Перед ней переливался серебром водопад, падая с высокого берега в бассейн перед маленьким, заросшим папоротником гротом. Прямо над водопадом высоко в небе сияла полная луна, символ Дианы, свободолюбивой богини охоты. Ах, если бы она могла, как гордая Диана, так же ни в ком не нуждаться!
Кори постаралась сдержать слезы. Она подставила лицо навстречу дождю, постепенно успокаиваясь от прикосновения холодной влаги. Затем, ощущая в душе внезапное томление, протянула руки к луне.
Как же ей хотелось иметь в своей жизни хоть что-то надежное! Возможно, свой дом, не важно, маленький домик или большой дворец. Главное, чтобы в нем жили любимые ею люди: бабушка Хейлсуорси, ее приемные дети Летти и Маркус…
Руки Кори безвольно опустились. Несбыточное желание! Все ее мечты умерли вместе с матерью. Все, что осталось на память о ней, – колода карт, перевязанная красной ленточкой.
Стараясь держать себя в руках, Кори вошла в бассейн и направилась к водопаду. Она представила себе, что за этой сверкающей завесой воды ее ждет иной, счастливый мир. Может быть, воды этих струй смоют с нее всю ее печаль?
* * *
Мэтью Кавендиш, барон Грейсток, сидел на мраморной скамье, скрытой густыми кустами. За те два часа, пока шел дождь, он насквозь промок, но, не шелохнувшись, наблюдал, как грациозная речная нимфа играет в струях водопада, то входя под поток воды, то снова отступая. Когда женщина стояла среди падающих сверху струй, ее гибкое тело растворялось среди них, едва проступая серебристым силуэтом, а когда она выходила, то ее очертания терялись в тумане. Она казалась неземным существом, загадочной феей дождя, но он не сомневался в том, что она прекрасна.
«Джоанна, любовь моя, ты ли это?»
Мэтью казалось, что он видит перед собой свою жену сквозь сверкающую пелену воды. Ему до боли хотелось подойти к ней, заключить в свои объятия, но он не мог пошевелиться. Его сердце сжалось в холодный комок, тело оцепенело.
Всего лишь минуту назад он размышлял, не направиться ли к Темзе, чтобы найти вечный покой в ее темных водах, как вдруг из реки появилось это сказочное существо, и тут же из-за деревьев выбежал его сын и бросился в объятия феи. На короткое мгновение ему показалось, что это Джоанна обнимает свое дитя, которое она в действительности так никогда и не знала.
Замерев, он наблюдал эту невероятную картину – дух его жены рядом с их почти взрослым сыном. Мэтью хотел подойти к ним, но не мог даже пошевелиться. Кэрью так вырос за эти два года! Еще не мужчина, но уже и не ребенок. Юноша, которого Мэтью совершенно не понимал, с которым не умел говорить.
«Я делаю все, что могу, Джоанна! – говорил он про себя. – Ведь я же поклялся беречь сына больше жизни».
Он страдал, разлучаясь с сыном, но что он мог поделать? В море ему неизменно сопутствовала удача, и королева Елизавета вновь и вновь отправляла его в испанские владения. И вот, когда он наконец вернулся домой и попытался заняться воспитанием сына, Кэрью воспринял все его попытки в штыки. Мэтью желал сыну только добра, но в первые же часы после возвращения успел поссориться с мальчишкой. Горячий и своевольный, Кэрью был очень похож на самого Мэтью в эти годы. В шестнадцать лет Мэтью тоже не внял совету отца и взял в жены юную Джоанну, страстно им любимую.
– Подожди, – убеждал его отец. – Ей еще рано становиться матерью. Она слишком молода.
Юный упрямец тогда пропустил слова отца мимо ушей. «Упрямец?» – спросил он сам себя. Скорее самоуверенный невежда, полагавший, что никакая беда его не коснется.
И вот он потерял самое дорогое в своей жизни. Ирония судьбы в том, что при этом он стал отцом. И вот теперь уже его сын не желает слушать отцовских советов.
Пока Мэтью размышлял об этом, прекрасная нимфа опять ступила под струи водопада, пропав из виду. Кэрью исчез еще раньше в пелене тумана. Неужели эта загадочная нимфа вот-вот исчезнет?
Словно опровергая его опасения, она вышла из-под сверкающих струй. На белом одеянии выделялась ярко-зеленая полоса, как будто вокруг ее шеи обвились речные водоросли. Стройная фигура в облепивших ее белоснежных одеждах навела его на мысль о Титании, королеве фей, из недавно прочитанной пьесы. Запомнившаяся ему сцена с феями была овеяна волшебством летней ночи. Только в пьесе Титания влюбилась в чудовище, а этого Мэтью не желал никому, особенно этой особе, кем бы она ни оказалась – феей или женщиной из плоти и крови.
Он был готов наблюдать за ней вечно. Она заворожила его, и теперь образ феи, озаренной серебристым лунным светом, волшебницы, избавившей его от одиночества, запечатлелся в его памяти навсегда.
Нимфа прошла между фиалками, растущими вокруг бассейна, рассыпая со своего одеяния сверкающие, подобно алмазам, капли воды, и направилась к березовой роще. Она остановилась под деревом всего в нескольких шагах от Мэтью. Дождь прекратился, и мокрые ветви над ее головой казались серебристыми в свете луны. Грациозным движением руки фея тряхнула ветку. Подняв лицо и руки, она наслаждалась осыпавшим ее дождем сверкающих капель. Лунный свет коснулся ее лица, открыв взору ангельскую красоту, вот только глаза у этого ангела были печальными, словно ей были открыты трагические тайны, недоступные другим. Выражение ее лица глубоко тронуло Мэтью, напомнив лицо Джоанны в ту ночь, когда она умерла. Но теперь, глядя на черные блестящие волосы феи, он точно знал, что это не его белокурая Джоанна.
Речная нимфа. Фея дождя. Такая же молодая и красивая, какой когда-то была и его Джоанна. Кто эта женщина? Его сын, не любивший собственного отца, обнимал ее так, как можно обнимать только очень близкого человека. Мэтью расслышал, как она отправила мальчика спать, и тот мгновенно подчинился. С отцом он обязательно стал бы препираться, с горечью подумал Мэтью. До чего же несправедливо!
Звон, подобный звуку расстроенной лютни, прозвучал где-то рядом, и его руку обожгла боль. К изумлению Мэтью, на рукаве выступила кровь. Звук повторился, что-то просвистело над его головой и со стуком вонзилось в могучий дуб рядом. С ветвей посыпался град капель. Пораженный, Мэтью смотрел на арбалетную стрелу, вонзившуюся в ствол прямо над головой Титании. Боже, кто-то стрелял в него… или в нее. Причем дважды.
Девушка замерла, не отводя глаз от стрелы. С усилием сбросив с себя оцепенение, Мэтью вскочил со скамьи и бросился к ней.
– Ложитесь! – закричал он и потянул ее за дерево, пригибая к земле. В уме его лихорадочно крутились самые разные объяснения случившегося.
Сам он только что вернулся после двухлетнего отсутствия. Вряд ли у него здесь сразу же нашелся враг, желающий его смерти. Даже если вспомнить о его сегодняшней ссоре с графом Эссексом, трудно представить, кто бы мог пойти на такое. Более того, Мэтью был задет первой стрелой, тогда как вторая пролетела намного дальше от него, совсем рядом с девушкой, поэтому он почти не сомневался в том, что именно Титания была целью убийцы.
