Квентин Тивертон продолжал хмуриться, глядя на идиллический пейзаж за окном.
— Я сожалею… Пожалуйста, извини, если я что-то не так сказала, — с трогательной печалью в голосе твердила Селина. — Ты был так добр ко мне. Ты не должен думать, что я чем-то недовольна. У меня нет других чувств, кроме благодарности тебе за все, что ты для меня сделал.
— Мне не нужна твоя благодарность, — сухо сказал Квентин. — И не надо меня благодарить. Я поступил так, как счел необходимым для твоего же блага. Но сердце мне подсказывает, что я ошибся.
— Но почему же? — воскликнула Селина.
— Потому что тебе не следовало общаться с этими женщинами. Ты никогда не слышала о кокотках, о содержанках и об их покровителях. И лучше бы так и продолжала оставаться в неведении. Я не должен был бы вводить тебя в круг легкокрылых бабочек, которые порхают с цветка на цветок, выставляют напоказ своих любовников и хвастаются их громкими титулами, равно как и количеством бриллиантов у себя в ушах и на шее. К сожалению, может быть, это и мой мир… я в нем живу… и другого у меня нет…
— И у меня тоже нет… — сказала Селина. — Если б я была не с тобой, то с кем? Ты сам знаешь, что тогда случилось бы со мной.
— Знаю, и только поэтому заслуживаю снисхождения за свое опрометчивое великодушие. — Квентин Тивертон горько улыбнулся. — Остается только уповать на божью милость, что он позволит событиям развиваться так, как я надеюсь.
— А на что ты надеешься? — спросила Селина.
— Ответ ты сама знаешь. Все между нами давно переговорено, и… хватит об этом. Пока все не так уж плохо складывается. В этом доме мы найдем приют, и если призраки его прежних обитателей будут тревожить нас, нам некого винить за это, кроме как самих себя.
Он говорил столь сурово, что Селина не решалась вставить хоть словечко. Она укоряла себя за то, что по глупости рассердила его.
В молчании они покинули виллу, так же молча быстрой рысью доскакали до отеля и увидели, что Джим уже все упаковал и вещи выставлены в холле в ожидании наемного экипажа.
Селина с замиранием сердца наблюдала, как Квентин Тивертон просматривает счет, представленный ему портье.
Ее охватил ужас при мысли, что он вдруг не сможет оплатить его. Но Квентин достал из кармана пачку ассигнаций, и она выглядела внушительной.
Селина вздохнула с облегчением, но тут же расстроилась, заметив, что ни одна из банкнот не вернулась обратно в карман Тивертона. Все они перешли в руки портье.
Как же огромен счет за проживание в «Стефани»! Снова Селину стала мучить совесть за то, что она лишний и весьма тяжелый камень на шее Тивертона.
Затем они вновь уселись на лошадей, а Джим погрузил вещи в экипаж, чтобы препроводить багаж на виллу.
Когда они проскакали по мосту, перекинутому через живописную речушку, и отель исчез из виду, Селина нарушила молчание. Она задавала вопрос осторожно, опасаясь нового взрыва с его стороны:
— Очень дорого тебе это обошлось?
— Если сказать по правде, то мои карманы теперь совершенно пусты. Я должен сегодня вечером непременно выиграть, иначе тебе придется вернуться к рулетке.
— Мне действительно надо это делать? — спросила Селина.
— Нет! — вскричал он вдруг гневно. — Ты настолько тупа, что не понимаешь шуток! Я не допущу, чтобы ты втянулась в эту мерзость. Деньги я раздобуду сам тем или иным способом. Все, что от тебя требуется, это постараться быть любезной с лордом Хоудриджем. Он напыщенный болван и таким был всегда, но он богат и холост, и, возможно, в нем есть какие-то чувства, которые тебе удастся пробудить. Хотя я в этом глубоко сомневаюсь.
Квентин произнес это с такой злобной язвительностью, что Селина невольно затрепетала.
Что сказать ему? Что она могла сделать, чтобы их дела как-то наладились? Ведь это ее вина, что он истратил столько денег. Ко всему прочему Квентин еще не расплатился до конца за ее наряды, которые должны доставить сегодня вечером.
Джим не только быстро и четко организовал их переезд на виллу, но и выкроил время, чтобы закупить провизию для завтрака.
— Ты умеешь готовить? — спросил Тивертон у Селины.
— Конечно, — ответила она. — Не хочу себя хвалить, но все же скажу, что я отменная кухарка.
— В таком случае будет лучше, если ты возьмешься за дело вместо Джима. Он если что и умеет, так это просто зажарить кусок мяса.
Обрадовавшись возможности избежать дальнейших неприятных разговоров с Тивертоном, который явно пребывал в дурном настроении, Селина поторопилась сменить шикарный белый костюм для верховой езды на свое старенькое платье и почти бегом устремилась на кухню.
То, что она приготовила, нельзя было назвать изысканными яствами, но по крайней мере старания поварихи были налицо, а внешний вид каждого блюда радовал глаз.
Когда Тивертон съел омлет, приправленный ароматными травами, а также шницель по-венски, Селина уверилась, что ее хвастливое утверждение по поводу своих кулинарных талантов и опыта он уже не сумеет опровергнуть.
Затем на столе появился салат, украшенный, по ее вдохновенной фантазии, шапкой взбитой сметаны, и знаменитый пирог с сыром, который они попробовали уже раньше по совету Тивертона в придорожном трактире.
Завтракали они в небольшой, но уютной столовой за столом, накрытым скатертью такой красоты, что сама она, вероятно, обошлась владелице дома в целое состояние.
Внезапно Селина рассмеялась.
— Что тебя развеселило? — поинтересовался Квентин.
Его плохое настроение, по всей видимости, улетучилось после того, как он выпил несколько бокалов вина и съел все, что приготовила Селина.
— Я просто подумала… как это смешно…
— Что?
— Мы поселились на вилле, где все так роскошно. Мы с тобой одеты по последней моде, в конюшне стоят наши лошади, лакей прислуживает нам… У нас есть все, кроме денег…
Смех разбирал ее, она никак не могла остановиться.
— Мы живем на курорте — самом шикарном из всех курортов в мире, но если посмотреть правде в глаза, то кто мы? Нищие голодранцы — вот кто!
— Ничего смешного я в этом не нахожу… — начал было Тивертон, но потом, взглянув на Селину, расхохотался сам. — Ты права, — сказал он. — Ситуация забавная, но ты не должна забывать, что мы обладаем преимуществами, каких нет у других бедолаг с пустыми карманами.
— Какими же? — живо поинтересовалась Селина.
— Их целых два! Мои мозги и твоя красота, — ответил он. — Вот на них и надо делать ставку!
Сидя рядом с лордом Хоудриджем в его фаэтоне, Селина оглядывала окрестности.
