— Он даже еще великолепнее! — Татьяна решила, что лесть в данном случае не помешает.
— Вижу, вы отлично разбираетесь в искусстве. Я, кажется, уже говорил вам, что у вас очаровательное платье? — Его толстые пальцы коснулись ее плеча, потом скользнули на грудь. — Сразу виден континентальный стиль.
— Не прикасайтесь ко мне! — резко сказала Татьяна.
— О, мисс Гримальди, вы просто созданы для того, чтобы к вам прикасаться.
Татьяна попыталась вырваться, но принц-регент, запустив руку в ее волосы, с неожиданной силой запрокинул ее голову. Она хотела было ударить его коленом, как сделала это с негодяем, напавшим на нее в парке, но он был готов к такому маневру и, как только она подняла ногу, без труда оттолкнул ее, а затем, швырнув Татьяну в кресло, навалился на нее всем телом.
Тяжело дыша, Татьяна лежала под ним, не в состоянии пошевелиться, надеясь лишь на то, что он случайно упал на нее, потому что пьян и нетвердо держится на ногах. Ситуация казалась ей скорее комичной, чем угрожающей, и она рассмеялась бы, если бы могла дышать.
— Дорогая мисс Гримальди, нехорошо противиться страсти монарха приютившей вас страны. — Она чувствовала на своем лице его горячее зловонное дыхание. Только бы не потерять сознание! Ей было уже не до смеха.
Мокрые губы прикоснулись к ее губам, и Татьяну едва не вырвало. Потом он запустил толстые пальцы в вырез платья.
— Какая молодая и упругая грудь! Позвольте мне…
Она ухватилась руками за оба конца его галстука, намереваясь задушить его, и, ловя ртом воздух, потянула за концы изо всех сил, но хитроумный узел галстука развязался, и все ее усилия пошли насмарку. Принц-регент хихикнул и снова навалился на нее.
Татьяна почувствовала, как его бедра трутся о ее тело. Она, конечно, понимала, что человек в его состоянии не сможет довести до конца акт насилия, однако понимала и другое: если обстоятельства этого свидания когда-либо станут достоянием гласности, ее репутация будет погублена. А тут еще Лукас, который и без того считал ее способной на многое… Разве удастся ей убедить его, что все происходило против ее воли?
Сама не своя от страха, Татьяна вцепилась ногтями в щеку принца, но он лишь рассмеялся и одной рукой сжал ее руки над головой.
— Люблю темпераментных девушек, но все хорошо в меру…
И тогда Татьяна плюнула ему в лицо. В ответ Принни злобно взглянул на нее, утер слюну с подбородка и замахнулся кулаком.
Удар был такой силы, что, казалось, покачнулась комната, и все же почему она не ощутила боли? Именно в этот момент Лукас Стратмир, успев схватить принца за шиворот, приподнял его в воздух и швырнул на пол.
— Боже мой! — выдохнул мерзкий сластолюбец, стукнувшись подбородком о ковер.
Лукас собрался повторить удар, но Татьяна схватила его за руку.
— Не надо, пожалуйста…
— Клянусь, я вытрясу из него душу! — прорычал Лукас.
Принни с трудом поднялся на колени.
— Только попробуй! Я непременно позабочусь о том, чтобы тебя повесили, и сделаю это с превеликим удовольствием!
— Ах ты, мерзкий жирный боров…
— Лукас, перестань! — воскликнула Татьяна. — Этот слизняк не стоит твоего гнева.
— Ты права. — Лукас поднял ее с кресла и окинул гневным взглядом ее измятое платье, растрепанные волосы…
— Послушай, — принц, кряхтя, поднялся на ноги, — меня заверили, что девчонка сама этого желает!
Лукас угрожающе прищурился:
— Лжешь, негодяй…
— Клянусь, это правда — мне об этом сообщила дама, которая ее сопровождала.
Татьяна вздрогнула.
— Возможно, так все и было, — шепнула она.
— Вот именно, — подхватил принц. — Ваша знакомая подошла ко мне, когда мы возвращались с лужайки, и сказала, что вы по мне с ума сходите! Вот почему, когда я заметил, что вы не вернулись вместе с остальными, нашел вас здесь, и вы так мило поблагодарили меня за спасение… — Принни поправил манжеты и сбившийся тюрбан. — Уж не считаете ли вы, что для того, чтобы завоевывать сердца, мне нужно прибегать к насилию? Полно! Стоит пальчиком поманить, и любая женщина в моем королевстве бросится мне на шею!
— Только не я! — решительно заявила Татьяна.
Старый распутник усмехнулся:
— До поры до времени, дорогая. Мое обаяние возрастает с каждой новой встречей. Надеюсь, вы не обиделись? Считайте, что произошла небольшая ошибка.
— Ничего, мерзавец, когда-нибудь ты свое получишь, — угрожающе пробормотал Лукас. — Я от всей души надеюсь увидеть это своими глазами. — Он накинул на плечи Татьяны свой плащ. — Пойдем поскорее отсюда.
— Приезжайте в любое время, мисс Гримальди! — весело крикнул принц им вслед.
Пока они стояли в ожидании кареты, Лукас не проронил ни слова; затем он в полном молчании усадил ее, сам сел напротив и с каменным лицом уставился в окно.
— Клянусь, — наконец прервала молчание Татьяна, — я не давала ему ни малейшего повода. Не могу представить себе, зачем было леди Борнмут так порочить меня?
— Полагаю, она надеялась сделать из тебя еще одну миссис Биверс! — резко ответил Лукас.
— А что именно случилось с миссис Биверс?
— То же самое, что почти случилось сегодня вечером с тобой. Только Принни вдобавок наградил ее еще кое-чем, чтобы помнила. Сифилисом.
— Силы небесные! — Татьяна вздрогнула под его плащом. — Но какую выгоду может извлечь из этого леди Борнмут?
— Она надеялась устранить хотя бы одно препятствие на пути к замужеству своих дочерей.
— Неужели женщина может быть такой бессердечной!
Дождь, припустив сильнее, громко застучал по крыше кареты.
— А что ты скажешь о моей матери, которая отправила тебя туда?
Гром ударил с такой силой, что задрожали стекла в окнах кареты, и Татьяна зажала уши руками.
Лошади, испугавшись, заартачились, и ей показалось, будто что-то большое и тяжелое свалилось на крышу кареты, потом промелькнуло за окошком и шлепнулось в дорожную грязь.
Лукас приподнялся на сиденье и крикнул:
— Бронтон!
Ответом ему было молчание.
— Похоже, Бронтона застрелили, — со странным спокойствием сказал он. — Пожалуйста, не высовывайся.
Ударом ноги Лукас распахнул дверцу.
Снова прозвучал хлопок, потом еще один. Выстрелы были похожи на фейерверк.
Татьяна прижалась лицом к стеклу, но сначала не могла разглядеть ничего, кроме тьмы и капель дождя на стекле. Потом она увидела Лукаса, склонившегося над человеком, лежащим на дороге. Время от времени из темноты раздавались выстрелы; и Лукас отстреливался, а потом потащил тело к карете.
Татьяна открыла дверцу, и Лукас втиснул кучера внутрь.
— Он мертв? — Глаза девушки расширились от ужаса.
— Не знаю.
