Патрик поклонился отцу и вышел из комнаты.
У двери его ожидала сестра. Может быть, она слышала их разговор, подумал Патрик.
— Отец согласился? — взволнованно спросила Элизабет.
— Марсали будет нашей гостьей, — ответил Патрик. — Я надеюсь, ты сумеешь найти для нее какую-нибудь одежду.
— Конечно, — ответила Элизабет и застенчиво добавила:
— Мне всегда нравилась Марсали. Я надеялась, что она станет моей сестрой.
— Тогда постарайся получше заботиться о ней, детка. Ей понадобятся друзья.
— А ты… — Элизабет робко взглянула на него. — Ты собираешься жениться на ней?
Патрик внимательно посмотрел на сестру. Наконец твердо сказал:
— Я женюсь на ней.
Элизабет подняла на Патрика удивленные, испуганные глаза. Он взял сестру за подбородок и улыбнулся ей.
— Но это пока между нами. Я думаю, отцу это не понравится, и еще не готов объявить ему об этом.
Элизабет покраснела от удовольствия. Патрик понял, что она гордится его доверием.
— А что думает об этом Марсали? — осмелев, спросила она.
Патрик тяжело вздохнул.
— Она не слишком будет довольна мной, когда проснется.
Элизабет посмотрела на брата с обожанием.
— Тогда она просто дурочка, и я сама ей об этом скажу.
Патрика удивило такое необычное для сестры проявление смелости. Может быть, Элизабет совсем не такая, какой кажется на первый взгляд?
— Ты ведь не разделяешь ненависть отца к Ганнам? — спросил Патрик.
— Нет. Конечно, нет. Маргарет всегда была так добра ко мне. Я не верю ничему плохому, что говорят о ней, — волнуясь, объяснила Элизабет.
Сестра встала на цыпочки и прошептала Патрику в самое ухо:
— Маргарет даже говорила, что любит отца и верит, что он тоже ее любит, хотя и не говорит этого. Ты представляешь!
Патрик заметил, что Элизабет трудно было поверить в свои собственные слова. Ему стало жаль сестру. Можно догадаться, как относились к ней все эти годы, если ей кажется невозможным любое проявление каких-то теплых чувств со стороны отца!
Он ласково погладил девушку по голове. Элизабет нельзя было назвать красавицей, но, когда она улыбалась, в ее зеленых глазах появлялись золотые искорки и она становилась очень хорошенькой. Правда, улыбалась она крайне редко. Обычно на ее лице он видел выражение безнадежной покорности судьбе: как будто она изо всех сил стремится угодить, но не надеется, что ей это удастся.
— А ты, малышка? — спросил Патрик. — Ты уже в кого-нибудь влюблена?
— О, меня, наверное, никто не полюбит, я слишком обыкновенная, — сказала Элизабет, грустно опустив глаза и теребя выбившуюся из прически прядку волос.
Кто внушил эту глупость его маленькой сестренке? И лишил ее надежды на счастье?
— Неужели это тебе сказала Маргарет?
— О нет, — ответила Элизабет, улыбаясь. — Маргарет говорила, что у меня такое лицо, которое всегда приятно видеть. Но потом отец объяснил мне, что это как раз и означает, что у меня обыкновенное лицо.
Патрик с трудом заставил себя успокоиться, чтобы не испугать сестру вспышкой гнева.
— Маргарет была права, — сказал он мягко. — У тебя прекрасные глаза, а твоя улыбка скоро будет разбивать сердца. Ты совсем не обыкновенная.
— Правда? — с надеждой спросила Элизабет, поднимая на него доверчивый, печальный взгляд.
— Правда, — ответил Патрик. — А теперь я пойду к Марсали. У нее есть еда и свежая вода?
— Да, я уже все ей послала, и еще ей отнесли одно из платьев Маргарет. Ее платья красивее моих.
— Ты просто прелесть, Элизабет, — сказал Патрик. Сестра робко улыбнулась:
— Я так рада, что ты наконец вернулся домой. И Алекс тоже рад.
С этими словами Элизабет повернулась и выбежала из холла.
И в этот момент Патрик понял, что не сможет снова уехать из Бринэйра. Он нужен Алексу и Элизабет. Он должен помочь им, иначе отец уничтожит их. Теперь Патрику стало ясно: даже если дела пойдут плохо, ему нельзя будет взять Марсали и уплыть во Францию. Он должен будет принять и выдержать все, что ему суждено перенести здесь. Вместе с Марсали им придется пережить все и победить. Выбора у них нет.
Но похищение в начале совместной жизни вряд ли придется по душе его маленькому товарищу по оружию.
Вздохнув, Патрик поднялся по лестнице и вошел в комнату Марсали. Девушка все еще спала, такая тоненькая и хрупкая в этой огромной постели. Подойдя ближе, Патрик заметил, что лицо Марсали умыто и на нее надета чистая сорочка. Элизабет — просто чудо.
В это время ласки, которых Патрик положил к ней на постель, начали понемногу приходить в себя. Их неверные движения напоминали движения пьяницы после обильных возлияний. Они суетились вокруг своей хозяйки, тычась в нее носами и пытаясь разбудить ее.
Так как Марсали не шевелилась, зверьки начали недовольно шипеть. Один из них заметил Патрика и отважно попытался напасть на него, но ноги пока еще не держали зверька: он завалился на спину.
«Да, — подумал Патрик, — не так просто будет восстановить свою репутацию. Эти маленькие верные сердца не скоро простят меня».
Придвинув стул к изголовью постели, Патрик сел и стал ожидать пробуждения Марсали.
* * *
В голове Марсали стучали сотни шотландских барабанов. Ей совсем не хотелось просыпаться. Патрик стоял рядом с ней на коленях — это помолвка, они будут мужем и женой. Нет, они у водопада, и Патрик целует ее. На его лице шрам. Но почему она видит шрам, если его лицо закрыто бородой? Нет, это не так. У Патрика нет бороды. Наверное, ее целует кто-то другой, у него темная колючая борода и седые волосы. Но почему она позволяет другому мужчине целовать себя?
Мокрый нос, тычущийся ей в щеку, вернул девушку к реальности. Или почти вернул: Марсали чувствовала слабость во всем теле, мысли путались. Что-то мохнатое щекотало ей лицо. Девушка подняла руку, чтобы убрать это, но ей не удалось поднести руку к лицу.
Это Изольда, она узнала свою любимицу по голосу. Голос Изольды на октаву выше, чем у Тристана.
Наконец Марсали медленно открыла глаза и несколько раз моргнула, постепенно начиная видеть окружающее. Тристан и Изольда сидели у нее на груди и испуганно лопотали. Девушка рассеянно погладила их, чтобы успокоить, и осмотрелась.
Комната оказалась незнакомой, но она узнала мужчину, который сидел на стуле справа. Это был Патрик, и у него в самом деле была борода, а его растрепанные волосы казались седыми.
Патрик с тревогой наблюдал за Марсали. Девушка вспомнила события прошлой ночи: как они стояли у окна в лунном свете, целовались, разговаривали и пили вино из одной чашки.
— Уедем со мной, — просил ее Патрик.
Как вспышка молнии пришла догадка, и ужас наполнил сердце девушки. Она внимательнее осмотрела эту незнакомую комнату, обставленную намного проще, чем комнаты Эберни.
