— Чуть позже, — ответил виконт, не отрывая взгляда от танцующих; их ноги ритмично стучали по деревянному полу. — По окончании этого танца я собираюсь попросить леди Камерон представить меня леди Морган Бедвин.
— О Боже! — Уолдейн изобразил скорбную гримасу на лице и поднес к носу коробочку с нюхательным табаком. — Ты просто дьявол, Росторн! Бьюкасл вызовет тебя на дуэль только за то, что ты посмел поднять глаза на его сестру.
— Если мне не изменяет память, Бьюкасл никогда не прибегает к такому способу разрешения споров, — с презрением бросил Джервис, его ноздри чуть раздулись — он так и не смог забыть оскорбления, нанесенного ему девять лет назад. — А кроме того, приятель, ты не забыл, что моя фамилия Росторн. Одно это дает мне право познакомиться с леди Морган. Даже потанцевать с ней. Видишь ли, дорогой мой, я не предлагаю ей со мной сбежать.
Тут воображение нарисовало Джервису картину бегства с этой юной девочкой, и он испытал какое-то мрачное удовлетворение. Нетрудно представить, что почувствовал бы при этом ее братец и как повел бы себя.
— Бьюсь об заклад, все танцы уже обещаны красному мундиру и для тебя не найдется местечка в ее списке. Ставлю на кон пять фунтов, — усмехнулся Уолдейн.
— Говоришь, пять фунтов? — с улыбкой ответил Джервис, цокнув языком. — Ты просто нанес мне смертельную рану, Джон. Пусть это будет хотя бы десять или сто фунтов. И разумеется, ты их проиграешь.
Виконт не мог оторвать взгляда от девушки. Она была сестрой Бьюкасла, близким и дорогим ему человеком. Доставив неприятность ей, можно ранить гордость Бьюкасла. И не только гордость, впрочем, вряд ли у Бьюкасла есть сердце. Во всяком случае, у него самого, цинично подумал виконт, этот орган отсутствует.
Даже странно порой, как может повернуться судьба. Джервис все еще оставался в Бельгии, хотя год назад умер его отец и мать настойчиво просила сына вернуться в Уиндраш-Грейндж в Кенте, чтобы вступить в наследство и взять на себя обязанности нового графа Росторна. В марте, когда Наполеон Бонапарт спасался бегством с Эльбы, виконт находился в Вене. Два месяца спустя он переехал в Бельгию, в Брюссель, где в ожидании заключительного этапа в военных действиях с Францией сконцентрировались основные силы англичан и их союзников. И разумеется, многие офицеры британской армии имели жен, дочерей и прочих родственников, которые охотно переехали в Брюссель, ставший весной тысяча девятьсот пятнадцатого года центром светской жизни.
Этим и объяснялось присутствие здесь сестры герцога Бьюкасла леди Морган Бьюкасл.
Да, Джервис чувствовал искушение… Ему хотелось отомстить врагу. И, надо признаться, искушение было гораздо сильнее, чем хотелось бы.
Леди Морган Бедвин откровенно скучала здесь, и почти сразу по приезде возникшее чувство разочарования ни на минуту не оставляло ее. Ей не нравилась сама идея принимать участие в сезоне — выставке-продаже невест. Перед глазами леди Морган рисовалась довольно унылая картина — целая вереница девиц на выданье, жеманящихся и хихикающих в веер, и неуклюжих молодых людей еще с юношескими прыщами и пушком на верхней губе. Как будто, кроме женитьбы и продолжения рода, не существует других интересов и занятий. Она целый год сражалась с братом Вулфриком, герцогом Бьюкаслом, главой семьи, за возможность не принимать в этом представлении участия.
Но разумеется, Вулфрик был неумолим. У него на этот счет имелись собственные соображения. В ответ на горячие речи сестры он лишь раздраженно морщился и удивленно вскидывал брови. О, этот взгляд, холодный и внимательный, в сочетании с чуть приподнятой бровью! Он производил куда более сильное впечатление, чем боевые кличи целой армии, идущей в атаку. И еще ее тетя Рочестер, настоящий старый дракон, тут же вцепилась своими когтями в племянницу, стоило той появиться в Лондоне. Усилиями этой дамы из леди Морган мгновенно сделали невесту на выданье, надежно упаковав ее в соответствующую униформу всех юных девиц, принимающих участие в сезонах. Иными словами, теперь девушка выглядела утонченной, изысканной, хрупкой и… гораздо моложе. А в восемнадцать лет это последнее обстоятельство мало кому могло понравиться. Идею участвовать в сезоне поддерживала и старшая сестра леди Морган — леди Фрея Мор, маркиза Холлмер. Она прибыла в столицу вместе со своим супругом, намереваясь финансово поддержать первые шаги своей родственницы в свете.
Таким образом, все было решено. Морган могла лишь молча ненавидеть предстоящее представление. Ее не покидало ощущение, что в своей новой роли она перестала быть личностью и превратилась в вещь. Пусть изысканную, дорогую, но вещь.
Но раз уж так случилось, стоило и в создавшейся ситуации найти положительные моменты. Девушка обладала живым, любознательным характером, ее привлекало все новое, неизвестное, она отличалась умом и образованностью. Все эти свойства требовали постоянной подпитки из внешнего мира. Исчезновение Наполеона Бонапарта с Эльбы и его возвращение во Францию сулило одновременно и приключение, и пищу для ума. Это таинственное бегство стало основной темой обсуждения в лондонских гостиных. Без сомнения, французы должны были отвергнуть своего императора, но почему-то поступили иначе. И это породило новую волну интереса к военной теме. Все гадали: возможно ли, чтобы союзные войска, так удобно расквартированные в Вене, вновь вступили в схватку с Наполеоном?
И ответ был вполне очевидным — да. Только теперь ареной военных действий станет Бельгия. В апреле в Брюссель отправился сам герцог Веллингтон, что соответственно вызвало приток в Бельгию и других важных персон.
Морган нашла последние политические новости чрезвычайно захватывающими и без конца обсуждала возможности развития событий с остальными членами семейства. В семье Бедвинов никогда не делалось разницы между женщинами и мужчинами, если речь шла об открытости каких-либо сведений. Возможно, именно эта довольно демократичная особенность семьи выделяла ее среди соплеменников, в большинстве своем считавших женщину недостойным собеседником для обсуждения политических тем. Именно это равнодушие к общественным условностям снискало Бедвинам скандальную славу.
Возможность лично посетить место, являющееся, в сущности, центром разворачивающихся исторических событий, превратило идею сезона в волнительное приключение.
Армии готовились к войне. Многие британские полки стояли под Лондоном, а также в самой столице, поэтому появление офицеров на публике в военной униформе стало естественной приметой времени. Многие молодые люди, принимавшие участие в светских раутах, ухаживали за Морган. И вскоре из их числа она выделила светловолосого капитана лорда Гордона, милого, с приятной внешностью, единственного сына и наследника графа Каддика. Девушка часто появлялась в его обществе, выезжала с ним на прогулки, посещала с ним и его родителями оперу. Леди Морган быстро подружилась с сестрой капитана, леди Розамонд Хэвлок. Вскоре капитан лорд Гордон получил приказ вместе со своим полком отправиться в Бельгию, и Каддики, включая Розамонд, решили поехать за ним следом в Брюссель. Так же, как и десятки, если не сотни, членов других знатных семейств. Розамонд была чрезвычайно обрадована, когда ее мать пригласила Морган поехать вместе с ними и взяла на себя обязательства стать на период проживания девушки за пределами Англии ее опекуншей.
