— У меня другое дело, — возразила Роберта, печально покачав головой. — Вы носили свой стигмат глубоко в душе, и никто не знал о нем, мой же у меня на руке, и каждый может видеть его.
— Несчастья закаляют характер, — сказала леди Келли. — Чем больше превратностей приносит судьба, тем благородней становится характер человека. Так что ты и правда благословенна.
Роберта печально улыбнулась.
— Если мой характер станет еще прекрасней, меня должны будут канонизировать, как святую, — с горечью сказала она. — Я знаю, что вы владеете магией, тетя Келли. Вы поможете мне?
— Чего же именно ты хочешь? — спросила графиня.
— Вашего содействия, — поколебавшись, ответила Роберта, хотя на сердце вдруг легла тяжесть от сожаления. — Вы должны помочь мне отправить этого Кэмпбела в его чертов Хайленд.
— Тут успех нельзя гарантировать, — предостерегла ее графиня. — Сила, которую я вызову, чтобы управлять Кэмпбелом, может вместо этого начать управлять тобой.
Услышав, что тетка не против, Роберта оживилась.
— Ну и пусть, — нервно поглаживая свои «дьявольский цветок», ответила она. — Гордону ведь не будет никакого вреда? Я не хочу причинять ему зло.
Леди Келли понимающе улыбнулась, словно была посвящена в тайну, на которую намекала Роберта.
— Хлеб из заговоренного ячменя и вино с белым вереском — твоя единственная надежда разрешить эту деликатную ситуацию, не разгневав при этом богиню.
— Я никогда не слышала о таких вещах.
— Белый вереск, священная трава, охлаждает пыл нежелательных поклонников, — объяснила леди Келли. — Я истолку щепотку сухого вереска в тонкий порошок, и ты подсыплешь его Гордону в вино. Это верное средство.
— А что еще? — спросила девушка.
— А хлеб из заговоренного ячменя, наоборот, привлекает мужчин. Ты замесишь маленький кусочек теста, а потом приложишь его к своим потайным губам.
— У меня нет никаких потайных губ, — испуганно простонала Роберта.
Леди Келли рассмеялась.
— Дорогая, это находится у тебя между ног. Придай тесту их форму, испеки его и угости Генри. Ты еще не раздумала?
От изумления и замешательства щеки Роберты покрылись густым румянцем.
— Да, — едва слышно пролепетала она.
— Мы подадим им это в кабинет Ричарда, когда их внимание будет занято делами, — вставая с кресла, сказала графиня.
— Где же мы будем заниматься этой магией? — спросила Роберта, тоже поднимаясь.
— В кладовой, конечно.
А часом позже обе женщины стояли возле кабинета графа. Роберта держала поднос, а ее тетка по-особому расставила на нем три хрустальных бокала, чтобы не перепутать вино, положила маленькую булочку заговоренного хлеба и два круглых пирожка с сыром. Вино, куда был добавлен белый вереск, предназначалось Гордону — оно
было подогрето с добавлением корицы, а заговоренный хлебец — Генри.
— Ричард обычно сидит за столом, — говорила леди Келли, расставляя еду и напитки. — Я поставлю один бокал и пирожок с сыром вот сюда. Вино с вереском и другой пирожок будут лежать вот здесь. Если будет необходимость, то, подав вино Ричарду, мы просто повернем поднос.
— Хорошо, — согласилась Роберта.
— И пусть великая Богиня-мать благословит наше предприятие, — сказала леди Келли, собираясь постучать в дверь.
— Аминь.
С приветливой улыбкой леди Келли открыла дверь и вошла в кабинет. Роберта с подносом в руках следовала за ней.
— Не вставайте, не вставайте из-за нас, — бросила леди Келли, проходя через комнату. — Мы просто принесли вам подкрепиться.
С облегчением Роберта увидела, что все расположились в комнате так, как надо. Граф Ричард сидел за столом, как и предсказывала тетка. А Генри и Гордон сидели в полном соответствии с расположением содержимого подноса — на стульях, стоящих по бокам. Переставлять что-либо не было необходимости.
— Как продвигаются дела? — спросила леди Келли, пока Роберта ставила поднос на стол.
— Все в порядке, — ответил граф, бросая на жену многозначительный взгляд. — В настоящий момент мы обсуждаем перечень товаров, поставляемых моей Восточной торговой компанией, лорд Кэмпбел заинтересовался этим.
— Ну что ж, очень хорошо, — улыбнулась леди Келли и спросила: — Ты не возражаешь, если я полистаю здесь книгу.
— И я тоже, — сказала Роберта, заметив удивление на лице графа.
Не ожидая позволения мужа, леди Келли схватила Роберту за руку и повела ее в другой конец кабинета, к книжным стеллажам. Как бы невзначай Роберта оглянулась через плечо: граф явно был озадачен.
Она не сомневалась, что дядя что-то заподозрил. За тот год, что она прожила у них в Англии, ни она, ни ее тетка ни разу не брали в руки книгу, а тут вдруг…
— Дорогая, почему бы тебе не почитать «Жития святых»? — предложил граф жене с лукавой улыбкой. — Я давал их тебе еще одиннадцать лет назад.
— Меня больше тянет к романам, — возразила графиня.
— Ну, а мы вернемся к нашим делам, — заметил граф, понизив голос, что заставило улыбнуться обоих молодых людей.
— У моей прекрасной нареченной есть как раз книга французских любовных стихов, если это интересует вас, — с ноткой сарказма вставил Гордон.
Роберта осторожно бросила взгляд на Генри. Тот помрачнел, уже готовый наброситься на Гордона.
— Джентльмены, давайте вести себя как подобает, — сказал граф, пытаясь прекратить перепалку.
Генри усмехнулся и лениво произнес:
— Ожидать от хайлендского варвара, что он будет вести себя как джентльмен, — это все равно, что ждать от индюка, чтобы он запел как жаворонок.
Прежде чем Гордон успел раскрыть рот, Роберта резко повернулась и твердой походкой пересекла кабинет.
— Я тоже из Хайленда, — с вызовом сказала она. — Извинись сейчас же.
Гордон с удовлетворением откинулся на спинку стула. Он поймал взгляд соперника и ухмыльнулся в ответ.
— Я бы никогда не посчитал тебя дикаркой, — пожимая плечами, сказал ей Генри.
— Мой отец и братья тоже хайлендцы, — возразила она. — Значит, и они для тебя глупые индюки?
— Нет, но ты же сама называешь хайлендцев дикарями и варварами, — ответил он.
— Я имею право говорить то, что хочу, — сказала Роберта. — Я там родилась.
— Приношу свои извинения, — сказал Генри, беря ее правую руку и прикладываясь к ней поцелуем. — Я никогда никоим образом не хочу огорчать тебя.
— Ты тоже извини меня, — смягчилась Роберта, надеясь, что ее вспышка не обидела его. Она бы не хотела, чтобы Генри вернулся ко двору, затаив недобрые чувства против нее. — И выпей вина, милорд.
Генри отпустил ее руку. Но вместо того, чтобы взять ближайший бокал, потянулся за другим, с корицей.
