было куда податься, он бы во Фрейзер-Ридж не сунулся.
Роджер очень удивился. Надо же, в Ардсмуре был тот, кто не считал, что из задницы Джейми Фрейзера светит солнце. Хотя почему бы и нет. Господь свидетель, этот человек умел заводить как друзей, так и врагов.
— Почему? — Он задал простой вопрос, однако Кенни перевел взгляд на выход из сарая, словно ища возможности сбежать. Не вышло — Роджер стоял у него на пути.
— Ничего такого, — ответил он, покорно опустив плечи. — Просто Кристи — протестант, ясно?
— Ясно, — сухо ответил Роджер. — Но он сидел в тюрьме вместе с якобитами. Хочешь сказать, в Ардсмуре из-за него были проблемы?
Вполне возможно. Даже в его времена между католиками и суровыми шотландскими сынами Джона Нокса особой любви не наблюдалось. Они обожали устраивать маленькие религиозные войны, и если уж начистоту, якобитское восстание — одна из них.
Возьмите несколько непоколебимых кальвинистов, которые верят, что Папа по ночам кусает их за пальцы, и поместите в тюрьму к мужчинам, которые во всеуслышание возносят молитвы Деве Марии. Да они такое устроят, что футбольные фанаты обзавидуются.
— А Кристи в Ардсмур как занесло?
— Он тоже якобит, и его вместе со всеми при Каллодене арестовали и потом посадили.
— Якобит — протестант?
Хотя почему бы и нет. В политике такие мезальянсы сплошь и рядом.
Кенни тяжело вздохнул, глядя, как солнце садится за вершины сосен.
— Пошли на двор, Маккензи. Раз уж Том Кристи здесь, будет лучше, если ты все о нем узнаешь. Если поторопимся — вернешься домой к ужину.
Розамунды дома не было, но Кенни принес табуретки, налил свежей холодной пахты и, как и обещал, начал свой рассказ. Кристи не был горцем. Во времена восстания он владел прибыльным бизнесом, который унаследовал от отца. У него работа тоже спорилась, и он решил заделаться джентльменом.
Тут как раз город захватил принц Чарли; Кристи надел свой лучший костюм и отправился на встречу с О’Салливаном, ирландцем, который занимался армейскими поставками.
— Никто не знал, о чем они говорили и что получил за это О’Салливан, но, когда Кристи вышел, у него в руках был контракт на поставку продовольствия шотландской армии и приглашение на бал в Холирудский дворец.
Кенни глотнул пахты и поставил кружку. Его усы украсила белая полоска.
— Макдью нам как-то рассказывал про эти балы. В Большой Галерее висят портреты всех шотландских королей, а еще там есть камины, украшенные голландскими изразцами, да такие огромные, что быка можно зажарить. Принц и его гости одеты в шелк и кружева. А какая там еда! Боже, чего там только на столах нет!
Глаза Кенни сделались круглыми и мечтательными, когда он припомнил эти рассказы, услышанные на голодный желудок. Он рассеянно слизнул с усов белую полоску и вернулся к реальности.
— Потом, когда армия покинула Эдинбург, Кристи ушел вместе с ними. Хотел присмотреть за своими вложениями или решил побыть на виду у принца, кто знает…
Роджер обратил внимание, что патриотизм в числе его мотивов Кенни даже не упомянул. Расчет или амбиции заставили Кристи остаться, неизвестно, но он пробыл с армией достаточно долго и бежал из Нерна за день до Каллодена на фургоне с продовольствием.
— Если бы бросил фургон и поскакал верхом — может, и добрался бы до Эдинбурга, — цинично заявил Кенни. — Но нет. Он нарвался на Кемпбеллов. Ну, знаете, правительственные войска.
Роджер кивнул.
— Говорили, он пытался выдать себя за торговца, однако один из фермеров, у которого он покупал зерно, поклялся всеми святыми, что видел Кристи с белой кокардой, вот его и повязали.
Сначала отправили в тюрьму Бервик, потом, по причинам, известным лишь Короне, перевели в Ардсмур, за год до того, как там появился Фрейзер.
— Как раз тогда и я туда попал. — Кенни заглянул в опустевшую кружку и потянулся за кувшином. — Тюрьма была старая, она уже и разваливаться начала, потому что много лет пустовала. Когда решили вновь ее открыть, пригнали людей из разных мест, человек сто пятьдесят. В основном осужденных якобитов, ну и еще пару воров и убийц.
Кенни нахмурился, и Роджер, не сдержавшись, улыбнулся в ответ.
Рассказчик из Кенни был никудышный, но говорил он так искренне, что Роджер без труда представил закопченные камни и группу людей в лохмотьях. Бедняги со всех концов Шотландии, оторванные от дома, семьи и друзей, брошенные, словно мусор в кучу компоста, где грязь, голод и теснота превращали их в диких зверей.
Люди объединялись для защиты в маленькие группки, и между ними начались конфликты. Словно галька во время прибоя, они сталкивались друг с другом, и горе тому несчастному, который окажется между ними.
— Еда и тепло, понимаете? — спросил Кенни. — В таком месте тебя больше ничто не интересует.
Томас Кристи возглавлял маленькую группку кальвинистов, которые держались особняком, делились едой и одеялами, защищали друг друга и вообще так кичились своей добродетелью, что католики быстро их возненавидели.
— Если бы кто-то из нас загорелся, а такое бывало, что человека бросали в очаг, пока он спал, они бы даже не помочились на него, чтобы пламя потушить, — сказал Кенни, качая головой. — Нет, еду они не воровали, но стояли в углу и громко молились, упоминая развратников, ростовщиков и идолопоклонников и судьбу, которая их ждет… А потом появился Макдью.
Осеннее солнце садилось, и на небритое лицо Линдси легли тени, однако Роджер заметил, как оно смягчилось при этом воспоминании.
— Второе Пришествие? — едва слышно спросил Роджер.
Кенни, к его удивлению, рассмеялся.
— Если вы имеете в виду, что многие из нас знали Sheumais ruaidh [99] раньше, то да. Его привезли на лодке. А ведь он ненавидит лодки.
— Да, что-то слышал, — сухо ответил Роджер.
— Что бы вы ни слышали, это правда, — ухмыльнулся Кенни. — Он ввалился в камеру, весь зеленый, и его вырвало в углу.
Сначала он сидел тихо, присматриваясь и прислушиваясь, выясняя, что и как. Но он был джентльменом по крови, лэрдом и доблестным воином. Горцы его уважали, поэтому потянулись к нему за советом и помощью, а слабые искали у него защиту.
— У Тома Кристи в заднице запекло. Он-то считал себя самой большой лягушкой в нашем болоте.
Кенни нагнул подбородок и раздул щеки, выкатив глаза. Роджер расхохотался.
— И конечно, ему не нужны были соперники.
Кенни, не задумываясь, кивнул:
— Все было бы не так плохо, вот только многие из его паствы начали сбегать с молитв, чтобы послушать истории Макдью. А тут еще новый начальник…
Богла, прошлого начальника, заменили полковником Гарри Куорри. Несмотря на молодость, Куорри был опытным солдатом и успел повоевать и у Фолкерка, и у Каллодена. К заключенным он
