Она пожала плечами: впечатления того дня были все еще свежи в ее памяти, но они исказились от ужаса, охватившего в тот момент молодую девушку.
– Два, три. Я не уверена. Но больше одного.
Она часто задышала.
– Один из них застрелил мисс Сограсс. Прямо у меня на глазах.
– Мне так жаль. – Он протянул ей руку, но она покачала головой и отошла в сторону.
– Со мной все в порядке. – Она обрела контроль над собой и продолжила рассказ, все еще не глядя на него. – Кто-то накинул мне на голову мешок, и они связали меня. Затем один из них перебросил меня через лошадь. Мне показалось, что мы ехали целую вечность.
– И что произошло потом?
Она пожала плечами.
– Они послали папе записку с требованием выкупа.
– Кэролайн.
– Что? – Она резко повернулась к нему, понимая, что ему было известно больше. Что все было не так просто. И она ненавидела его знание, она ненавидела то, что он принуждает се произносить трудные для нее признания.
– Они заперли меня в каморке, и теперь я боюсь темноты. Они убили гувернантку на моих глазах, поэтому я делала все, что мне приказывали. Абсолютно все, что мне приказывали.
Он встал, не отводя от нее взгляда.
– Любой бы сделал то же самое на твоем месте. Они бы не пощадили тебя, Кэролайн.
– Да. – Она не могла совладать с собой, ее сердце, казалось, вот-вот выскочит у нее из груди.
Она дышала так, словно бежала много миль. Когда он шагнул к ней, она отвернулась, не желая, чтобы он коснулся ее. Или посмотрел на нее.
– У твоей истории есть продолжение, – тихо сказал он.
Ее мышцы напряглись. Она сложила руки на груди, как будто это могло сдержать рвущийся крик.
– Люди с Бау-стрит нашли меня. Папа приехал за мной. Он позаботился о том, чтобы этих негодяев отправили в тюрьму за совершенные преступления.
– В тюрьму? – В его глазах был холод. – Я бы убил подлецов своими руками.
Она оглянулась на него, удивленная тем, как совпадало их настроение.
– Тогда я сожалею о том, что тебя не было со мной.
Он сжал руки в кулаки и отошел.
– Расскажи мне все.
Она замолкла.
– Я не могу.
В его глазах вспыхнула ярость.
– Ты должна.
– Нет. – Она провела рукой по волосам, зажав в пальцах пряди, а затем снова распустив их так, что они заструились по плечам. – Не проси у меня невозможного.
– Черт побери, Кэролайн! – Он поставил пустой бокал на полку, вложив в этот жест столько силы, что едва не разбил его. – Неужели ты струсишь? Неужели ты позволишь им отравить тебе жизнь?
– Струсишь? – Она с недоумением посмотрела на него. – Как ты можешь обвинять меня в трусости, если я стою перед тобой, живая?! Они не убили меня. Они не воспользовались мною. Я делала все, что они приказывали. И это сохранило мне жизнь.
– Жизнь? – Он презрительно посмотрел на нее, и его губы насмешливо изогнулись. – Ты называешь это жизнью? Это существование, Кэролайн, а не жизнь.
Его слова прозвучали как удар. Ее дыхание стало учащенным; еще мгновение, и казалось, она рухнет без сознания.
– Ты ничего не знаешь!
Он шагнул к ней, заставляя ее взглянуть ему в лицо.
– Тогда расскажи мне все.
– Что ты хочешь услышать? – Она толкнула его в грудь обеими руками и снова начала мерить комнату шагами. – Тебе рассказать, как они трогали меня? Тебе передать те гадости, которые я от них услышала?
– Да, – твердо ответил он.
Он не сводил с нее взгляда, и его ярость исчезала. Она сделала глубокий вдох.
– Они подробно описали все, что хотели бы со мной сделать. Они возбуждали себя, пока разговаривали со мной. Один из них… даже показал свой орган. – Отвращение захлестнуло ее.
– Кэролайн. – Мягкий голос Рогана донесся до нее как сквозь пелену тумана.
В его глазах было сочувствие. Она отбросила его руку.
– Не прикасайся ко мне! Ты хочешь услышать все?
– Нет, этого достаточно.
Его нежность словно растопила лед. Она начала говорить слова, которые боялась произнести даже про себя:
– Один из мужчин издевался надо мной, пока другие не видели его. Он хватал меня за грудь и за живот. Однажды он заставил меня коснуться его внизу и сказать, что мне это нравится. И я повиновалась. Он пригрозил, что убьет меня, пли я не сделаю этого.
– Он причинил тебе боль?
– Ты хочешь спросить, дошел ли он до конца в своих издевательствах? – Она коротко рассмеялась, и этот звук был предвестником истерики. – Они остановили его, но если ты ведешь записи, то можешь добавить к ним еще один пункт: никогда не прикасаться к моему животу.
– Остановись, – прошептал он.
Он был так расстроен, что она едва не лишилась чувств. Но она не могла остановиться.
– Ты хотел знать, Роган, и я рассказываю тебе все. – Она приблизилась к нему, ее вело какое-то яростное желание выплеснуть злость. – Они решили пойти еще дальше. Они объяснили мне, как надо удовлетворять мужчину. Они заставили меня повторить все, что я услышала, как урок. Мне стало дурно, и они перестали. Но затем я должна была продолжить, потому что иначе бы не выжила.
Она скользнула рукой под его халат.
– Если хочешь, я могу показать то, чему они меня научили.
Он остановил ее руку и мягко отстранил.
– Кэролайн, успокойся. Все в порядке.
– Нет, ничего не в порядке! – Она вырвала свою руку. – Они разрушили все!
– Я знаю.
Он попытался обнять ее, но она воспротивилась.
– Они сломали меня. Они превратили меня в шлюху.
Она начала стучать кулаком по его груди.
– Ты не шлюха.
– Зачем они сделали это, Роган? – По ее щекам струились слезы, и она продолжала обрушивать удары на его грудь и плечи. – Почему?!
– Они были исчадиями ада.
Он снова попытался обнять ее, но она оттолкнула его.
– Ты не понимаешь. Ты не можешь понять, какой беспомощной я себя чувствовала… – Ее тело сотрясали рыдания, и она, прильнув к нему, вцепилась в полы его халата. – Я не хочу помнить этого, – надтреснутым голосом произнесла она.
Роган закрыл глаза, раздираемый болью за нее. Он не хотел крепко прижимать ее к себе, чтобы она чувствовала, что в любой момент вольна уйти, однако он боялся, что если отпустит ее, она упадет без чувств. Дрожащей рукой он провел по ее волосам.
– Тише. Все в порядке.
Она лишь еще громче разрыдалась.
Он не знал, как ее утешить. Да, он был слишком настойчив и груб, когда заставил ее посмотреть в лицо своим страхам, но он не мог предположить, что их ожидает такое испытание.
Он обнял ее, разрываемый стремлением утешить ее и желанием убить злодеев, которые причинили ей столько страданий. Как можно было так обойтись с невинной девушкой, сердце которой не знало ничего, кроме чистоты? Ему хотелось лично поквитаться с ними.
