странно, не дрых сном праведника, как это обычно бывало часов до одиннадцати-двенадцати…
Помня о времени, одеваться пришлось по-военному быстро. Новенькие джинсы и клетчатая рубашка пришлись к фигуре, не создавая неудобств в движении. Откинула копну кудрей на спину, а в уши вставила любимые серьги — те самые, материнские, с зелёными алмазами. Ангел в сахарном сиропе, как однажды выпалил Кос, замученный ожиданием Лизы на лавочке возле дома Пчёлкиных. Грех жаловаться! Любование в зеркало на собственную персону в темно-синих узких джинсах прервалось трелью дверного звонка, требовательно разрушающего тишину квартиры. Пора оторваться от зеркала, иначе она к нему прилипнет, как банный лист к одному известному месту. Не слишком хорошая перспектива.
«Кто бы это мог быть?!» — стрелой пронеслось в голове Лизы, ведь домашние всегда открывают своими ключами. На ум приходил единственный вариант, о котором она думала всю ночь, все утро, не забыв прихватить, в придачу, и день. Да и с минуты две назад тоже вспоминала так дотошно, что думы материализовались в одном человеке, стоявшем на пороге их скромного жилища. Да ещё так глядел, будто и без слов читал Лизу наизусть, прожигал и пытался украсть предательскую мысль с ним не помириться. Нужно было как-то реагировать на молчание, последовавшее вместо приветствия, и вполне обычного для них радушного объятия, затягивающего, минут на пять. Но пара порознь, да и руки Холмогоров держал в карманах синих брюк.
Космос, загораживая вид сзади, прислонился плечом к дверному косяку, изучая стоявшую перед ним студентку взыскательным взором, без слов давая понять, что недоволен её поведением. Лиза словно действовала по отработанной излюбленной схеме, сводя с ума своей неуступчивостью. Лучшая защита — нападение, и потому, отведя глаза в сторону, и, сложив руки под грудью, голубоглазая смотрела в потолок, как будто бы находила там что-то интересное для изучения, кроме того момента, что побелку все-таки пора обновить.
Комедию одного актера пришлось довершить самому, игриво щёлкнув Пчёлочку за любопытный нос, но Лиза отодвинулась, давая понять, что договориться будет сложно. Космосу не привыкать терпеть характер двоюродной сестры Вити Пчёлкина — бывала несноснее, чем старший братец, но только эта колючка с бантиком владела им больше, чем кто-либо другой в жизни. И поэтому сейчас он стоит здесь, рядом с Лизой, а ни где-нибудь ещё, ища себе прямо противоположное окружение. У собственного полумрака как-то теплее, и, наверное, Космос никогда не устанет раз за разом сворачивать эту неприступную гору.
— Здесь заночуем?
— Нос сломаешь своими клешнями когда-нибудь, — Лиза упорно делала вид, что нашла на потолке что-то интересное, — а в углу паук! Я хотела его убрать!
— Так я и поверил тебе! Ты ж их боишься, пиздец-таки, хоть беги! — из ползучей живности Лиза не боялась только одного Пчёлу, и только потому, что жила с ним в соседних комнатах.
— Хватит паясничать, Кос!
— Да я разве начинал?
Холмогоров запер дверь на задвижку, и прошел вслед за Лизой, скрывшейся в дальней комнате. Павлова, как ни в чем не бывало, продолжала складывать вещи свою спортивную сумку, с которой она собиралась отправиться к Голиковой. Естественно, доводить это до сведения Космоса студентка не собиралась, памятуя, что Софка вчера все доступно и на пальцах объяснила — и ему, и Вите.
— Ты явился сказать, что я все делаю не так? — Холмогоров, выжидая и сокращая расстояние между ними, стоял за спиной Лизы, и легко касался пальцем золотистых волос, длинных и переливающихся солнечными бликами на свету. Вроде бы лучи косые, а ему тепло… И не только физически. Заколдовала, пусть так, и он в коронный трехсотый раз вызывает на разговор первым. Волнуется. Убрала волосы на правую сторону, и смешно покраснели кончики ушей. — Космос…
— Я с тобой не об этом говорить собрался, — Кос, не мешкая, приобнял напряжённые плечики любимой девочки, привлекая её к себе, едва касаясь губами виска. Затихла, обратила свои огромные любящие глаза на него, и без слов стало ясно, что не ему одному эти два дня было плохо, — что такое, скажи?
— У нас, блин, так всегда! — сокрушенно бросила Лиза, сжимая мужские ладони, закрывающие её от остального мира. — Снова скажешь, что я была не права? Гонялась по местам твоей боевой славы с родным братом, да ещё чуть сама разбираться не полезла!
— Не об этом теперь речь, и думать забудь, — с проблемами друга Кос решил разобраться сам, не вовлекая в это дело Лизу, — почему только этот хрен Пчёла молчал?
— Он, конечно, жук, но… Космос… — трепетные и неожиданно нежные мужские пальцы гладят её матовые щеки, из-за чего она совершенно не может договорить, теряя мысль на краю крючка. Космос обхитрил ход её мыслей прежде, чем она что-то ему возразила, и вновь его вразумила. Поцеловал так, что сердце в пятки, в потолок и по замкнутому кругу, — люблю тебя…
— Повторяй это чаще, — гордо сказал Кос, и, получив легкий пинок под дых, скоро вставил аргумент в свою защиту, — но я тебя все равно люблю больше, ты еще с этим поспоришь?
— Всю жизнь спорить буду, не устану!
— Радость моя, посмотри на меня…
— Кос, мы так никогда не разберемся!
— С чем?
— С тем, что мы тогда с Витей увидели… Не слепые же.
— Это мне нужно было проконтролировать, — парень наклонился к маленькому ушку Лизы, и прошептал, будто дома был кто-то еще, а он сообщает девушке информацию несусветной важности, — но я хватил лишка с тобой!
— Выходит перед Сашкой неудобно, — сокрушенно сказала девушка, аккуратно приглаживая ладонью темные волосы Космоса, ею же и разрозненные во все стороны, — а мы о своем.
— Ладно, найдем, что Белому сказать, ты не передергивай, — не решаясь больше поднимать волнующей темы, Лиза высвободилась, продолжая наполнять сумку всякой мелочью — хотя Кос явно делал все то, чтобы она осталась дома. А еще лучше бы — ушла из дома с ним… — Пчёла достал за стенкой жужжанием?
— Ты забыл — меня изъяла Софа, — отказаться от приглашения подруги стало бы уже не вежливым, — не волнуйся, я ненадолго.
— Лучше бы она Пчёлу изъяла! — буркнул Холмогоров, наблюдая за приготовлениями Лизы. — Этот рак аж краснеет, когда хвост пушит перед ней.
— Космос, пожени их, но я в свахи не набивалась!
— Надо будет, то сам в ЗАГС сопровожу, под конвоем, — заверил Кос, перебрасывая из руки в руку, довольно забавного вида розового тряпичного зайца. — а так очередь пусть занимают!
— За кем? — вопрос Павловой показался Космосу уж слишком нелогичным, и он воскликнул:
— Ну, а что у меня на руке написано?!
— В смерти моей, как забавного бабника,
