— Фрэнсис Роуз — святая женщина! Да, она сестра в обоих смыслах, паренек. Думаю, если ты дашь ей возможность проявить себя, она тебе понравится.
Чувствуя в ногах дрожь, Рис поднялся по скрипящим деревянным ступенькам лестницы. Даже если они католики, здесь все равно лучше, чем в работном доме.
Когда они вошли в парадную дверь, возглас восторга вырвался из груди изящной Сандры Руфи Берне, которая бросилась обнимать Лиама О'Хэнлона. Сестра Элизабет Мэри выглянула с другого конца узкого длинного коридора.
— Опять пришел твой брат, сестра, и по его виду можно сказать, что на этот раз он привел с собой дикаря, — с опаской продолжала она.
Беззаботно вытерев руки о поношенные сине-серые юбки, Фрэнсис Роуз оторвалась от приготовления тушеного мяса, которое она помешивала в кастрюле, и выглянула в коридор, ожидая Лиама. Он дал Сандре Руфи конфетку и попросил не мешать. Когда он вошел в ярко освещенную кухню, сестра спросила:
— Кого послал нам Бог на этот раз?
Она вынула из кармана погнутые очки и нацепила их на нос. Они еле держались на кончике ее круглого, короткого носа.
— Ну, давай, паренек, представься, — строго произнес Лиам.
Хотя в комнате было тепло, по спине Риса забегали мурашки. Он слегка струхнул.
— Рис Дэвис, мэм… вернее, сестра… или как там вас называют, — добавил он с застенчивой грубоватостью, рассматривая ее впечатляющий головной убор с накрахмаленной диадемой в форме белых крыльев.
Сестра Фрэнсис Роуз О'Хэнлон была приземистой квадратной женщиной с лицом бульдога и немигающим взглядом серых глаз, которые, казалось, могли пробуравить алмаз. Достаточно ей было появиться в комнате, где шумели и кричали дети, как тут же устанавливалась абсолютная тишина. Приветливая, упрямая и умная, эта монахиня обладала чувством глубокого сострадания к людям.
— Меня зовут сестра Фрэнсис Роуз, — кратко объявила она, не обращая внимания на грубоватость Риса. — Эта дрожащая, как осиновый лист, послушница — Элизабет Энн, и нам приятно познакомиться с тобой, Рис Дэвис. Может быть, ты хочешь немного этого тушеного мяса? Я как раз заправляла его специями. Готовлю для завтрашней трапезы, но делу не повредит, если ты отведаешь немного сейчас. Похоже, тебе надо основательно подкрепиться, — добавила она и, не дожидаясь ответа, щедрой рукой наложила ему мяса.
Суетливая худенькая монашка, тоже в устрашающем накрахмаленном головной уборе и выцветшем синем одеянии, пригласила Риса сесть за исцарапанный деревянный стол, стоявший в центре комнаты. Она наморщила нос, почувствовав запах, исходивший от его грязной одежды, и тут же Элизабет Энн объявила:
— Я позабочусь о подогреве воды для купания.
И вышла из комнаты.
Сестра Фрэнсис Роуз поставила перед ним миску. Сначала Рис жадно проглатывал обжигающие куски мяса и овощей, почти не прожевывая: пусть рот горит — голод жжет желудок еще сильнее! Наконец, заметив две пары чистых черных туфель на полу возле своего стула, он поднял глаза и взглянул сначала на полицейского, потом на монашку.
— Может, надо произнести молитву или что-нибудь в этом роде? — спросил он, вытирая рот грязным рукавом плаща. — Те дамы из благотворительного общества обычно заставляли меня петь.
Рис нервно поглядел на тяжелое гипсовое распятие, которое висело на противоположной, когда-то белой, а теперь закоптевшей стене, и тут же ощутил родство с беспомощной фигурой на кресте.
Лиам усмехнулся. Последовала его примеру Фрэнсис Роуз.
— Думаю, что в данном случае Господь может подождать, пока мы тебя не накормим и не вымоем, — сухо ответила она.
Купание оказалось не таким уж неприятным, особенно если учесть, что на полный желудок Рис чувствовал себя более уверенно. А когда невысокий круглолицый мальчик по имени Поль принес ему аккуратно зашитые брюки и мягкую хлопчатобумажную рубашку, Рис проникся к себе чуть ли не уважением. Некоторые старые мечты, которыми они делились с Бартом, снова всплыли в его сознании, пока он одевался и тщетно пытался зачесать назад свои волосы. Всклокоченные каштановые вихри ни за что не хотели покориться расческе. Вздохнув, Рис еще раз посмотрелся в треснувшее зеркало, висевшее в небольшой ванной комнате, и отправился вслед за Полем в кабинет сестры.
Невысокая суровая монахиня внимательно оглядела его с высоты своего пятифутового роста. Видимо, оставшись довольной осмотром, она кивнула, и ее накрахмаленный белый головной убор слегка покачнулся.
— Лиам говорит, ты родом из Уэльса, приехал в эту страну примерно год назад. Ты живешь один и занимаешься воровством в районе Файв Пойнтс, — Фрэнсис Роуз уселась за свой видавший виды сосновый письменный стол и знаком велела переминающемуся с ноги на ногу юноше садиться на стул.
Рис сел, чувствуя себя скованно.
— Я воровал, чтобы не умереть, сестра. Я занимался честным трудом дворника до тех пор, пока не заболел Барт… — сначала Рис просто оправдывался. Но потом слова потекли рекой, чему немало способствовали умные наводящие вопросы старой монашки, и Рис закончил свой рассказ чистосердечными словами:
— Благодарю вас за одежду и еду.
Он замялся, поскольку она мало что спрашивала, а он и так рассказал ей слишком много — Скажите, мне надо обратиться в католики, чтобы вы меня здесь оставили?
На широком лице заиграла улыбка.
— Какой веры придерживались в твой семье. Рис?
— Ну, семьи шахтеров в Рондде были преимущественно методистами, некоторые пресвитерианцами. Моя мама — она умерла, когда я был малышом — была методисткой. Для папы единственная религия заключалась в том, что он находил на дне пивной кружки, — с горечью заметил Рис. — Думаю, что сам я не прибился ни к какой церкви.
— Учился ли ты читать и писать в Уэльсе?
— Немного, но только на местном диалекте, — ответил он. — С восьми лет меня отправили работать на шахту, — Рис опять взглянул на книги, стоявшие на полках вдоль стен, за ее письменным столом. — У нас читали только богатые, те, у кого была власть.
— А ты хочешь добиться власти и считаешь, что для этого надо читать книги? — спросила монашка перехватив взгляд его любознательных голубых глаз, которые бегали по комнате.
— Да. Когда-нибудь я вернусь домой — хочу доказать отцу Тары, что я вполне подхожу ей. И мне нужно вернуться достаточно богатым, — добавил он с ударением.
Фрэнсис Роуз мудро кивнула. Так вот в чем заключалась притягательная сила этой страны…
— Уэльс далеко отсюда, Рис, — произнесла она мягко, вспоминая давнишние времена своего детства, проведенного в зеленой долине на юге Ирландии. — Мало кто из нас возвращается домой. Может быть, Господь уготовил тебе здесь особую судьбу.
