Роман Михайлович буквально боготворил супругу: прошло вот уже почти шесть лет после их свадьбы, а они жили, как молодожены, не расставаясь ни на один день. Молодой князь лишь только отъезжал в определенные дни со своими дружинниками в лес – на охоту. Несмотря на то, что небольшой городок, отданный князем Титом Мстиславовичем в приданое своей дочери, не приносил значительных доходов, все-таки жизнь здесь была безбедная. Что с того, что у князя Романа не было такого множества слуг, как у удельных князей и его тестя? Мало слуг – мало расходов. Да и нужны ли многочисленные слуги? Выполнять обязанности охотников вполне могли и княжеские дружинники. Пусть и было их всего пять десятков, но они прекрасно справлялись со многими обязанностями в княжеском доме.
Конечно, защитить городок Коршев от большого войска они бы не смогли, но у князя Романа не было опасных врагов, а при возможном нападении «лихого люда» сгодились бы и свои воины, подкрепленные небольшим городским ополчением. Но пока Коршеву, окруженному густыми лиственными лесами, стоявшему на берегу реки Сосны, среди ручьев и болот, никто не угрожал. Бедность и малочисленность дружины несколько удручали князя Романа, но его супругу это только радовало.
– Из-за этого у нас нет завистников, – говорила она с веселой улыбкой мужу, – и никто не зовет тебя на жестокую войну! Вот мы и живем в радости и счастье!
– Оно-то так, супруженька, – отвечал на это князь Роман, – но князю не пристало сидеть без славных боевых дел…Так сам Господь обустроил наш мир: смерду суждена судьба смерда, а князю – княжеская! И мое дело – война!
Эти слова княгиня Мария вспомнила сразу же, как только в их небольшой терем вошел литовский посланник.
– Вот тебе и покой! – сказала она себе, но при прощании держала себя в руках: не пролила ни слезинки! Была наигранно весела и старалась ничем не огорчить своего отъезжавшего на чужбину супруга.
– Береги себя, Роман, и знай, что здесь, в нашем скромном городке, тебя ждут любящие родные люди, – молвила она на прощание. – Скорей возвращайся и порадуй мое сердце!
– Я скоро вернусь, моя дивная лада! – ответил на это Роман Михайлович, обнимая ее и целуя. – Неужели ты думаешь, что я смогу долго прожить без тебя?
За спиной княгини стояли дородные, розовощекие мамки. Двое из них держали в руках по дочери князя, а за руку третьей ухватился маленький мальчик – княжич Дмитрий – во все глаза смотревший на своего окольчуженного, сверкавшего чищеным железом рослого отца.
Князь Роман махнул им рукой, вскочил на коня, и маленький отряд быстро исчез из виду под громкие крики горожан, славивших своего господина.
Прибыв в Вильно, Роман Михайлович немедленно отправился во дворец в надежде повидать самого великого князя. Но дворецкий Ольгерда сказал ему, что «славный король нынче отдыхает и поэтому нечего его беспокоить: завтра на совете узнаешь все новости…»
Не сказали ничего по сути дела и встретившиеся русскому князю старшие сыновья Ольгерда – князья Андрей и Дмитрий.
– Батюшка вызвал сюда всю нашу знать, – молвил немногословный, мрачный князь Андрей, – но мы не знаем, почему он пригласил тебя!
– Видимо, хочет послать тебя на войну, – усмехнулся Дмитрий Ольгердович, – чтобы твоя кровушка не застоялась в жилах. Великий князь сам любит войну! Пойдем-ка, брат, отведаем доброго меда!
Роман Михайлович разделил трапезу с литовскими князьями в гостевом тереме великого князя, сытно пообедал, но выпил совсем мало: без того устал с дальней дороги. Князей Андрея и Дмитрия он знал еще с детства. Они ненамного были старше его: князь Андрей где-то года на три, а Дмитрий всего на год. Но, несмотря на незначительную разницу в возрасте, братья-князья сильно отличались друг от друга. Старший – Андрей – был немного выше ростом, поуже в плечах, быстрей в движениях. Он совсем немного уступал ростом Роману Молодому. Князь же Дмитрий был почти на голову ниже русского князя, однако имел более широкие плечи, чем у его старшего брата, и по силе ничем не уступал с виду Роману Михайловичу. Дмитрий Ольгердович был веселым и общительным, любил поговорить с другими князьями и во время обеда все что-то бормотал, выводя, порой, из задумчивости князя Романа.
Андрей же Ольгердович, сидя за трапезой, лишь один раз выжал из себя скупые слова, отвечая на здравицу в честь отца. Его суровое, желтоватого цвета лицо оживало лишь при упоминании битв и воинских подвигов. Только цветом серо-свинцовых глаз и темных волос, а также какими-то неуловимыми чертами лица братья походили друг на друга.
На следующий день, прибыв в терем великого князя, Роман Молодой вновь встретился со старшими сыновьями Ольгерда Гедиминовича и даже уселся между ними на скамью в первом ряду совещательной залы.
Великий литовский князь Ольгерд вошел в залу и занял свое золоченое кресло, стоявшее перед скамьями его подданных.
При его появлении все сидевшие встали и поклонились, не сгибая спины. Уже расположившийся в кресле Ольгерд Гедиминович небрежно кивнул им головой и, не отвлекаясь на созерцание присутствовавших, сразу же приступил к делу.
– Привет моим братьям, сыновьям и прочим знатным людям! – сказал он своим громким, властным голосом. – Я собрал вас здесь в связи с неотложными делами и важными событиями!
И он стал подробно рассказывать о затруднениях казны, о плохом и нерегулярном поступлении денег и товаров с провинций, об угрозе голода, ввиду плохого урожая прошлого года, об опасных делах крестоносного немецкого рыцарства.
Все это князь Роман уже слышал от других литовских князей, и поэтому он никак не мог понять, в связи с чем его вызвал в свою столицу великий князь Ольгерд. Глядя на одетого в расшитый золотом красный кафтан и красивые, с золотыми полосками, штаны великого князя, Роман Молодой постепенно успокаивался и чувствовал себя в состоянии, близком ко сну. Однако он не закрывал глаз и с любовью взирал на своего высокого покровителя. Ольгерд Гедиминович, произнося речь, смотрел как бы над толпой, его глаза, серые и задумчивые, словно витали где-то высоко, и, казалось, он отрешился от всего, не связанного с его настоящей речью. Но вот он перешел к событиям, произошедшим в соседних русских княжествах, и его глаза сразу же оживились, засверкали. – К нам пришло немало новостей от наших соседей, – сказал он, – и новостей весьма тревожных! На Руси свирепствует заразное поветрие! Это – страшная беда! У нас ведь тоже еще раньше побывала «черная смерть, но такого урона, как это случилось на Руси, мы не имели. У нас полегли только дряхлые старики и хилые младенцы…Нам повезло, что был неплохой урожай…Поэтому сытые люди, как знать, так и чернь, почти не пострадали…
