Холт дернул за шнур сонетки, висевший у стены, и вернулся к бабке.
— Насколько я понял, в доме есть беременные особы женского пола: то ли Люси, то ли эта собака.
— Совершенно верно. Я слишком стара для подобных вещей. Кого ты имел в виду… ну, конечно, не Люси.
Бедняжка Софи. Смотри, она то и дело оставляет лужицы, и, очевидно, ей не по себе.
— Мне трудно судить.
— Собаки мало чем отличаются от лошадей, в которых ты так хорошо разбираешься, да и от людей тоже.
Но скажи, как на твой взгляд: ей нехорошо?
Холт неохотно присмотрелся к мопсу. Карие глаза вылезали из орбит, впрочем, как всегда. Но вот нос сухой, да и скалится она неестественно, что придает ее морде странное выражение, если так можно сказать про животное. К тому же она тяжело и неровно дышит, из пасти свисает розовая ленточка языка.
Холт забрал Софи, прижал к себе и пощупал вздутый живот, тугой, с неровными комками, натянувшими кожу.
Мопс жалобно заскулил, и леди Уинфорд сокрушенно воскликнула:
— Да она вот-вот ощенится!
— Вполне возможно. Пошлите на конюшню за Джонни. Он привык к подобным вещам.
— Сегодня он взял выходной, и я послала Трента на рынок к преподобному Бодкину, поскольку ему в такую погоду выходить не стоит. Слишком холодно, даже для ноября! Как тебе известно, он болен.
— Впервые слышу, — отозвался Холт, отдавая бабке Софи и с отвращением разглядывая мокрое пятно на жилете. — Я в жизни не встречал преподобного Бодкина.
— Ты просто забыл… впрочем, не важно. Сейчас главное — спасти Софи. Сделай что-нибудь, Холт!
— Господи, — хмуро буркнул он, — чего же вы от меня ждете?
— Того, что делается в подобных ситуациях. Кому знать, как не тебе? Лошади, охотничьи собаки…
— Может, вы не заметили, что и лошади, и борзые куда больше этих зубастых обрывков меха. И я собирался в оперу — вместе с вами, кстати, — и теперь просто нет времени нянчиться с этим противным созданием.
Но бабка с такой мольбой смотрела на него, что Холт сдался и под тихий плач Софи велел отнести собаку на кухню. Пока он устраивал мопса в корзинке, бабушка порхала рядом, утешая роженицу и всячески путаясь под ногами у внука. По всей видимости, она совершенно растерялась.
— Бабушка, вы только мешаете! Где Люси? А Бакстер?
Леди Уинфорд заломила руки.
— Люси вечно падает в обморок, глупышка этакая! А Бакстер еще хуже ее! О, почему я отпустила Джонни?! А Трент неизвестно когда вернется, и даже кухарка отправилась навестить сестру…
— Бабушка, но ведь у вас не пятеро слуг! Куда, черт побери, подевались остальные?
— Я их уволила, — призналась та, гордо вскинув подбородок. — И нечего на меня так смотреть! Пришлось экономить на всем, пока ты разыгрывал из себя героя в горах Испании!
— Кровь Христова! Если бы вы тратили те деньги, что я посылал через поверенного…
— Нет, я не одалживаюсь у человека, с которым нахожусь в ссоре, даже если это мой собственный внук.
— Вам следовало бы брать пример с мисс Кортленд.
Похоже, она не настолько щепетильна!
— Что ты имеешь в виду, Холт?
— Ничего. По-моему, первый щенок вот-вот появится.
Собака пронзительно взвизгнула, зарычала, и крошечный комочек скользнул на толстое одеяло. Он не шевелился, и леди Уинфорд испуганно вскрикнула. Софи взглянула на неподвижного малыша и с трудом привстала. Пуповина натянулась, и она снова тявкнула.
— Глупое животное… да перекуси ты ее!
Но Софи старалась подползти к хозяйке, и Холту пришлось удержать ее на месте, прежде чем она потащит за собой мертвого щенка. Холт перерезал пуповину кухонным ножом и принялся растирать маленькое создание жестким полотенцем. Бесполезно. Щенок не дышал. Холт удвоил усилия, безмолвно призывая кроху хотя бы тявкнуть. Еще несколько мгновений — и задняя лапка судорожно дернулась.
— Ну вот, глупая скотина, — пробормотал Холт, обращаясь к пыхтевшей суке, — твоя очередь.
— Господи, Холт, по-моему, он мертв!
— Ему нужно знать, что мать рядом, — объяснил он, подталкивая собаку к щенку, но она в ужасе сжалась.
— Говорю же, он мертв! — простонала леди Уинфорд.
— Вижу, бабушка. Положите Софи в корзинку.
Он снова взялся за полотенце, и собака наконец заинтересовалась его действиями: осторожно понюхала, подтолкнула носом головку и принялась облизывать новорожденного. Несколько минут спустя тот задвигался и тявкнул.
— Все в порядке, бабушка. — послышался мягкий женский голос. — Софи знает что делать.
Холт обернулся и увидел Амелию, нежно обнимавшую пожилую леди. Не глядя на него, девушка усадила леди Уинфорд на низкую скамеечку у плиты.
— Не расстраивайтесь, бабушка, все обойдется, и не отвлекайте Софи, ей нужно сосредоточиться.
Она наконец соизволила поднять ясный взор на Холта. Кружевные манжеты закрывали кисти рук, и ей пришлось засучить рукава.
— Сейчас принесу еще одну корзину, и вы застелете ее чем-нибудь мягким для щеночков. Когда родится последний, мы снова подложим их к Софи.
Леди Уинфорд молча кивнула. Когда щенок был вылизан, Амелия осторожно взяла его и поместила в корзинку. Вскоре на свет появился другой, на этот раз вполне здоровый, и Холт едва обтер его, как мать принялась вылизывать новорожденного. Холт резко вскинул голову, и глаза мужчины и женщины встретились. Прошло несколько секунд, прежде чем Амелия отвернулась.
— Сейчас сделаю чай, — резко бросила она. — Третий уже на подходе. Вы пьете чай, милорд?
— Иногда.
— Похоже, сейчас не помешало бы бренди, но придется довольствоваться чаем.
Холт уселся на корточки, украдкой наблюдая за Амелией. Вынув чистые чашки и фарфоровый чайник, она сложила полотенца на маленький поднос деловитыми экономными движениями. Едва на плите вскипел чайник, она всыпала заварку, налила кипяток и немного подождала, прежде чем разлить чай. Взяв чашку, Холт намеренно коснулся ее руки, и девушка испуганно отстранилась. Легкий румянец выступил на ее щеках, и Амелия, поспешно отступив, села рядом с бабушкой.
Теперь оставалось ждать.
Меньше чем за час появилось четыре щенка. Все, лежа на чистом одеяле, дружно виляли короткими хвостиками, к величайшему восторгу леди Уинфорд. Стоявший на коленях Холт вдруг ощутил холод изразцового пола, поднялся и, размяв затекшие мышцы, брезгливо осмотрел свои панталоны в потеках крови и жилет в желтых пятнах.
Амелия, хоть и не уходила из кухни, за все то время обменялась с ним едва ли десятком слов и сосредоточила внимание на бабушке и собаках. Теперь и она встала и с усталым вздохом откинула с глаз мешавшие локоны.
— Оказывается, у вас есть скрытые таланты, милорд, — усмехнулась она.
