Макс стоял у окна, упершись локтем в высокий подоконник. Он снова думал о Керсти Что же, слава Богу, что он еще не утратил чувства юмора и способен посмеяться над собой, пусть даже этот смех полон горечи. Наконец-то он поддался своей слабости. Но видеть Керсти Мерсер, слышать ее голос, иногда ощущать случайное прикосновение ее руки — этого было недостаточно. Он хотел большего, хотя по-прежнему пытался скрыть от себя это желание.
Однако сегодня Макс решил предпринять… нечто очень важное. Если бы он отступился от своего решения, то еще больше запутал бы девушку.
Надежды у них нет — и никогда не было.
Макс тяжко вздохнул. Он не имел права домогаться Керсти, это было бы жестоко по отношению к ней и губительно для него самого.
Счастливчик Макс! Когда он был маленьким оборванцем, его избавили от жизни обитателя лондонских трущоб. Ему вручили серебряную ложку, на которую он не имел права. И теперь эта ложка встала у него поперек горла.
Раздался стук в дверь, и на пороге появился старик дворецкий.
— Пришла мисс Мерсер, сэр, — доложил Шанкс, шмыгнув своим длинным носом. — Я пригласил ее в дом, как вы велели Макс внимательно посмотрел на старика. С тех пор как Макс впервые появился в Кирколди, дворецкий совсем не изменился — разве что стал еще более сутулым и ворчал теперь по любому поводу.
— Спасибо, Шанкс, — сказал он наконец. — Я бы хотел, чтобы нас не беспокоили.
Дворецкий опустил глаза и отступил в сторону, пропуская девушку в комнату.
Как только дверь закрылась, Макс понял, что совершил ужасную ошибку. Несколько лет назад он дал себе клятву, что никогда не станет уединяться с Керсти.
Девушка молча смотрела на Макса. Смотрела с подобающим почтением и вместе с тем вопросительно.
Он попытался улыбнуться, однако не сумел. Эти первые мгновения встречи доставляли ему мучительное наслаждение. Дальше будут слова. Они уведут их… Интересно — куда?
Слова же вертелись на языке. Но это были не те слова.
«Ты все! да была частью этих прекрасных холмов. Керсти Мерсер. Я старался не смотреть на тебя. Но когда я на тебя не смотрел, я не видел и этих холмов. Сними шляпку, я хочу любоваться твоими чудесными волосами. Можно мне их потрогать? Твои глаза не изменились. Они все такие же удивительно ясные и ослепительно голубые. Раньше я спрашивал себя, поцелую ля я когда-нибудь твои губы. Я до сих пор мучаюсь над этим вопросом. Они такие мягкие… А твоя кожа с россыпью блестящих веснушек — как будто щеки твои присыпали серебряной пылью…»
Макс сделал глубокий вдох и придал своему липу строгое выражение. У него возникло ощущение, что она прикоснулась к нему. Все его тело пылало огнем.
Девушка присела в реверансе, и Макс уставился на нее в изумлении.
Керсти поклонилась так грациозно и непринужденно.
Она была очаровательна.
Макс откашлялся, обошел письменный стол и выдвинул небольшое кожаное кресло.
— Присаживайся, пожалуйста, Керсти, — проговорил он официальным тоном. — Я рад, что ты пришла;
— Спасибо. — Она села в кресло и сложила на коленях тонкие, изящные руки.
Крести была в сером хлопковом платье, и лишь белый кружевной воротничок и такие же манжеты немного оживляли его.
Без обычного женского жеманства, не расправляя юбок, она откинулась на спинку кресла и посмотрела ему прямо в глаза.
Клуб для двоих. Клуб «Желание». Как давно это было!
Осталось лишь воспоминание. Она совсем не изменилась. У нее было все то же очаровательное личико. А на скромной соломенной шляпке отсутствовали украшения.
Керсти Мерсер не нуждалась в украшениях.
— Вы просили меня прийти, — сказала она, по-прежнему глядя ему в глаза.
Макс откинул полы своего сюртука и сунул руки в карманы. Речь, которую он заготовил заранее, теперь казалась ему смешной — Как твои дела?
— У меня все хорошо. Спасибо. А ваши?
— Отлично. Благодарю.
Она кивнула и сделала глубокий вдох. Маленькие груди, обтянутые лифом платья, приподнялись. У нее была необыкновенно тонкая талия. Какой худенькой была Керсти в детстве! А потом у него на глазах девичья угловатость смягчилась изящными округлостями.
— Вы посылали за мной, сэр.
«Сэр»? Ему захотелось напомнить ей, что он всегда был для нее просто Максом.
— Мистер Шанкс сказал, что вы настаивали и сердились.
Надеюсь, я не допустила никаких промахов в хозяйственных делах?
— Шанкс — старый болван, — ответил Макс. — Не будь маркиз так терпим к своим слугам, он уволил бы этого человека уже много лет начал. Разумеется, ты прекрасно справляешься со своими обязанностями. Да и могло ли быть иначе?
— Не знаю, сэр. Просто я подумала…
— Ты ошиблась. И твои неверные выводы меня удивляют.
Ты всегда была умна, Керсти… слишком умна… — «Молчи, глупец!» Он всплеснул руками и присел на край письменного стола. — Не обижайся. Видишь ли… у меня неприятности.
Однако я не должен был давать волю своему раздражению.
Пожалуйста, не обижайся.
Девушка потупилась, но тотчас же снова подняла голову.
Под ее пристальным взглядом Макс почувствовал себя очень неуютно. Он вдруг взглянул на ее руки и увидел, что они уже не лежали на коленях, а нервно теребили юбку.
Собравшись с духом, Макс вновь заговорил.
— Керсти, ведь мы с тобой давно не дети. — «Господи, к чему такое длинное вступление?» — Годы летят, а детство… оно всегда скоротечно, не правда ли?
Все тот же блеск на ее коже — как роса на цветах. Все те же полные розовые губки, и остренький подбородок, и очаровательно вздернутый носик… Керсти чуть приподняла свои светлые брови.
— Это было не так уж давно, — тихо проговорила она. — Порой кажется, что прошел всего какой-то час.
— Ты говоришь про наше детство? — спросил Макс, хотя и знал, что это нелепый вопрос.
— Да, — кивнула она.
Он в смущении откашлялся.
— Здесь очень красивые места. Великое счастье — провести здесь детство.
— Здесь хорошо жить в любое время, сэр. Это самое чудесное место на сеете. — Керсти снова потупилась.
— Хм… — Макс не знал, что сказать. Сейчас ему хотелось одного — подойти поближе к Керсти и любоваться ею.
— Как твои родители? — спросил он наконец.
— У них все прекрасно, спасибо, — ответила девушка. — Они, наверное, уже ждут меня.
— Значит, твой распорядок дня остался прежним? Время Прихода «и ухода? Это, должно быть, очень утомительно, не так ли?
Керсти склонила голову на плечо и взглянула на него снизу вверх. Макс понял, что она озадачена его вопросом.
— Распорядок — это не так уж плохо. Во всяком случае, для таких людей, как мы, — Таких, как вы?
— Для семьи фермера.
Макс очень хотел с ней поспорить, но не стал терять время. В любую минуту мог прийти Арран на ежедневную консультацию. Дядя Макса, композитор и очень замкнутый человек, сам приходил к своему племяннику.
