Лукас рассмеялся над ее попыткой взять назад ход, в результате которого оказывался под угрозой ее король.
— Вы уже убрали руку!
— С каких это пор мы так строго придерживаемся правил? — спросила Татьяна, и в этот момент Далси кашлянула.
— Вижу, моя дорогая, ты совершенно оправилась после вчерашних ужасных событий?
Две головы одновременно отпрянули друг от друга.
— После событий? О да, миледи, вполне.
— К тому же спокойная партия в шахматы… — начал Лукас.
— Тебе не следует забывать о состоянии кузины. Ты знаешь, сколько сейчас времени?
— Нет, — признался Лукас. — Полагаю, еще не слишком поздно, поскольку ты только что возвратилась домой.
Щеки графини порозовели.
— Мы засиделись за карточным столом у Паркеров. И вообще я не вижу необходимости докладывать тебе, когда и почему ухожу или прихожу.
— Полагаю, что и мне нет необходимости давать тебе отчет в том, почему я засиделся за шахматной доской.
Татьяна чувствовала себя крайне неловко, присутствуя при этой перепалке в пеньюаре и с распущенными волосами.
— Я спустилась вниз, чтобы взять книгу, а кузен Лукас… но нет, это не имеет значения. Вы абсолютно правы, мне не следовало здесь оставаться.
— Не следовало. Однако во всем виноват мой сын — я уверена, это он убедил тебя остаться.
Лукас откинулся на спинку стула, и Татьяна поспешила предупредить надвигавшуюся бурю.
— По правде говоря, я не заметила, как пролетело время, — сказала она, притворно зевнув. — Лучше мне поскорее лечь в постель.
— Может, закончим партию? — спросил Лукас.
— Нет, я устала.
— Тогда я оставлю фигуры на доске, доиграем в другой раз.
Татьяна поспешила уйти к себе. Уже поднимаясь по лестнице, она слышала, как громко захлопнулась за ней дверь, потом раздался голос графини, и следом что-то сердито сказал Лукас. Она понятия не имела, из-за чего они ссорятся — ведь это была всего лишь партия в шахматы! А если она находилась там в неподобающем виде, то разве это имеет значение, раз они члены одной семьи?
Забравшись под одеяло, Татьяна долго крутилась с боку на бок, а когда в конце концов заснула, ей приснились шахматы на бесконечном черно-белом поле.
На следующий день они отправились к мадам Деку, что, как обычно, было сопряжено с бесконечной суетой и сомнениями относительно рукавов, лифа и длины юбок. Далси, казалось, задалась целью одеть Татьяну в самые дорогие ткани, наотрез отказываясь от муслина и даже Дамаска и отдавая предпочтение парче и легким шелкам. Татьяну, у которой все еще болела голова, очень смущала мысль о том, что они тратят так много денег ради посещения павильона, которое Лукас категорически не одобрял.
— Почему вы так уверены, миледи, что кузен вообще позволит мне пойти туда с вами? — спросила она. — Мне показалось, что…
— Я сама разберусь со своим сыном! — Графиня сверкнула глазами.
В итоге Татьяна почувствовала большое облегчение, когда утром того дня, на который был назначен ужин у принца-регента, Далси не спустилась к завтраку и прислала сказать, что ей нездоровится.
Поднявшись по лестнице и войдя к ней, девушка увидела, что графиня все еще лежит в постели — бледная, с полотенцем, обмотанным вокруг головы.
— Во всем виноват этот мерзкий рыбный суп у леди Молтингли, — простонала Далси. — Она может сколько угодно превозносить мастерство своего повара, но я бы такого ни минуты не стала держать на своей кухне!
— Ужасно сожалею, — сказала Татьяна. — Я попрошу прислать бульон и потом почитаю вам. Вышло продолжение «Чайлд Гарольда» — мы будем знакомиться с ним и проведем с вами спокойный, тихий день.
Лукас, который тоже пришел навестить графиню, удивленно поднял брови.
— Разве не сегодня вечером вы должны были отправиться в павильон?
— Я уже послала записку с извинениями, — удрученным тоном сообщила Далси.
— Ничего страшного, — утешила ее Татьяна, — побываем там как-нибудь в другой раз.
Графиня весь день не вставала с постели. Шторы в спальне были опущены, слуги ходили на цыпочках и говорили шепотом. В шесть часов Лукас снова зашел к ней и сообщил, что едет к лорду Рашфорду посмотреть лошадь.
Не успел он уехать, как графиня тут же пришла в себя.
— Скорее, дитя мое, — шепотом распорядилась она, — одевайся, не то можешь опоздать в павильон!
— В павильон? О, миледи, неужели вы все это время притворялись?
— Ну разумеется! Кем возомнил себя Лукас, чтобы указывать мне?
Татьяна пришла в ужас.
— Послушайте, если он узнает, то страшно рассердится!
— Не узнает! — решительно заявила графиня. — Лорд Рашфорд живет в Ричмонде, и поскольку скоро начнется дождь, Лукас, несомненно, заночует у него. Однако я на всякий случай останусь дома.
— О нет, только не это! Я не смогу поехать туда одна!
— Разумеется, не сможешь, но я все организовала заранее. Леди Борнмут с радостью согласилась занять мое место.
— Леди Борнмут?
Татьяна не верила своим ушам.
— Именно. Она давно мечтала увидеть внутреннее убранство павильона.
«Вот уж в чем можно не сомневаться», — подумала Татьяна.
— Но такая замена непременно вызовет вопросы — леди Борнмут, кажется, не входит в число ближайших друзей принца-регента!..
— Об этом можно не беспокоиться. Принни сам выразил желание пригласить тебя.
Когда Татьяна и леди Борнмут вошли в павильон, сомнения девушки уступили место удивлению. Вестибюль был выдержан в изумрудно-зеленых, как кожа ящерицы, тонах, коридоры — в синих, и повсюду были выставлены для обозрения драгоценный фарфор, изделия из перегородчатой эмали и другие шедевры. В каждом уголке, в каждой нише стояли вазы с роскошными розами, пионами, лилиями. Но больше всего здесь было орхидей, наполнявших воздух своим странным ароматом.
Наконец их привели в просторную комнату, отделанную красным лаком, мебель в которой была изготовлена из бамбука. Около десятка гостей уже пили шампанское; никого из них Татьяна не знала.
— Это лорд Гренвилл, — прошептала леди Борнмут. — С ним леди Гертфорд, а там — леди Кэмпбелл. Графиня была права: здесь собралось самое избранное общество! Ах, если бы Сельма могла насладиться столь приятным знакомством!
Татьяна в новом сапфирово-синем платье, обрисовывающем каждый изгиб ее тела, готова была согласиться с ней, лишь бы ее оставили в покое. То ли от ослепительной роскоши этого огромного дворца, то ли оттого, что Лукас явно не одобрил бы эту затею, у нее снова разболелась голова. Она отказалась от предложенного шампанского, но леди Борнмут, толкнув ее локтем в бок, шепнула:
— Возьмите! Кто мы такие, чтобы отказываться от прохладительных напитков? Ах, смотрите, смотрите! Это герцогиня Йоркская! Какие на ней великолепные драгоценности!
