– А почему нет? – возразил Людовик.
– Сэр, – задумчиво произнесла мисс Тэйн, – вы будете нужны, если там возникнет схватка!
– Если, – с расстановкой сказал сэр Тристрам, – вы обе откажетесь от мысли, что живете на страницах одного из авантюрно-исторических романов, я был бы вам очень благодарен! Вы понимаете, что злые языки в Левенхэм-Корт уже вовсю обсуждают неразумный, бесполезный и глупый побег Эстаси? Я готов поклясться, что слух об этом уже достиг ушей Бэзила! Если она останется здесь, что я ему скажу?
– Дайте мне подумать, – сказала мисс Тэйн.
– Не лезьте в это дело! – грубовато оборвал ее сэр Тристрам. – Эстаси должна поехать к моей матери в Бат!
– Я придумала! – Мисс Тэйн не обратила внимания на его слова. – Значит, так: мы с Эстаси когда-то были знакомы в Париже. Оказавшись неподалеку от ее дома, я послала к ней сообщить о своем прибытии, и это юное создание, которому не нравилась перспектива ехать в Бат, решило отдаться под мое покровительство. К сожалению, вы, сэр Тристрам, ничего не зная обо мне и имея деспотичный характер, – прошу прощения?..
– Я ничего не сказал, – отозвался сэр Тристрам, холодно глядя на нее.
– Совершенно верно, – кивнула мисс Тэйн. – Итак: вы отказались удовлетворить просьбу Эстаси и не оставили ей другого выбора, кроме незамедлительного побега. Но теперь, увидев меня, вы поняли, что я респектабельная женщина и вполне подходящая персона, чтобы взять под опеку молодую девушку, и вы смягчились.
– Смягчился?..
– Определенно! Мы договорились, что Эстаси остановится у меня в Лондоне. Все было готово к нашему отъезду, когда мой брат простудился и не захотел рисковать своим здоровьем, путешествуя в такую неприветливую погоду. Это напомнило мне, – прибавила она, поднимаясь с кресла, – что я должна подняться к Хью и проинформировать, что его простуда усилилась.
На этом решили закончить разговоры и дать раненому отдых.
Уже возвращаясь из спальни сэра Хью, Сара увидела сэра Тристрама, ожидающего ее в кофейной комнате.
– Мне кажется, вам удалось убедить брата? – не без ехидства предположил он.
– А это оказалось ненужным, – ответила мисс Тэйн. – Най только что послал ему наверх бутылку вина «Олд Констанция», и брат заявил, что было бы безумием пускаться в путь, пока он совершенно не поправится.
– Ваш брат предрасположен к контрабандным спиртным напиткам, – заметил сэр Тристрам.
– Так и есть! – ответила мисс Тэйн без тени смущения. – Сильно предрасположен.
Она подошла к камину и села на стул с высокой спинкой, жестом предложив сэру Тристраму занять другой.
– Мне кажется, эти молодые люди могли бы составить хорошую пару, как вы считаете?
– Людовик не может делать предложение женщине в его теперешнем положении, – ответил Шилд, глядя на огонь.
– Мы докажем его невиновность, – уверенно сказала мисс Тэйн.
– Поверьте мне, я был бы рад помочь мальчику, но его появление в Суссексе – это просто сумасшествие!
– Его нельзя перемещать, пока рана в таком состоянии, – резонно заметила мисс Тэйн, – поэтому мы должны сделать все, что можем. Как вы думаете, Бэзил в самом деле виноват?
На некоторое время воцарилось молчание.
– А какой у вас интерес во всем этом деле, мисс Тэйн?
Она рассмеялась:
– Мое участие – это только мисс Эстаси. Сказать по правде, мне очень понравилась ваша романтичная кузина, и мне хотелось бы увидеть, чем кончится это интересное приключение.
– Вы очень добры, мэм, но…
– …но вы чувствовали бы себя более уверенно, если бы в деле не было никаких женщин! – подхватила мисс Тэйн.
– Да, – признался сэр Тристрам.
– Этого и следовало ожидать, – сказала мисс Тэйн. – Но, сэр, если вы уверены, что сможете убедить Эстаси покинуть эту гостиницу – теперь, когда она встретилась со своим кузеном Людовиком, – то вы ошибаетесь. И если вы непременно решили забрать Эстаси, то уж теперь – только вместе со мной!
– Мисс Тэйн, вы понимаете, что все это приключение может привести нас в Ньюгейтскую тюрьму?
– Я понимаю, – спокойно ответила она. – Правда, я сомневаюсь, что моего брата интересует что-либо, кроме его простуды и хорошо укомплектованного напитками подвала. Но если мы угодим в Ньюгейт, то, может быть, вы сможете вызволить нас оттуда?
– А вы бесстрашная женщина! – сделал вывод Тристрам.
– Сэр, – ответила мисс Тэйн, – в течение последних двенадцати часов моя жизнь наполнилась такими понятиями, как контрабандисты, сборщики налогов, порочные кузены, и теперь я чувствую, что могу противостоять чему угодно. Но что же могло заставить этого мальчика заняться контрабандой?
– Бог знает! Вы с таким же успехом могли бы спросить, что заставило Эстаси в полночь бежать из Левенхэм-Корт, чтобы стать гувернанткой. Они хорошо бы поладили, если бы только могли пожениться! – Он поднялся. – Мне надо вернуться обратно и сделать все, что в моих силах, чтобы отвести подозрения. Так или иначе, мы должны разыскать ту панель, о которой говорил Людовик, прежде чем он сунет голову в петлю.
Мисс Тэйн слегка кашлянула.
– Есть… у… вас какие-то сомнения насчет этой панели, сэр Тристрам?
– У меня есть большие сомнения насчет того, сможет ли Людовик проникнуть в Дауер-Хаус, чтобы отыскать ее, – откровенно ответил он.
Он подошел к столу и взял шляпу и стек для верховой езды.
– Теперь мне пора. Я рад, что мы провели этого офицера, но есть и другие сборщики налогов. Если я вам понадоблюсь, пошлите Клема с запиской, и я приеду.
Она кивнула и спросила:
– Людовик находится в опасности, как вы считаете?
– Нет, пока он в руках Ная, но если информация о нем просочится на Боу-стрит, то кончится все плохо. Все крутится вокруг кольца-талисмана. Его нынешний владелец – человек, застреливший Планкетта. Мне придется по душам потолковать с Красавчиком.
И Шилд, и хозяин гостиницы утверждали, что Людовик имеет достаточно крепкое сложение, чтобы перенести такую пустяковую вещь, как легкая рана в плечо, и через пару дней мисс Тэйн смогла убедиться, что они оказались правы. Рана стала заживать, и пациент высказал твердое намерение покинуть постель. Это опасное поползновение было пресечено сэром Тристрамом: хотя он и приезжал в «Красный лев» каждый день, но все забывал прихватить одежду, которую обещал взять из оставленного Людовиком гардероба в Корте.
Пока Людовик лежал в задней спальне, то играя с кузиной в пикет, то строя планы возврата своего кольца, сэр Хью Тэйн продолжал занимать одну из передних комнат. Его простуда все не проходила, доставляя ему целый ряд неприятностей – воспаленное горло, головные боли, слезящиеся глаза, потеря вкуса и в довершение всего – грудной кашель. Поэтому Сара объявила, что все это может кончиться воспалением легких.
