Но Марисса шлепнула ее по рукам и заявила:
— Не смей трогать! Даже если мистер Данвуди совершенно слеп, твою грудь наверняка оценят другие молодые джентльмены. Не все же они слепые… Я буду весьма удивлена, если кто-нибудь не пригласит тебя на танец. Я уже говорила с матерью, и она пообещала устроить танцы сразу после спектакля. Да постой же ты спокойно!
Отступив на несколько шагов, Марисса окинула подругу критическим взглядом. Это небесно-голубое платье сохранилось у Бет с прошлого сезона, но она надевала его всего лишь однажды, так что платье выглядело замечательно.
— Все прекрасно, дорогая, — сказала Марисса, улыбнувшись.
Горничная Мариссы потратила почти час, завивая волосы Бет, а также накладывая краску на веки, и после этого карие глаза девушки обрели весьма привлекательную таинственность.
На волосы Мариссы ушло гораздо меньше времени, но она не была в претензии.
— Ну что, ты готова? — спросила Марисса.
— Нет еще, — пробормотала Бет.
В этот момент раздался осторожный стук в дверь, и в комнату вошла горничная с письмом в руке. Сердце Мариссы ёкнуло.
— Это от Джуда? — спросила она, вскрывая письмо.
Однако Марисса прекрасно знала: письмо не от Джуда.
Но не могла же она допустить, чтобы Бет узнала об этом…
Усевшись в кресло в дальнем углу, Марисса развернула письмо. Как она и ожидала, мистер Уайт не сдавался. Он хотел встретиться с ней, дабы убедить ее в своих честных намерениях. Встречу же назначал за конюшней, в десять часов вечера, — вероятно, считал, что она дурочка. Ведь было совершенно ясно: он либо похитит ее, либо устроит отвратительную сцену. Но что же он станет делать, если она там не появится?
Черт бы побрал этого Уайта! Марисса чувствовала себя сейчас совершенно беспомощной и не знала, как поступить, какое принять решение.
Сложив листок, она сунула его в ящик туалетного столика. Ей следовало все тщательнейшим образом обдумать. Но сейчас она хотела заняться подругой. Надо было сделать так, чтобы Бет получила удовольствие от своего выхода в свет после годичного перерыва.
— Пошли, дорогая. — Марисса заставила себя улыбнуться. — Давай найдем тебе подходящего джентльмена. Но помни, что я говорила тебе о поцелуях. Приятный поцелуй — это, конечно, хорошо, но попытайся найти того мужчину, чей поцелуй покажется тебе восхитительным.
— Перестань, Марисса, — прошептала Бет, ужасно смутившись.
Через несколько минут подруги вошли в гостиную, и мистер Кенуорт, довольно симпатичный молодой человек, с любопытством посмотрел на Бет. Но та, казалось, даже не заметила его, — она тотчас же уставилась на мистера Данвуди, поглощенного беседой с ее кузиной.
Марисса также посмотрела на Нанетт, вернее, на платье девушки.
Покосившись на подругу, пробормотала:
— Черт бы ее побрал.
Случилось так, что Нанетт заглянула в комнату, когда они выбирали платье для Бет, и, конечно же, она вознамерилась перещеголять кузину. Нанетт была в светло- голубом платье с огромным декольте.
— Все правильно, — со вздохом пробормотала Бет. — Ничего у меня не получится. Я не в состоянии соперничать с Нанетт. Уж лучше мне дождаться, когда она наконец выйдет замуж. Возможно, после этого и я смогу найти себе мужа.
— Не смей так говорить, — прошептала Марисса.
Ей хотелось крикнуть, что все будет хорошо и что Бет выйдет замуж за того, кто ей нравится. Да-да, они обе выйдут замуж за тех, кто им нравится.
Взяв подругу за руку, Марисса повела ее в другой конец гостиной.
— Поверь, дорогая Бет, следующий сезон будет грандиозным, — сказала она с улыбкой. — Вот увидишь…
Сюжет пьесы оказался довольно занятным, и Джуд получил истинное удовольствие от спектакля. То был вольный пересказ «Отелло» — с криками, стенаниями и зубовным скрежетом. А сцена смерти сменилась возвышенными восклицаниями. Гарри, кузен Мариссы, идеально демонстрировал душевные муки и страдания, а героиня, которую играла его жена, умирала с мучительными вздохами.
Матери Джуда понравились бы эти люди, и ему подумалось, что леди Йорк могла бы пригласить его мать в гости. Разумеется, это был бы тайный визит, но тем не менее дружественный.
— Браво! — воскликнул Джуд, когда зрители разразились аплодисментами.
Он собирался вскочить на ноги, когда вдруг почувствовал женскую руку на своем плече.
Джуд невольно поежился — он ожидал увидеть у себя за спиной миссис Уэллингсли. Но, обернувшись, он увидел перед собой Мариссу. Она наклонилась и что-то сказала ему на ухо, однако Джуд не понял ни слова — его внимание привлекло декольте девушки, вернее — ее обворожительная грудь, выглядывавшая из выреза платья.
Через некоторое время Марисса выпрямилась и взглянула на него вопросительно. А Джуд, покачав головой, с улыбкой пробормотал:
— Прости, дорогая, я не расслышал, что ты сказала.
— Я спросила, не хочешь ли ты прогуляться по саду до начала танцев.
Джуд со смехом воскликнул:
— Господи, конечно, хочу!
Марисса же, лукаво улыбнувшись, тихо сказала:
— Уж не пялился ли ты на мои груди, мистер Бертран? Может, поэтому и не расслышал?
Он снова засмеялся и покачал головой:
— Конечно, не пялился, мисс Йорк. Как ты могла такое подумать?
— Так вот, можешь пялиться на них сколько угодно, если тебе это так нравится, — заявила Марисса. — Я нисколько не возражаю.
Тут Джуд наконец вспомнил, что джентльмену следует вставать, когда к нему подходит леди. Поднявшись на ноги, он предложил Мариссе руку и тихо прошептал:
— Ты дьявольски красива, моя милая.
Она едва заметно нахмурилась:
— Почему ты всегда это говоришь?
— Потому что это чистейшая правда.
— Ты научился говорить комплименты во время своего пребывания во Франции?
— Но это вовсе не комплимент! Просто я люблю говорить правду.
— Но я ведь слишком худая, — заметила Марисса. — Возможно, я немного привлекательная, но вовсе не красавица.
— Ты в каком-то странном настроении сегодня вечером, — сказал Джуд. — Я не хочу вмешиваться в ваши с мисс Сэмюел дела, но, похоже, у нее что-то не складывается, не так ли?
— Да, ты прав, — со вздохом ответила Марисса. Они вышли на террасу, и она добавила: — Видишь ли, я убедила ее в том, что твои поцелуи вскружили мне голову и породили нежные чувства.
— И поэтому ты не в настроении? — удивился Джуд.
— Нет, дело вовсе не в этом. Дело в том, что мистер Данвуди в каком-то смысле выделял Бет до тех пор, пока не увидел ее кузину. И сейчас он не видит никого, кроме Нанетт, хотя Бет гораздо симпатичнее. К тому же она добрая и умная. Но Данвуди ее совершенно не замечает. Поэтому я… Ах, я готова задушить его! И эту проклятую Нанетт — тоже!
