смотря на то, что к матери ее почти все без исключения питали страх и неприязнь, маленькую Сонечку полюбили и баловали безмерно. Когда девочке исполнилось десять, ее забрала сестра графа, чтобы воспитать из нее благородную девицу, а не сорванца в юбке, поскольку брат ее позволял своей внучке вытворять все, что ей взбредет в голову: носиться целыми днями верхом в мальчишеской одежде, лазить по деревьям, а стреляла из арбалета она лучше любого мальчишки в усадьбе.
В этом году девушка вернулась в отчий дом, а осенью Владимир Александрович, собирался вывести ее в свет, чтобы она имела возможность выбрать себе мужа. В том, что выбирать будет Софья, он не сомневался, другого она не потерпит, ну, а препятствовать ей он не собирался. Судьба родителей ее сложилась трагично, так пусть хоть дочь их будет счастлива, решил старый граф.
Его светлости не спалось в эту ночь. Едва Воронцов закрывал глаза, как пред его мысленным взором являлась синеглазая нимфа. Василий беспокойно ворочался на мягкой перине пытаясь уснуть, устав от тщетности этих попыток, он чертыхнулся, и поднялся с постели. Серый предрассветный сумрак проникал в комнату через неплотно задернутые бархатные портьеры. Князь оделся, не прибегая к помощи камердинера, и вышел из дома. Прохлада раннего утра приятно бодрила. От реки призрачным саваном поднимался туман, укутывая близлежащую рощу. Усадьба Воронцовых располагалась на некотором возвышении, и сверху взору его светлости открылась чудная картина.
Восточный край неба переливался нежнейшими оттенками розового и оранжевого. Всюду, куда устремлялся его взгляд, расстилался бескрайний зеленый простор, на котором желтыми лоскутами располагались хлебные поля. Легкий утренний ветерок едва заметно шевелил темные волосы на его голове, остужая разгорячённую кожу под тонким полотном белой рубашки. Вдохнув полной грудь, князь широким шагом направился к конюшне. Растолкав спящего конюха, велел оседлать вороного. Стоя у ворот конюшни в ожидании, Василий нетерпеливо постукивал хлыстом по голенищу сапог для верховой езды, начищенных до зеркального блеска. Оседлав, Семен вывел из конюшни жеребца по кличке Демон, которую тот получил за злобный и буйный нрав. Никто в имении, кроме самого князя не решался ездить на этом чудовище и сам конь не признавал никого, кроме хозяина.
Легко вскочив в седло, его светлость покинул пределы усадьбы. Пустив вороного галопом, он направился в сторону леса, туда, где днем ранее повстречал девушку, чей образ не давал ему сомкнуть глаз всю ночь.
В лесу было тихо и сумрачно. Выпавшая роса икрилась бриллиантами в лучах восходящего солнца на высокой по пояс траве и в листве деревьев. Тропинка сузилась, спешившись и привязав жеребца, князь вновь оказался на берегу лесного пруда. Вокруг было тихо и пустынно, только щебетали, разбуженные утренним солнцем птахи.
Василий присел на траву и оперся спиной о ствол толстой старой ивы. Покусывая травинку, он ждал, сам не зная чего. До его слуха донесся стук копыт. Воронцов весь обратился в слух. Свисающие до самой воды ветки, надежно укрывали его от посторонних глаз, и он мог оставаться незамеченным столько, сколько сочтет нужным. На противоположном берегу показался всадник верхом на гнедом жеребце. Сначала Василию показалось, что это мальчишка, лет пятнадцати. Но когда, тот легко соскочил на землю, князю удалось рассмотреть его, вернее ее, получше. Отнюдь не мальчишеские формы обтягивали плотно прилегающие бриджи. Девушка сдернула с головы шляпу и буйная грива черных как смоль волос, рассыпалась по плечам. Князь затаил дыхание. Это была она, вчерашняя незнакомка. Подойдя к воде, она зачерпнула обеими руками прозрачную влагу и плеснула себе в лицо. Над застывшей, как зеркало водной гладью пронесся ее тихий смех.
Василий был в полном недоумении. Гнедой жеребец, на котором появилась всадница, был хороших кровей и стоил недешево. Неужели девушка любовница старого графа, так сказать последняя услада старости? Эта мысль, пришедшая ему в голову, его расстроила. Если дела обстоят, таким образом, то Орлов вряд ли продаст ее, но с другой стороны все продается и покупается, важна лишь цена, а он мог предложить весьма приличное вознаграждение.
Почуяв другого жеребца, в кустах тихо заржал Демон. Услышав его, она в мгновение ока взлетела в седло и насторожилась, озираясь по сторонам.
Софья нахмурилась. Неужели она снова здесь не одна. Жаль, ведь это было ее самое любимое место. Тронув бока жеребца, она направилась прочь, в сторону усадьбы.
Глядя ей вслед, Воронцов принял решение. Чего тянуть. Он нанесет визит графу Орлову прямо сейчас. Поднявшись и обтряхнув от прилипших травинок и листьев одежду, он отвязал вороного и, выведя его на дорогу, направился в сторону имения Орловых.
Граф, несмотря на ранний час принять его согласился. Старик был заинтригован. Что могло привести блистательного князя Воронцова к такому как он. Василий начал разговор издалека, но Орлов его прервал.
- Ваша светлость, Василий Андреевич, Вы ведь не о погоде приехали говорить со мной. В моем возрасте время дорого, сами понимаете, - развел руками Владимир Александрович. Так что, если Вы не возражаете, мне бы все же хотелось услышать об истинной цели Вашего визита.
Воронцов усмехнулся, по достоинству оценив прямоту старого графа.
- Ну что ж, Ваше сиятельство, Вы правы. Отнюдь не праздное любопытство привело меня к Вам. Вчера я случайно встретил в лесу девушку, лет восемнадцати. У нее темные волосы и глаза необычного синего цвета. Вот мне и подумалось уж не Ваша ли она?
- Ну, допустим, есть у меня такая девица, - посмеиваясь, ответил Владимир Александрович.
Василий улыбнулся. Похоже он на верном пути.
- Я бы хотел выкупить ее у Вас. Называйте любую цену, я заранее согласен.
Граф пристально взглянул в глаза Воронцова.
- И с какой же целью Вы хотите ее купить, Ваша светлость?
- Известно с какой, - усмехнулся князь, - Вы ведь тоже были молоды, Ваше сиятельство.
- Боюсь, Василий Андреевич, цена для Вас окажется непомерно высокой, - ответил Орлов.
- Тихон, - позвал лакея граф, - разыщи ка Софью Алексеевну и пригласи к нам.
Пока слуга бросился исполнять его просьбу, он вновь обернулся к своему гостю.
Странно, меж тем задумался князь, не Соню, не Соньку, а Софью Алексеевну.
- Ваша светлость, Вы уже завтракали? Если нет, не откажите мне в любезности, разделите трапезу со стариком.
Воронцов кивнул, принимая приглашение.
Двойные двери, ведущие в салон распахнулись, и взору его светлости предстало чудное видение. В нежно голубом утреннем платье, украшенном белым кружевом, в помещение вплыла ожившая ночная греза. Заметив
