Он перекатился на бок и заключил Белл в объятия.
– Ты была замечательна, – прошептал он, прижимая губы к ее виску.
– Я берегла себя для мужа. – Белл вздохнула, и Михаил взглянул на нее.
– Ты и сберегла себя для мужа, – сказал он. – Мы поженимся, как только я вновь обрету память.
– Ты в этом уверен?
– Принцесса, я никогда не буду тебя обманывать, – сказал Михаил.
Белл расслабилась в его объятиях и примолкла.
– Гриб! – вдруг воскликнула она. – Ты напоминаешь мне гриб. Посмотри вон туда. – Она покраснела и показала ниже пояса. – Это шляпка, а там его ножка.
Михаил перевел взгляд с ее лица на свой пах. Затем сжал ее в объятиях и расхохотался:
– Второй такой, как ты, не найти в целом свете, принцесса!
Солнечный свет всегда поднимал ей настроение. Но сегодняшний день оказался исключением. Дождь, продолжавшийся семь дней подряд, и безвылазное пребывание в доме кончились. Это означало, что с неделей любовных утех покончено.
Напевая себе под нос, Белл открыла дверь впустить свежий утренний воздух. Она любила солнечный свет, но прошедшая неделя воспитала в ней любовь к ненастным дням и затворничеству.
Дождь привнес в ее жизнь замечательные моменты. С улыбками ее матери. С зелеными садами. С любовными утехами с Миком.
Белл поставила на стол две чашки с кофе. За ними последовали две миски с овсянкой и баночка меда.
Мик сделал жизнь счастливой. Счастливее, чем когда-либо, включая те дни, когда ее лицо не было изуродовано шрамом и джентльмены бросали на нее восхищенные взгляды. Она влюбилась в Мика. Как только к нему вернется память, они поженятся и будут счастливо жить вместе. И она, без сомнения, полюбит его дочь.
Михаил, смахивая с лица избытки мыльной пены, зашел на кухню и сел за стол.
– Мне стала нравиться овсяная каша.
– Не забудь про мед. – Белл погрузила ложку в баночку и медленно накапала себе на кашу. Поймав его взгляд, она облизнула ложку с остатками меда и приступила к еде.
– Ты слаще меда, – сказал Михаил, подмигнув ей. Белл покраснела, но его комплимент был ей приятен.
Поднеся к губам ложку, она сделала паузу и подула на кашу.
Она смотрела, как Мик ест свою кашу, хотя на самом деле ушла в свои мысли. Что-то изменилось в нем, он перестал шутить. Видимо, его любовь и намерение жениться исчезли. Может, он уйдет сегодня?
Михаил доел кашу, положил ложку в миску. Встал и, к удивлению Белл, загадочно улыбнулся. Затем подошел к ней и поцеловал в губы.
– М-м-м… ты вкусная, как мед. – Он вернулся в свое кресло и объявил: – Я хочу поделиться с тобой новостью.
Белл положила ложку в миску с наполовину недоеденной кашей и нервно облизнула губы.
– Ты сводишь меня с ума, когда так делаешь.
– Это твоя новость?
– Мы можем пожениться, когда захочешь, – сказал он. – Я вспомнил, кто я.
Солнечный свет принес им удачу. Белл улыбнулась. Ее фиалковые глаза засверкали. Она ждала этого с первой минуты их встречи.
– И кто же ты?
– Я князь Михаил Казанов.
Белл высвободила руку, на ее лице отразилось смятение.
– Ты родственник князя Степана?
– Рудольф, Виктор и Владимир – тоже.
– Владимир?
– Близнец Виктора. Живет в Москве.
Белл опустила глаза, не ожидая такого развития событий. Под ложечкой засосало. Несчастный случай привел князя в ее неудавшуюся жизнь. И в ее постель.
– Принцесса, что такое?
– Я не могу выйти за тебя замуж.
– Ты отвергаешь меня или свою миску с кашей?
Белл едва сдерживала слезы. Судьба сыграла с ней злую шутку. Они с Миком полюбили друг друга. Счастье было так возможно, так близко. Ведь ей необходимо сохранить инкогнито, но это невозможно, если она выйдет замуж за князя.
– Я не могу выйти за тебя замуж.
– Не можешь или не выйдешь? – спросил Михаил.
Белл услышала в его голосе гнев. Но лучше переболеть сейчас, чем страдать позже, когда уладить вопрос будет труднее.
– Может, я бы и вышла за тебя замуж, – сказала она, – но я не смогу стать светской женой. Если бы это решали только мы двое…
– Но ведь так оно и есть, – сказал Михаил. – Одной светской жены более чем достаточно – вторая мне не нужна.
– Это ты сейчас так говоришь, – возразила Белл, – а потом пожалеешь, что не женился на аристократке.
– Ты дочь герцога и графини, – напомнил ей Михаил. – Немногие могут похвастаться такой родословной.
Белл притронулась к правой щеке:
– У меня шрам.
– К черту шрам! – Михаил стукнул по столу кулаком с такой силой, что запрыгали чашки и миски. – Красивее тебя нет. Ты излучаешь красоту.
Она излучает красоту? Как мадонна? Излучение исходит изнутри, а значит, с ее шрамом можно жить, но не в обществе, не на публике.
Белл прекрасно понимала, что с этим вопросом ей не справиться. У красивого титулованного аристократа всегда будет полно поклонниц. А она не желает появляться в высшем свете, где у нее множество соперниц.
– Я не смогу оставить свой садовый бизнес, – продолжила она. – Мне нужны все эти растения.
– А мне нужна ты. – Михаил закрыл глаза, явно борясь с раздражением. – Что, если ты носишь под сердцем моего ребенка?
Она судорожно вздохнула, лицо покрылось бледностью. Об этом она не подумала.
– Я приняла тебя за обычного человека, – сказала Белл. – Но, как назло, в моем саду появился ты. Свалился как снег на голову. Оказалось, я спасла чертова князя!
– Княгиням не положено ругаться.
– К черту! Никакая я не княгиня!
Михаил направился к двери, но не хлопнул ею, как ожидала Белл, а осторожно закрыл за собой. Это еще больше расстроило Белл.
Михаил зашагал по аллее. Никогда еще он не был так зол. В Лондоне было столько женщин, желавших выйти замуж за князя! Но он решил жениться на той единственной, которая не желает сочетаться браком с благородным аристократом.
Он кивком поприветствовал кучера, дежурившего возле кареты у последнего дома, и отправился в коттедж.
Когда Михаил без стука распахнул дверь, трое мужчин, ошеломленные внезапным вторжением, вскочили на ноги. Джулиан Бумер передал свой завтрак двум телохранителям, Фридеку и Грише.
– Ваша светлость, мы вас не ожидали! – воскликнул дворецкий.
– Сукин сын, – резко сказал Михаил по-русски. Бумер посмотрел на двух огромных охранников.
– Что сказал его светлость? – спросил Фридек.
– Он сказал «сукин сын».
Михаил взял бутылку с водкой и, сделав большой глоток, встряхнулся, как собака после дождя. Сделав глубокий вдох, он почувствовал себя немного спокойнее.
– Пусть Джонни забирает Фридека и Гришу домой, – сказал он дворецкому. – Надо передать сообщение герцогу Инверари, чтобы сегодня же прислали карету в коттедж. Скажите его светлости, – Михаил покраснел, – что моя жена отказывается выходить за меня замуж.
