Великий князь был одет в простой татарский халат желтого цвета, а на ногах у него были легкие, такого же цвета, с загнутыми носками, туфли.
– Как быстро его переодели! – подумал князь Роман. – Значит, государь спешил на эту беседу…
– Ну, если не забыл, – улыбнулся, нарушив установившуюся тишину, великий князь Ольгерд, – тогда сразу же перейдем к делу! Ты слышал мои слова о брянских событиях? – Он поморщился. – И понял, зачем ты мне понадобился?
– Слышал, государь, – ответил князь Роман, – и понял, что ты решил прогнать того князя Василия из Брянска, а на его место посадить меня!
– Именно так, сын мой, – весело сказал великий князь, довольный хорошим литовским языком собеседника, – ладно, что ты не забыл нашу славную речь… – Он тут же нахмурился. – Настало время, сын мой, чтобы воплотить мои слова в дела. Ты прав, я в самом деле хочу прогнать того хитреца Василия с брянского «стола»! Этот Василий не имеет законных прав на Брянск. Богатый брянский удел должен принадлежать тебе, мой названный сын!
– Значит, мы будем воевать, батюшка? – спросил, дождавшись паузы, князь Роман. – И прямо сейчас?
– А ты готов к боевому походу? – улыбнулся великий князь. – Неужели не терпится?
– Как прикажешь, государь, – покорно молвил князь Роман, – а у меня достаточно терпения…
– Тогда хорошо, сын мой, – покачал своей седеющей головой Ольгерд Гедиминович. – Возможно это будет уже в конце лета…В московской земле начинаются беспорядки. Ранней весной умер их главный поп Феогност, а спустя немного времени почил и молодой князь Семен Гордый! А вслед за ними, шестого июня, тихо скончался и его брат Андрей! О смерти последнего я узнал от гонца только сегодня утром! Теперь великим князем будет Иван Красивый, как его зовут в народе! Значит, москалям сейчас не до нас. И мы будем спокойно ждать, пока в Москве не усилится общая сумятица. А тогда пойдем на Брянск! Пора нам взять в свои руки и Смоленск, и Брянск, чтобы они не достались москалям! Понимаешь?
– Понимаю, государь-батюшка, – кивнул головой князь Роман. – Мне сейчас оставаться в Вильно? Может вызвать сюда свою супругу, пока еще тепло?
– Не надо, – тихо сказал князь Ольгерд. – Возвращайся пока назад, в свое имение. Но помни: нужно быть готовым в любой час! Тогда я пришлю за тобой гонца, и мы пойдем на Брянск. Так?
– Так, государь! – весело ответил Роман Молодой. Он подумал о доме и своей ласковой, любимой жене. – Не сомневайся во мне: я всегда готов вернуть свою законную вотчину! И пора послужить тебе за твою ласку и любовь!
ГЛАВА 3
МИЛОСТЬ ХАНА ДЖАНИБЕКА
Князь Василий Иванович сидел в мягком татарском кресле гостевой юрты и ждал. Вот уже два месяца он пребывал в Сарае, томясь от тяжелой летней жары. Подходил к концу август, но жара все еще не спадала. Ордынский хан Джанибек в это время находился далеко на юге: как только началась засуха и пожухла степная трава, татары ушли на свои летние зеленые пастбища. Князь Василий с досадой вспоминал совет своего престарелого боярина Кручины Мирковича – еще в начале мая поспешить с отъездом из Брянска.
– Пришли известия из Москвы, – сказал тогда брянский князь, – что князь Иван Иваныч уже отъехал в Орду…Значит, царю Джанибеку будет не до меня…Поэтому нечего торопить время: успеем…
Да вот не успели! Ордынский хан довольно быстро и легко разобрался в делах. Князь Иван Иванович Красивый, прибывший с богатыми дарами в Сарай, был немедленно принят в ханском дворце и получил ярлык на великое владимирское княжение. Напрасно Константин Васильевич Суздальский и Нижегородский пытался оспаривать право на великое княжение. Сначала в Сарай прибыл его боярин, нижегородец Семен Судаков, с богатыми дарами, а затем, с еще более ценными подарками, и сам князь Константин, но серебро московского князя перевесило…
Скрипя зубами от досады, уезжали из Сарая разоренные, отдавшие все свои многолетние сбережения, нижегородский князь с боярами.
Сразу же после «праведного суда» хан Джанибек отбыл из Сарая, а приехавшему туда новоиспеченному брянскому князю пришлось ждать и ждать. Чего только не придумали его брянские люди: ходили со своим князем на Волгу, где рыбачили, пытаясь его развлечь, выезжали верхом и в степь, где охотились на зайцев и газелей, но все это довольно скоро надоело, а жестокий зной заставил их отсиживаться в полумрачных юртах.
Боярин Кручина, несмотря на преклонный возраст, выехал в Орду вместе с князем. – Надо познакомить тебя, княже, с ордынскими людьми, – говорил он, – и, если понадобиться, послужить тебе толмачем.
В самом деле, татарский язык князя Василия оставлял желать лучшего: хоть и учил его еще в Смоленске специально приглашенный из Орды грамотный татарин, но будущий брянский князь стеснялся своей татарской речи и умел только перебрасываться фразами со своим татарским наставником. Однако татарскую речь он хорошо понимал.
– Когда начнешь часто говорить с ордынскими людьми, появится уверенность и пропадет страх перед бусурманской речью, – наставлял князя боярин Кручина.
Но вот по прибытии в Сарай их постигла неудача: вместе с ханом откочевали на далекие пастбища и все знатные татары.
Единственной отрадой для князя и его людей оставалась православная церковь, куда брянцы ходили трижды в день: на утреню, обедню и вечерню. Сам князь Василий часто оставался после службы в гостях у сарайского епископа. Они подолгу беседовали, обмениваясь последними известиями о событиях на Руси и в соседних странах.
Именно от владыки узнал брянский князь о споре московского и нижегородского князей за великое владимирское княжение, об успехе Ивана Московского и неудаче Константина Васильевича, о коварных происках Литвы против соседних русских земель и беспорядках в далеком Царьграде.
И в этот августовский день он ждал к себе в гости сарайского епископа. А тот все не шел. Князь бросил взгляд на стоявший перед ним лакированный китайский столик, уставленный серебряными кувшинами с густым греческим вином, глиняными корчагами с отменным брянским медом, серебряными блюдами со всевозможными яствами, и вздохнул. Он вспомнил прошедшую ночь и перекрестился. – Я же только что совершил грех! – пробормотал он, краснея. – Надо бы покаяться перед владыкой!
Дело в том, что князь Василий первый раз в своей жизни изменил супруге. Он долго держался, надеясь сохранить себя в телесной чистоте, но ничего не получилось…За все время пребывания князя в Сарае красивые татарские рабыни ежедневно вторгались в его гостевую юрту и бесстыдно предлагали себя ему за примерную плату. Несмотря на то, что татарские мурзы, обладавшие множеством невольниц, отсутствовали в городе, их слуги, привыкшие снабжать женщинами русских гостей, продолжали зарабатывать деньги для своих хозяев.
