— О Боже, герцогиня. Очень долго никто не называл меня так.
Велвет прильнула к нему, обняв за шею. Слезы потекли из ее глаз, и она заморгала, стараясь избавиться от них.
— Я хочу помочь тебе. Для этого я и пришла. Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что тогда произошло, и я смогу найти способ, как помочь тебе.
Но он только покачал головой.
— Ценю твою заботу обо мне, но ты не сможешь ничего сделать. Это может быть даже опасно для тебя.
Она посмотрела в его глаза.
— Я хочу знать все, Джейсон. Пожалуйста, расскажи мне.
Его молчание казалось Велвет нескончаемым. Тиканье часов оглушительным эхом отдавалось в тишине комнаты. С тяжелым вздохом он усадил ее на диван и опустился рядом с ней.
— Мне все еще тяжело говорить об этом. Я был так наивен! — Он в раздумье покачал головой. — Они все отлично спланировали, Эвери и графиня. Они…
— Эвери! Эвери убил твоего отца?
Он кивнул головой.
— А что ты думала?
— Я думала… что произошла какая-то ошибка и суд обвинил тебя.
— Никакой ошибки не было. Силии нужны были деньги. А Эвери нужны были титул и фамильное имение. И они решили, что для этого надо убрать моего отца и меня, и только ждали нужного момента, чтобы осуществить свои планы. В ту ночь, когда отец последовал за мной в гостиницу, Эвери понял, что предоставляется великолепный случай, и воспользовался им. — Он горько рассмеялся. — Я даже помог им. Я был влюблен в Силию и не чувствовал опасности, не думал ни о чем, кроме нее.
Велвет почувствовала ревность. Сердце ее сжалось при мысли о том, что Джейсон был влюблен в графиню.
— Я знаю, тебя посадили в тюрьму. Как тебе удалось выбраться оттуда?
— Не удалось.
— Но…
— В первую же ночь несколько человек избили меня. Они хотели забрать мою одежду и обувь. В Ньюгейте эти вещи ценились. Они избили меня до полусмерти, раздели и бросили на корм крысам. Один из них был крупнее и сильнее остальных. Он-то и забрал почти все мои вещи.
Джейсон на секунду отвернулся, приходя в себя от тяжких воспоминаний.
— Но он недолго красовался в обновках. Этой же ночью на него напали и порезали, искромсав лицо. Когда тюремщики нашли его, они решили, что это мое тело: он был ростом с меня, и волосы у него были того же цвета, что и мои. — Он в раздумье покачал головой. — Я часто думал, не было ли это делом рук Эвери. Ему нужна была моя смерть. Это не тот человек, который упустит свой шанс. — Он пожал плечами. — Думаю, мне этого никогда не узнать.
Сердце Велвет сжалось.
— О Джейсон!
Ей хотелось прижаться к нему, обнять и стереть с его лица печать страдания, успокоить. Но она ждала, когда он закончит свой рассказ, хотя грудь ее разрывалась от боли, в горле стоял ком, по лицу текли слезы.
Джейсон продолжал:
— В ту ночь я ускользнул от рук палача, но много раз после этого жалел, что не был повешен тогда. Утром, когда тюремщики пришли за Хокинсом — тем человеком, которого убили, — я занял его место. И был отправлен в Колонии. Долгих четыре года я был рабом, пока мне не удалось бежать. Желание жить поддерживал только данный обет вернуться сюда.
Велвет не чувствовала, как по щекам ее катятся слезы.
Джейсон склонился к ней и вытер слезы:
— Успокойся, дорогая. Все это уже давно в прошлом, ты ничем не можешь помочь мне.
Велвет взглянула в его голубые глаза.
— Ты не можешь быть в этом уверен. Я проведу в Карлайл-Холле еще один день. Может быть, мне удастся узнать что-нибудь важное для тебя.
— Твои расспросы могут вызвать подозрения Эвери. Тогда мне уж точно не избежать виселицы.
Холодок пробежал по ее спине.
— Но ведь и ты своими действиями можешь насторожить его.
— Я не новичок в таких делах…
— Ты появился здесь на костюмированном балу. И последствия этого могли быть самыми ужасными. Что, если бы тебя узнала не только я?
— Я был в маске, — все так же упрямо пробурчал он.
— Которая вряд ли спасла бы тебя, если бы кто-нибудь заметил, как ты заходишь в кабинет Эвери. Но я не настолько глупа, чтобы не быть осторожной. Позволь мне попытаться, Джейсон. Ведь совершенно ясно, что чем дольше ты будешь искать доказательства, тем больше шансов, что тебя узнают.
Губы его сложились в тонкую линию.
— Да, это ясно.
— Тогда позволь мне помочь тебе, Джейсон.
Он только покачал головой:
— Нет. Я не хочу подвергать тебя риску.
— Будь ты проклят — я хочу помочь.
— Я сказал «нет», Велвет, и это значит — нет.
Она вскинула подбородок:
— Думаешь, ты сможешь остановить меня?
Джейсон стиснул зубы. Гнев исказил его лицо.
— Черт побери, ты самая упрямая женщина, которую я встречал!
— Я намереваюсь помочь вам, ваша светлость, хотите вы этого или нет!
— Проклятие! Мне следовало покрепче выдрать тебя!
Вытянув руки, Джейсон схватил ее за плечи и встряхнул, глаза его метали молнии. Какое-то время никто из них не шевелился. Затем он вздохнул, сдаваясь, и притянул ее к себе.
Велвет не рассердилась, не оттолкнула Джейсона, когда почувствовала его твердые губы. Поцелуй был властным, почти грубым, голодным. Горячая волна пробежала по всему ее телу. Его рука легла на ее грудь, и Велвет тихо застонала от наслаждения.
Он целовал ее шею, темно-рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам.
— Джейсон… — прошептала она, но страстные поцелуи заглушили ее слова.
Джейсон мягко положил руки на ее плечи и спустил лиф.
— Милая, — прошептал он, покрывая горячими поцелуями обнаженную грудь. Потом наклонил голову и взял губами сосок.
— Боже милосердный… — Велвет словно обожгло огнем.
Она прижалась к нему всем телом и задрожала от неведомой ласки. Велвет чувствовала биение его сердца, ее пальцы прикасались к могучим мышцам. Его рука опустилась ниже, добралась до застежек на талии. Неожиданно Джейсон поднял голову.
— Мы должны остановиться, Велвет. Мы должны. Слышишь?
Но Велвет не хотела, чтобы он останавливался. Она влюблена в Джейсона Синклера, и отрицать это глупо. Как только увидела его, как только он прикоснулся к ней, она уже знала: это истинная правда.
Велвет погрузила пальцы в тяжелые блестящие волосы и притянула к себе его голову:
— Возьми меня, Джейсон.
Джейсон застонал:
— Я хочу тебя, Велвет. Я никогда так не хотел ни одну женщину, но… мы не можем…
— Пожалуйста…
Она расстегнула пуговицы его рубашки и коснулась его груди. По телу его прошла дрожь, и она поняла, что выиграла.
Лихорадочно он стал раздевать ее, потом склонился, чтобы снять туфли и чулки, и через минуту она уже была нагой. Джейсон подхватил ее на руки и перенес на диван.
