вино, поджидая Перегина. Неожиданно в голову ему пришла блестящая мысль. Он вспомнил то, что, казалось, уже навсегда стерлось в памяти.
Однажды ночью, в пору увлечения Каролиной, он проснулся в ее постели, похожей на серебряную раковину, и обнаружил, что любовницы нет рядом. Было темно – комнату освещал лишь мерцающий огонь догорающего камина. В полудреме герцог подумал, куда это она исчезла, как вдруг увидел ее, выходящую из соседней комнаты.
В прозрачном ночном пеньюаре, бесшумно ступая босыми ногами по ковру, Каролина была похожа на привидение. В руках ее что-то слегка поблескивало. Сначала герцог не мог поверить своим глазам, однако все происходило наяву…
В тот вечер герцогу невероятно везло в карты. Каролина сидела рядом, и он отдал ей половину выигрыша. Она тоже играла, и хотя делала небольшие ставки, в результате на руках у них оказалась приличная сумма. Все свои деньги Каролина положила в ящик туалетного столика, отпустив при этом какое-то шутливое замечание в адрес Трайдона. Свою же долю герцог оставил в соседней комнате, возле разбросанной одежды.
Перед сном он не имел привычки пересчитывать деньги и сейчас, наблюдая за Каролиной, понял, что никогда уже не узнает, сколько она у него стащила. Алчность женщины возмутила его – ведь он и так подарил ей немало.
Несколько секунд Каролина стояла у камина и пересчитывала деньги. Герцог видел пленительные очертания ее тела и, несмотря на охвативший его гнев, почувствовал непреодолимое влечение. Она бесшумно растворила дверцу шкафа и достала с верхней полки круглую картонную коробку, в которых модистки обычно приносят клиенткам шляпки.
Тихо звякнули монеты. Каролина, закрыв коробку, поставила ее обратно в шкаф, притворила дверцу и подошла к кровати. Мгновение герцог колебался: вывести ее на чистую воду или нет? Но им уже овладело другое желание. Он схватил ее за руку и привлек к себе…
Трайдон никогда больше не вспоминал этого случая. Пока ему вдруг не пришло в голову: если раньше Каролина использовала шляпную коробку как тайник, то, возможно, с годами она осталась верна своей привычке.
Герцог чувствовал себя очень усталым – после невероятных приключений тело его чертовски болело. Но неожиданная догадка вызвала в нем прилив сил. Оставив недопитый стакан, он позвонил дворецкому и попросил сообщить капитану Каррингтону, не дожидаться его.
– Не знаю, когда вернусь, Харгрейвс. Скажите на кухне, что ужинать буду дома.
– Я уже отпустил карету, ваша светлость, – ответил дворецкий. – Прикажете послать за ней?
– Не нужно. Я пройдусь пешком. Это недалеко.
– Ваша светлость!… – воскликнул дворецкий, но тот уже вышел на улицу.
