Ознакомительная версия.
К дому графини коляска Сезара подкатила в сумерках; виконт вышел и огляделся, надеясь, что журналист тоже спешит сюда, однако Трюшона не наблюдалось.
Ивейн ждала виконта за уже накрытым столиком, и Сезар, благодарно улыбнувшись, сел на стул с овальной спинкой, обтянутый атласом в неброский цветочек.
Они с графиней обменялись новостями – вернее, отсутствием оных, – и разговор потек на иные темы, которые, казалось, возникали сами собой. Этот вечер совсем не был похож на предыдущий проведенный вместе, и виконт не ощущал никакой враждебности со стороны Ивейн. Возможно, за прошедшие дни она смирилась с тем, что этот мужчина, которого она считает весьма нахальным, будет присутствовать в ее жизни какое-то время; возможно, что-то из слов Сезара дошло до нее, так как сегодня платье на графине было голубым, в еле заметную полоску, – просто, но уже более элегантно, чем раньше. И еще виконт порадовался, что графиня не следует моде и не затягивает себя в корсет, доводя до самоубийства, да и изысканная бледность ей несвойственна. На щеках Ивейн цвел здоровый румянец сельской жительницы, который не смогли уничтожить даже годы в Париже. Впрочем, постоянно графиня в столице не находилась, на время, когда в городе невозможно было оставаться из-за волнений, уезжала к отцу в Прованс.
Сезар упомянул какую-то статью, недавно прочитанную в «Журналь де Деба», утренней газете консервативного толка, сейчас становившейся проправительственным изданием; затем заговорили о свите императрицы Евгении, о благоустройстве Булонского и Венсенского лесов, об урожае нынешнего года. И все эти темы не предполагали яростных стычек, войны взглядов, а может, оба собеседника успешно избегали подводных камней, и поток разговора нес их, словно опавшие листья. Часы в углу громко тикали, Сезар поглядывал на циферблат, а журналиста все не было, и в какой-то миг виконт начал беспокоиться.
– Вас тоже волнует, куда подевался наш осведомитель? – спросила Ивейн, заметив задумчивость собеседника.
– Пожалуй; и, пожалуй, мне не нравится, что он так задерживается вот уже второй раз.
– Не случилось ли чего?
– Если его арестовали и посадили в тюрьму, он даст нам знать. Я надеюсь.
– Но вы думаете о другом?
– Надейся на лучшее, готовься к худшему. Я не могу сказать, кто является Поджигателем, однако статьи господина Трюшона привлекают много внимания публики. И если Поджигателю не понравится, что о нем пишут… боюсь, он способен на решительные действия.
– Возможно, вам стоит укрыть журналиста у себя?
Сезар пожал плечами:
– До сих пор опасности не было. Во всяком случае, никто из нас ее не чуял. И мне не хотелось бы, чтобы мои подозрения сделались правдой.
Стукнула дверь, и виконт с графиней одновременно обернулись, однако это оказался слуга Ивейн, за которым маячил Флоран. Камердинер был чем-то взволнован.
– Входи же, входи! – нетерпеливо окликнул его виконт. – Ты по поводу журналиста?
– Журналиста? Нет, я ничего не знаю о господине Трюшоне. Однако я знаю о пожаре. Больше часа назад загорелся дом Коралины де Менар.
Сезар вскочил, графиня тоже стремительно поднялась.
– Едем, – бросил виконт, – моя коляска у входа.
Особняк известной светской львицы, шестидесятилетней вдовы Коралины де Менар располагался в Берси, неподалеку от строящегося нового вокзала, который должен был обеспечить движение поездов в южном направлении. В старину эти места славились своими винокурнями, да и поныне там находились многие предприятия, производящие, к примеру, бренди. Однако сейчас виконту и его спутнице было не до истории виноделия в Берси и не до близости Венсенского леса, который они недавно обсуждали.
Зарево было видно издалека. Когда коляска подкатила к особняку, виконт, выпрыгнув на мостовую, обнаружил себя внутри уже знакомой адской картинки – пламя до небес, черные тени словно танцуют дьявольскую пляску, вздыхает насос, подавая в рукава воду, которой пожарные поливают фасад горящего здания… Внушительный особняк был у Коралины де Менар, с коринфскими колоннами по фасаду, с помпезным подъездом – двери в два человеческих роста теперь стояли открытыми, и из темноты, как из жерла вулкана, валил черный дым. Горел второй этаж и, похоже, третий. Сезар обернулся и помог Ивейн выйти.
– Не отходите далеко от коляски, – велел он.
– Но почему… – начала она.
– Сударыня, дело у нас опасное. Я не желаю, чтобы вы пострадали. И не спорьте со мною сейчас, прошу.
– Хорошо. – Видимо, было в его интонациях что-то такое, что строптивая графиня подчинилась.
Сезар сбросил сюртук и шляпу, снова, как и в понедельник. Закатал рукава рубашки и бросился к цепочке людей, передававших ведра. Один из мужчин, одетый в ливрею слуги дома де Менар, перехватил его. Это был высокий человек, с лицом, покрытым пятнами сажи, и, кажется, с ожогами на скуле – в темноте было тяжело рассмотреть.
– Месье! Месье! Пожарные не справляются. Вы виконт де Моро, я узнал вас. Помогите. Слуги не могут выйти из кухни, боятся. А там дым. Я вывел троих, но остались еще две девушки.
– Идем. – Сезар повязал на лицо шейный платок и следом за своим спутником нырнул в разверстую пасть дома.
Дым был плотный и не давал дышать; виконт постарался вдыхать пореже, чувствуя, как над головою пульсирует жар – не дай бог, обвалится потолок, и тогда спасателей завалит. Он шел, держась за пояс своего спутника, прекрасно ориентировавшегося в дыму, и наконец они оба ввалились в кухню, кашляя и спотыкаясь. Здесь было чуть менее дымно, в громадном очаге ревел огонь – как будто было мало его вокруг! Две девушки, служанки, забились в угол, плакали и кашляли, но не двигались с места.
– Они не пойдут добровольно! – крикнул слуга. – Я уже пробовал!
Недолго думая, Сезар схватил одну из девушек, перебросил через плечо; она завизжала, потом втянула воздух и сразу же закашляла, наглотавшись дыма. Не оглядываясь больше, виконт бросился к выходу, он прекрасно запомнил дорогу даже в таком дыму. Шаг, еще шаг, в легких пульсирует боль, и так хочется сладкого глотка воздуха… Рядом раздался грохот, вдоль стены обрушилась балка, державшая занавесь над декоративной нишей, во все стороны полетели искры. Глаза словно обожгло. Сезар заморгал, почувствовал, что девушка обмякла – по всей видимости, потеряла сознание, – и поторопился дальше. Вот он, выход. Кто-то из стоявших у дверей подхватил служанку, остальные помогли Сезару выйти. Он сорвал платок с лица и согнулся, упершись ладонями в колени и кашляя. Через некоторое время в глазах прояснилось, легкие тоже перестали бунтовать, и, обернувшись и выпрямившись, виконт увидел своего спутника, благополучно вынесшего вторую девушку. Сезар схватил его за грязный рукав.
Ознакомительная версия.
