– Развлекать тебя - не моя работа. Сначала мне нужно развлечь добрую половину всей Британии.
Она подошла к окну кабинета.
– Будто у тебя нет сотен подчинённых, которые в состоянии проверить орфографию или что ты там делаешь целыми днями.
Уэст выгнул бровь.
– Дело не только в этом.
Она пренебрежительно махнула рукой.
– Да, я знаю. Сидя за этим столом, ты управляешь целой империей.
Уэст не любил хвастаться.
– Так и есть.
– В каждой твоей газете есть светские сплетни, а одна из них целиком посвящена скандалам. Прогулка по Гайд-парку в разгар сезона для тебя будет считаться деловой вылазкой.
– Она совершенно не имеет отношения к делам, – пояснил Уэст.
– Разве ты не должен позволить мне появляться на людях? Неужели тебя совсем не волнуют мои перспективы на брак? Ради бога, мне уже двадцать три. Я всё ещё не замужем!
– Ради бога, найди себе мужа. У меня здесь работают десятки подходящих холостяков. Выбери кого хочешь. Любого, кто придётся тебе по душе. Выбери Бейкера. Он хороший работник.
Она прижала руку к груди.
– Хороший работник. Моё сердце вот-вот остановится.
– У него все зубы на месте, и есть голова на плечах.
– Какие шикарные достоинства, ничего не скажешь.
– Не знаю, что вам женщинам нужно. – Джорджиану Пирсон не интересовало ничего, кроме титула.
Его не должно волновать, чего хочет та женщина.
Так, о чём шла речь? Ах, да. О Синтии.
Дункан махнул рукой в сторону двери.
– Выбери любого мужчину в этом здании. Только не заставляй меня сегодня выезжать на прогулку.
– Я уже подумываю согласиться, просто чтобы посмотреть, как ты передумаешь. – Она обернула накидку вокруг плеч. – Ты обещал, Дункан.
На мгновение сестра превратилась в ту пятилетнюю девочку, которую он посадил на лошадь восемнадцать лет назад, пообещав, что они отправятся в безопасное место, туда, где их жизнь станет лучше. Где они обретут силу.
Он сдержал те обещания.
И это обещание Уэст тоже сдержит.
Не прошло и часа, как они уже еле тащились по Гайд-парку в сутолоке лошадей и прогулочных колясок. Удачно названная, по мнению Уэста, Роттен-Роу3 была заполнена толпами аристократов и землевладельцев, которые вернулись в Лондон, провести сезон. Они устали коротать скучную зиму в отдалённых уголках Британии и отчаянно нуждались в развлечениях, а именно в сплетнях.
Уэст кивнул графу Стэнхоупу, который подъехал к их коляске на великолепном чёрном коне.
– Милорд.
– Уэст. Я видел вашу передовицу в "Новостях Лондона" в защиту закона о производственных предприятиях. Хорошо написано. Дети не должны работать больше, чем мы.
– Дети вообще не должны работать, – ответил Уэст. – Но я счёл этот закон за первые проблески справедливости, надеюсь только, широкая огласка нашего с вами одобрения не отпугнёт тех, кто иначе мог бы нас поддержать. – Граф был известен своими страстными речами в Палате лордов.
Стэнхоуп рассмеялся.
– Только подумайте, сколько бы шуму мы могли навести, если бы вы баллотировались в Палату общин.
По парку пронёсся лёгкий порыв ветра, как будто сама вселенная знала правду, Уэст никогда не сможет претендовать на место в нижней палате парламента. Ему не будет позволено общаться с графами, если правда о его прошлом выплывет наружу, а в какой-то момент, на самом деле в любой, его секреты могут стать достоянием общественности. Потому что тайна остаётся тайной лишь до тех пор, пока в неё не посвящены двое.
И в его случае двое были посвящены.
– Слишком много шума, милорд.
Граф, видимо, уловил перемену в разговоре, приподнял шляпу и направился вниз по дороге.
Уэст с сестрой долго ехали молча, пока снова не подул ветер. Синтия решила разрядить обстановку. Придерживая огромную шляпу, она широко улыбнулась проезжающей мимо группе светских дам.
– Сегодня прекрасный день для прогулки в коляске, – жизнерадостно сообщила она.
– Сегодня пасмурно, и вот-вот пойдёт дождь.
Она улыбнулась.
– Это весенний Лондон, Дункан. На небе считай ни облачка.
Сощурив глаза, Уэст посмотрел на Синтию.
– Как получилось, что мы с тобой родные брат и сестра, а ты такая чертовски непрактичная?
– Ты считаешь меня непрактичной, а я - жизнерадостной. – Поскольку он не ответил, она продолжила: – Я полагаю, что боги улыбнулись тебе, когда подарили младшую сестрёнку.
Ничего подобного в тот момент не произошло. Но он всё ещё помнил день, когда его, покрытого смолой, с волдырями на юных руках, послали в прачечную, где, спрятавшись в углу на самодельном тюфяке из старых одеял, лежала мать, держа на руках крошечного младенца.
Воспоминания нахлынули без предупреждения.
"Давай, Джейми, подержи сестрёнку."
Так он и поступил, взяв маленький пищащий свёрток. Мать укутала ребёнка в рубашку хозяина, нуждающуюся в починке, так, что его было почти не видно.
"Он рассердится, что ты испортила его рубашку."
"Позволь мне о нём беспокоиться", – с грустью в глазах ответила мать.
Тогда он развернул рубашку, чтобы получше рассмотреть маленькое создание, с копной каштановых волос и самыми голубыми глазами на свете, которое именовалось его сестрой.
Он отогнал от себя воспоминание, пока мысли не зашли слишком далеко.
– Ты была похожа на гоблина.
Она перевела на него потрясённый взгляд.
– Не правда!
– Может, и нет. Возможно, ты больше напоминала старика, вся красная, в пятнах, как будто слишком долго была на солнце или пьянствовала.
Она рассмеялась.
– Что за жуткие вещи ты говоришь.
– Ты выросла и больше его не напоминаешь. – Он пожал плечом и тихо добавил, чтобы никто не смог его услышать: – Но, когда я впервые взял тебя на руки, ты на меня написала.
– Не сомневаюсь, что ты это заслужил! – возмутилась Синтия.
Уэст улыбнулся.
– Слава богу, и эту привычку ты переросла.
– Я начинаю думать, что мне не следовало звать тебя на прогулку, – сказала сестра. – Она совсем не такая приятная, как мне казалось.
– Значит, я достиг своей цели.
Она хмуро посмотрела на него, а потом её внимание привлекли две дамы в коляске впереди них. Они склонили головы, явно сплетничая.
– А теперь тихо. Эти двое, похоже, говорят о чём-то интересном.
– Ты ведь знаешь, что твой брат в курсе всех важных светских сплетен? Ты получаешь по меньшей мере три жёлтые газеты в неделю.
Она отмахнулась от его слов.
– Их неинтересно читать, если все остальные тоже являются подписчиками. Подъедь к ним поближе. И притворись, что мы разговариваем.
– Мы и так разговариваем.
– Да, но если ты действительно будешь говорить, я их не услышу. Так что притворись.
Грязная дорога была забита аристократами и мелкопоместными дворянами, все собрались здесь по той же причине, что и Синтия. Вся эта чёртова процессия двигалась со скоростью улитки, поэтому подслушать чужой разговор не составляло труда. Сплетни, которыми делились на Роттен-Роу, никогда особо не ценились, отчасти потому, что все на Роттен-Роу их уже где-то слышали раньше. Тем не менее он замедлил лошадей, чтобы сестра смогла расслышать дам, хотя ему совершенно был неинтересен их разговор.
– Говорят, что она положила глаз на Лэнгли, – проговорила одна из них.
– Он стал бы для неё удачным уловом, но я не думаю, что он захочет породниться с такой семьёй, – высказала мнение другая.
– С "такой семьёй", – последовал удивлённый ответ первой дамы. – Она сестра герцога Лейтона и родственница Ралстонов.
Внезапно Уэст очень заинтересовался разговором.
– Они говорят о леди Джор...
Он поднял руку, и Синтия замолчала. В кои-то веки.
– Возможно, у них и есть титулы, но они не должны иметь значения, если брать в расчёт всю историю целиком, герцогиня Лейтон - ходячий скандал.
– Её везде принимают, – заметила первая.
