Но что мне было известно об историях отца? Я глянула на гвоздик, обозначавший военную базу. Папа рассказывал, что у ворот, где он иногда встречался со своей девушкой, стоял огромный якорь весом около шестидесяти тысяч фунтов. Я выдвинула на середину комнаты кухонный стол и уселась за компьютер.
Когда я была маленькой, мне было трудно понять, как этот огромный якорь мог оказаться на суше.
— Из-за землетрясения, — говорил папа. — Оно было таким сильным, что разбудило огромное морское чудовище от тысячелетнего сна. Когда оно проснулось, то проглотило все корабли, которые стояли в заливе.
Он говорил, что якорь — единственное что осталось после того случая. Моему отцу стоило стать писателем. Я улыбалась, просматривая фотографии на ноутбуке: недавно выпущенный авианосец, пункт обмена валюты для моряков, указатель к жилому корпусу для семейных и — я замерла — огромный черный якорь. Вот он. И хоть он и не был таким огромным, каким казался мне в детстве, даже лежа он был выше ворот.
Вот только сейчас этот якорь был перемещен в другое место. Под фото стояла подпись: в 1972 году якорь был помещен к воротам Уомбл. Я отметила это место на карте гвоздиком. Папа наверняка придумал бы великолепную историю о том, как его перевозили.
Я перевела взгляд на изображение женщины в белом кимоно. Мне надо было найти подтверждение тому, что это кимоно было действительно свадебным, иначе оно выпадало из папиной истории про «венчание под древним древом». Вернувшись к компьютеру, я ввела в браузер поисковой запрос: «японское традиционное свадебное кимоно» и в течение нескольких секунд получила несколько совпадений.
На экране красовались те же многослойные белые одеяния и головной убор в форме половинки луны. Папина фотография была нечеткой, но сейчас на экране я видела сложные узоры, вытканные на верхнем слое кимоно, и тонкую вышивку края. Фото были подписаны: «Сиромуку, одеяние, часто используемое для традиционных церемоний у синтоистов, в специальных храмах возле Токио».
Может быть, именно там папа стал его свидетелем? Передо мной были и снимки, помеченные «Токио».
Я тут же изменила поисковой запрос на «храмы в Токио» и нашла несколько дюжин ответов. При некоторых были ухоженные красивые сады, при других — мемориалы и музеи, и почти у каждого было свое древнее дерево.
Токио заслужил свой гвоздик на карте, хоть и не помог мне в поисках храма.
Что теперь?
А что насчет «Голубой улицы», по которой папа сделал один шаг, увидел ее взгляд и влюбился? Пальцы залетали над клавиатурой, и в результате одного-единственного запроса «Голубая улица в Йокосуке» папин рассказ из сказки превратился в быль.
Я улыбалась, глядя на экран, потому что видела то, что он описывал.
В папином рассказе приключения начались с трапа и продолжались по всему городу, как дорожка из желтого кирпича в «Волшебнике из страны Оз». Правда, улица, которую я нашла, была узкой и прямой и не выходила на пристань. И носила название Синяя улица. Ну что же, некоторое преувеличение простительно, главное, что она действительно существовала, как и Великий водораздел, гигантский якорь и невеста.
Я отметила место на карте и отошла на пару шагов, в потрясении глядя на нее. Я, как Дороти из сказки, внезапно оказалась в совершенно ином мире. Мире, который был мне знаком, мире, к которому принадлежал мой отец. Впервые с того момента, как я прочитала то письмо, ко мне вернулось ощущение гармонии. Через казавшиеся мне сказочными истории ко мне возвращался человек, которого я хорошо знала. И теперь, глядя на карту, я видела его в каждом из этих мест.
Если бы только я смогла забыть это письмо и все, что с ним было связано. Мне так бы этого хотелось. Мне отчаянно хотелось поговорить с отцом. Понять его. В голове у меня все время крутился вопрос: чем было это письмо для отца? Попыткой очистить совесть и избавиться от чувства вины, или выражением сожаления, которое не давало ему покоя всю жизнь?
Мне очень хотелось верить, что оно являлось вторым, что все, что я знала о моем отце, было правдой. Его раскрывшийся секрет потряс меня так глубоко, что для восстановления веры в этого родного мне человека мне требовались доказательства. Однако их я как раз не находила. Все, что мне удавалось выяснить, подтверждало правдивость папиных историй, но не давало никаких объяснений.
Что, если я их так и не найду?
Мой взгляд упал на конверт, засунутый под карту. Я уже несколько раз проверяла указанный на нем адрес, только чтобы узнать, что дома под таким номером не существует. Правда, такой город действительно существовал.
Город Дзуси оказался на противоположном по отношению к базе побережье Японии. Его я тоже отметила гвоздиком. Сейчас до него от базы можно было добраться на поезде минут за десять. Но как обстояли дела в 1950-м? Спустя несколько минут я уже знала ответ на этот вопрос. Железнодорожная станция в городе Дзуси открылась в 1889 году, и хоть прямого пути на другое побережье не существовало, добраться туда на поезде все же было можно. Отметив это па карте, красным фломастером я провела линию маршрута между этими двумя точками.
Прибрежный городок оказался маленьким, что меня удивило. В папиной истории про «чаепитие с торговым императором» дело происходило в традиционном доме, которого не коснулось время. А сколько могло быть традиционных домов в таком крошечном городке? Вернувшись к ноутбуку, я напечатала: «традиционный дом в Дзуси, Япония» и, просматривая результаты, вспомнила папины слова: «Ее дом стоял на вершине небольшого холма, и она говорила, что я узнаю его по выгнутой глиняной черепице».
Я тогда спросила его, почему черепица была выгнутой, а папа ответил, что это сделали специально, чтобы защитить дом от злых духов, потому что демоны передвигались только по прямой. Услышав эту историю, я еще несколько дней бегала кругами, поверив в буквальность его слов. Я усмехнулась: с той поры мало что изменилось. Вот она я, взрослая женщина, ищу реальный дом по описанию из папиных сказочных историй.
Однако мои усилия не пропали даром. На фотографиях я увидела дома с выгнутой черепицей на крышах, но ни один из них не был жилым домом, и все были построены сравнительно недавно. Два дома были превращены в реканы 24 или постоялые дворы, а из трех сделаны рестораны. Раз у всех этих пяти домов были крыши, подходящие под описание, я распечатала информацию о них и отметила их местонахождение на карте. Однако мне надо было придумать другой способ найти нужный дом. Мне нужен был человек, который бы знал тот район, кто-то в Японии, кому бы я могла позвонить и задать несколько вопросов. Вот только кому?
Йошио Ито из «Токио Таймс».
Я тут же выпрямилась. Я работала с ним над статьей о безопасности японских ядерных реакторов и потом еще раз, когда один из их глав демократической партии попал под подозрение во взяточничестве. Хотя Йошио жил не рядом с Дзуси, он владел языком и, как гражданин Японии и местный журналист, мог иметь доступ к документам, к которым меня бы не подпустили.
Я отсканировала конверт, закрыв только информацию с номером почтового ящика отца, и отправила его Йошио с просьбой помочь мне неофициально разыскать адрес. Больше я ничего ему не говорила. Мы с ним лишь болтали иногда онлайн, делились информацией и обменивались рабочей корреспонденцией, так что наши отношения были сугубо профессиональными, а это дело было личным.
Вдруг раздался гром.
Я потеряла счет времени, и полдень успел уже превратиться в вечер. Я выглянула в окно. На дорожку одна за другой падали тяжелые дождевые капли. Кадиллак! Я оставила его вне гаража и с опущенной крышей. Торопливо отыскав папину связку ключей, я бросилась на улицу.
Стоило мне загнать машину в гараж, как дождь разошелся не на шутку. Капли разбивались о цементные дорожки и колотили по желобам, как тысячи разъяренных кулаков. Меня охватила ностальгия и, выйдя из машины, я просто стояла, засунув руки в карманы, и смотрела на дождь.
