—Я должен преподнести им на свадьбу какой-нибудь по-настоящему ценный подарок в благодарность за все, что они сделали, — сказал Джон, но тут же осекся, вспомнив о своих финансовых затруднениях.
Какой далекой показалась ему сейчас та, другая его жизнь!
Джон прикрыл глаза, и Сесилия тихонько принялась наводить порядок в номере.
«Она красавица, умница, — думал Джон. — Отчего же мужчин в большей степени интересуют ее деньги, чем она сама? Нет, многие бы оценили ее душевные качества, веселый нрав, и деньги тут ни при чем».
Но опыт подсказывал ему: если у кого-то есть деньги — неважно, у мужчины или у женщины, — обязательно найдется некто, желающий их заполучить.
«Почему люди так жадны, когда речь идет о деньгах?» — спросил он себя.
И тут же сам себе ответил: для заурядного человека денег много не бывает.
Один из его однополчан говорил, что если выживет, то мечтал бы иметь достаточно денег, чтобы всю оставшуюся жизнь развлекаться.
Другой уверял, что никогда больше не пойдет воевать, ни с кем не будет ссориться и хочет лишь покоя и тишины.
Планы второго были Джону сейчас понятнее и ближе. Мысль о размеренной семейной жизни, с женой и детишками, становилась для него все более привлекательной.
«Два — нет, три сына, — размышлял он. — И возможно, одна хорошенькая дочка».
Он засмеялся.
До сих пор его не посещали мысли о женитьбе.
Еще недавно он думал лишь о том, как лучше развлечься в Лондоне, где было много женщин и удовольствий для тех, у кого водятся деньги.
Но что-то в нем изменилось: теперь женитьба представлялась ему просто восхитительной.
«Важно только не ошибиться в женщине», — думал он, разглядывая Сесилию из-под полуопущенных век. Она должна быть милой и очаровательной, с нежными руками и сияющими глазами.
По всему выходило, что это может быть только Сесилия.
Внезапно она прервала свое занятие и обернулась. На ее лице была написана решимость.
— Меня осенила еще одна мысль, — заявила она. — И я должна поделиться ею с тобой, пока не иссякла моя храбрость.
— А зачем тебе набираться храбрости, чтобы поговорить со мной? — спросил Джон.
— Потому что... потому что это предосудительно... И все же именно это подошло бы как нельзя лучше. Только ты не должен плохо обо мне думать.
— Я никогда не стал бы думать о тебе плохо, — горячо заверил он и протянул руку. — Иди сюда, и мы поговорим.
Все еще колеблясь, она сделала шаг вперед, взяла его за руку и позволила усадить себя на кровать.
— Говори же, не бойся, — ласково произнес Джон.
— Единственный, кто может защитить меня от сэра Стюарта, это законный супруг. Но где его найти?
— Любой мужчина почтет за честь жениться на тебе, моя дорогая.
— Я надеялась, что именно так ты и ответишь. Но существует единственный человек, которого я могу попросить о такой услуге, единственный, кому я полностью доверяю. И этот человек — ты.
Как только она это произнесла, ее щеки залил румянец — яркий розовый, который так был ей к лицу. Джон, завороженный ее красотой, не сразу понял, что же она имеет в виду.
Неверно истолковав его молчание, Сесилия начала запинаться:
— Ой, прости меня, я не должна была этого говорить. Пожалуйста, пожалуйста, не думай обо мне плохо... Я не настолько легкомысленная... виной всему мое отчаянное положение...
— Ш-ш! — произнес он, крепче сжимая ее руку. — Просто ты удивила меня. Должно быть, ты очень сильно напугана, если предлагаешь такую авантюру человеку, которого едва знаешь. Я боюсь, что потом тебе будет очень трудно от меня отделаться.
Он буквально затаил дыхание в ожидании ее ответа и испытал огромное облегчение, когда она сказала:
—Я не хочу «отделываться». Мое предложение означает... означает... — она собралась и с духом выпалила: — Оно может быть обоюдовыгодным.
Джон поджал губы.
— Вот как?
— Люди во все времена заключали браки. Обычно об этом заранее хлопочут родители или опекуны, но почему бы нам не договориться самим?
— А стоит ли? — усомнился он, хотя Сесилия в этот миг казалась ему еще более очаровательной. — Ты уверена, что хочешь именно этого и что такой брак «выгоден» для тебя?
— Все, что убережет меня от брака с тем человеком, выгодно для меня, — твердо ответила она.
— Ну, это пока. А что потом? Выйдя замуж, ты перестанешь бояться сэра Стюарта Пэкстона, но человек, с которым тебе предстоит жить долгие годы, при более близком знакомстве может оказаться совсем неподходящим. Супруг — это ведь не только охранник.
«Ах, — думала она, — если бы я могла отважиться сказать, что мое сердце полно любви к нему! Разве те волшебные минуты, что мы провели вместе в море, для него ничего не значат?»
Но она и так зашла уже слишком далеко. Она и так, рискуя репутацией, предложила ему свою руку, но сердце она первой не предложит!
— Конечно, супруг — не только охранник, — согласилась она, стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения, чтобы не было слышно, как трепещет ее сердце. — Мне нужен добрый и понимающий человек, с которым мне было бы о чем поговорить и которому я могла бы доверять. Я вижу, что ты сочетаешь в себе все эти качества.
Джон молчал, стараясь не поддаться искушению. Как только она сделала ему предложение, он понял, что очень хочет его принять. Но имеет ли он право воспользоваться ситуацией? Что, если она его не любит, а просто просит защиты? Что это будет за брак для нее? Теперь он точно был уверен, что сам влюблен в нее по уши.
— Сесилия... — начал он, еще крепче сжимая ее руки в своих, — если бы только...
У него голова шла кругом, его переполняли воспоминания о том, что было между ними в море, когда она словно русалка, влекла и манила его за собой. Прожить всю-жизнь с этим очарованием, сидеть с ней по вечерам у камина, видеть ее лицо в их детях — это ли не настоящее искушение?!
Но имеет ли он право поддаваться ему, даже если его собственная любовь к этой девушке столь безгранична?
— Сесилия... — снова осторожно произнес он и замолчал, не зная, что сказать дальше.
У нее вытянулось лицо, в сердце заползал противный холодок — не на такой ответ она рассчитывала. Безусловно, она озадачила его, и теперь, вероятно, ей следует набраться терпения.
— Конечно, тебе необходимо время, чтобы все обдумать...
— Мне не нужно думать, — ответил он. — Я уже знаю ответ...
— Но я не прошу тебя отвечать немедленно. Я еще не все сказала. Тебе может показаться, что в выигрыше только я, а с твоей стороны это будет жертва ради моей безопасности.
— Сесилия... — произнес он, думая о том, что увидит в ее глазах, когда скажет, что для него нет большего счастья, чем бросить к ее ногам свою жизнь.
