— Перестань ворчать, Бэтли, и укладывай меня в постель! — ответил граф.
В его голосе появились нотки, которые подсказали Бэтли и Жизели, что он действительно очень сильно устал.
Жизель предоставила графа заботам Бэтли, и когда спустя четверть часа заглянула к нему в спальню, он уже, казалось, задремал. Однако, когда она подошла близко к его кровати, он протянул руку и поймал ее пальцы.
— Ты обязательно должна ехать в ассамблею, Жизель, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты хорошо провела время. Подобного события ты можешь уже больше никогда в жизни не увидеть.
— Я поеду… если вы этого хотите, милорд, — чуть слышно пообещала Жизель.
— Обещай мне!
— Я… обещаю.
Успокоенный ее словами, граф откинулся на подушку и закрыл глаза.
Жизель постояла некоторое время, пока не поняла, что он заснул, осторожно высвободила свои пальцы, которые граф продолжал удерживать даже во сне.
Глядя на спящего мужчину, Жизель поняла, что, хотя он ничуть не изменился внешне, она смотрит на него другими глазами. Граф перестал быть ее подопечным, нуждающимся в чужой помощи.
Впервые Жизель смотрела на него не как на больного, а как на мужчину.
Впервые он не был объектом ее заботы и сострадания, а мужчиной, привлекательным и мужественным. И впервые она сидела с ним за обедом на равных.
Несколько секунд девушка неподвижно стояла у его кровати, а потом повернулась и бесшумно выскользнула из комнаты.
Новое помещение ассамблеи было так набито Людьми, что трудно было дышать. Жизель радовалась, что ей нет необходимости стыдиться своей внешности среди этого множества прекрасных нарядов и блеска драгоценных украшений и орденов, которыми, казалось, были увешаны все присутствующие.
Ровно в десять часов появился герцог Веллингтон в сопровождении своей герцогини, и все гости встретили их приветственными возгласами и аплодисментами.
— Кузен Тальбот должен был бы присутствовать здесь и представить нас герцогу, — сказал Джулиус на ухо Жизели.
Она не стала говорить ему, что на самом деле только сегодня днем отказалась встретиться с герцогом.
Девушка предпочла пройтись по помещениям ассамблеи, восхищаясь ими. Только теперь она поняла, что полковник Беркли нисколько не преувеличивал, когда говорил, что Челтнему нужны новые, более просторные и хорошие здания.
Она старалась запомнить все как можно лучше, чтобы потом рассказать обо всем увиденном графу Линдерсту. Когда они подъезжали к зданию ассамблеи, то снаружи оно показалось ей не слишком уж примечательным, однако бальная зала была просто великолепна.
Вскоре герцог открыл бал со своей супругой в качестве партнерши. После этого начали танцевать все, но после первого же танца с Джулиусом Жизель предложила, чтобы они выбрались из толпы и осмотрели остальные помещения.
Они не успели далеко уйти, когда им встретился полковник, который в своих светлых бальных брюках и со множеством сверкающих орденов на атласном фраке выглядел, как всегда, представительно.
Он поздоровался с девушкой, поцеловав ей руку, а потом обратился к Джулиусу:
— Я хотел бы попросить вас, милый мой мальчик, пригласить на танец леди Деннингтон, которая сейчас гостит у меня в замке. Я сегодня вечером не могу позволить себе танцевать, а она так прекрасно танцует, что вы наверняка получите немалое удовольствие, повальсировав с нею.
Не успел Джулиус ответить, как полковник уже начал представлять его леди Деннингтон, а еще спустя несколько секунд Жизель осталась наедине с полковником.
— Я хочу с тобой поговорить, — сказал он. Взяв под локоть, полковник Беркли провел ее через заполненную гостями комнату в соседнюю, меньшего размера, которая оказалась практически пустой.
— Давай на минутку присядем, — предложил полковник. — Мне пришлось находиться на ногах с раннего утра, и я рад буду возможности хоть немного передохнуть.
— Наверное, вам пришлось позаботиться о множестве вещей, — сказала Жизель.
— Безусловно. И я с гордостью могу сказать, что бал удался, — ответил полковник. — По правде говоря, лучшей рекламы для Челтнема и придумать нельзя.
— Я нисколько в этом не сомневаюсь, — согласилась Жизель.
— Но сейчас я хочу поговорить не о Челтнеме, — решительно объявил полковник, — а о тебе.
— Обо мне? — изумленно переспросила Жизель, широко раскрывая глаза.
— Последние несколько дней я очень пристально наблюдал за тобой, — сказал он, — и решил, что у тебя есть природное актерское дарование.
Жизель молчала и продолжала изумленно смотреть на него. Полковник продолжил:
— Ты уже подумала о том, чем займешься, когда графу больше не понадобятся услуги сиделки?
Жизель замерла.
Этот вопрос уже давно не давал ей покоя, но она не ожидала, что полковник облечет ее мысли и сомнения в слова.
— Я уверена, что смогу… найти себе какое-то занятие, — ответила она.
— Тебе нужна будет работа?
— Да… конечно.
— Я так и думал, — удовлетворенно сказал полковник. — Ты не стала бы наниматься служанкой в Немецкий коттедж, если бы не оказалась на грани нищеты.
Жизель ничего не ответила.
Ей показалось, что полковник неоправданно жесток, напоминая ей о том, в каком положении она находилась до того, как ей на помощь пришел граф. Такие слова казались особенно неуместными сейчас, когда, как она надеялась, она выглядела не менее привлекательно, чем остальные леди, собравшиеся сегодня здесь.
— Когда граф уедет, — продолжал полковник, — я могу предложить тебе место в театре. Жизель недоверчиво посмотрела на него.
— В театре? — переспросила она.
— Да, я сказал именно это, — подтвердил он. — Мои актеры — не профессионалы, но я щедро их вознаграждаю. И я позабочусь о том, чтобы ты не осталась без денег, когда закончишь играть свою теперешнюю роль.
В его тоне было нечто такое, что заставило Жизель вопросительно посмотреть на него.
Словно понимая, что она ждет объяснений, полковник Беркли сказал:
— Ты очень привлекательна. Гораздо привлекательнее, чем я могу сказать тебе сейчас, когда ты все еще находишься под покровительством моего друга. Но я смогу сказать об этом очень и очень многое, Жизель, — как только ты будешь свободна.
Только теперь Жизель поняла, на что он намекает, и щеки ее залила краска.
— Я… не могу вас… слушать! Я… не думаю… — пролепетала она.
Полковник решительно прервал ее.
— Тебе не нужно ни о чем мне говорить, — сказал он. — Я прекрасно понимаю, в каком положении ты оказалась, и, конечно, пока твоя верность принадлежит графу. Но, милочка, ты можешь быть уверена в том, что я буду к тебе очень добр, и положение, которое я смогу предложить тебе в будущем, не потребует, чтобы ты выполняла обязанности служанки в моем доме.
