– Конечно, – пообещала я. – Я выезжаю немедленно. Ты хочешь остаться здесь, в Силчестере, или поедешь со мной?
– Я шел день, и ночь не останавливаясь, и мне очень хотелось бы отдохнуть.
Я кивнула ему и пошла к конюшне.
Ульфин был старым воином, который в отсутствие Артура по его приказанию следил за домом. Он задумчиво пожевал нижнюю губу, когда я рассказала ему свою новость.
– Я присмотрю за всем, – пообещал Ульфин.
Я переоделась в дорожный костюм и приказала Бригит вести домашнее хозяйство, пока меня не будет. Ульфин между тем собирал охрану из четырех мужчин и готовил к поездке Быстроногую.
– Госпожа, люди, которых я выбрал, наблюдательны и хорошо обучены. – Он сердито хмурился, застегивая пряжку, крепившую мою поклажу сзади седла. – Но мне самому хотелось бы поехать с вами. Эти саксы и ирландцы рыскают по лесам, и многие были бы счастливы взять в заложницы жену верховного короля, пока он в отлучке. – Ульфин перевел взгляд и продолжил. – Я был слугой короля Утера и знаю ее светлость с тех дней, когда они с Утером еще не были женаты, поэтому мне хотелось бы быть там, возможно, я смогу оказать ей последнюю услугу.
По его дрожащему голосу я поняла, что моя свекровь может умереть. Глаза мои наполнились слезами, и я в панике повернулась к Ульфину.
Он положил руку мне на плечо и по-отечески успокаивал меня.
– Я чувствую себя такой беспомощной, – я говорила с трудом из-за комка, застрявшего в горле. – Если бы здесь была Моргана… она прекрасная целительница. А я не смогу ничем помочь, если… если…
– Ты, несомненно, поможешь, – голос Ульфина был суров и решителен. – Королева-мать любит тебя как родную дочь. Я думаю, что она вовсе не хочет, чтобы ее лечили, а просто хочет спокойно умереть на руках у любящего человека. Чем раньше мы поедем, тем скорее она успокоится.
Я молча кивнула, поверив его словам. Рождение и смерть – часть жизни, и человеку невозможно их избежать. Но мысль о том, что можно потерять Игрейну, казалась мне ужасной.
Мы в молчании проехали через город, мимо полуразвалившихся домов и пустых лавок. Как и большинство сохранившихся после римлян зданий, они опустели – смутное время, и годы упадка сделали свое дело. В холодных, неуютных зданиях, выстроенных римлянами, я никогда не чувствовала себя так хорошо, как в приземистых, крытых камышом или деревянных домах, в которых прошла моя юность, и сейчас полупустой город усилил мою тоску.
Когда мы миновали внешние земляные укрепления и выехали на дорогу, ведущую на Бат, я поплотнее закуталась в плащ и погрузилась в милые сердцу воспоминания о моей свекрови.
Когда мы встретились в первый раз, она была гордой красавицей, самим воплощением королевского достоинства. Я, неотесанная девчонка с севера, некрасивая и неуклюжая, стояла перед ней, охваченная благоговейным страхом, не зная, что должна делать.
Я привыкла к простору гор и долин Регеда, и замужество совершенно меня не занимало. У меня не было никакого желания учить латынь, носить платья и уезжать на юг, чтобы выйти замуж за нового верховного короля. Я была зла, своенравна, подумывала о том, чтобы убежать, и подчинилась своей судьбе совсем не по доброй воле. Личные желания редко принимаются во внимание, когда речь идет о браках, основанных на политике, и никого, казалось, не волновало мое душевное состояние. Никого, кроме Игрейны.
Она нарушила свое уединение, чтобы познакомиться с женой сына, и предначертала мое будущее такой же твердой рукой, какой Мерлин определял будущее Артура. Я была чересчур прямой (это мое качество иногда проявляется и сейчас) – это не нравилось большинству титулованных особ, и моя жизнь при дворе верховного короля превратилась бы в кошмар, если бы королева-мать не взяла меня под свое крыло. После свадьбы Артур был в военных походах многие месяцы, а Игрейна старалась превратить меня из сорванца в изящную даму и учила разбираться в людях. Именно тогда мы стали близки друг другу, и она рассказывала мне бесконечные истории о своем прошлом. Однако Игрейна ничего не говорила ни о происхождении Артура, ни о том, как она сама стала верховной королевой, а у меня не хватало смелости спрашивать ее об этом.
Среди простого народа ходили слухи, что рождение Артура было результатом колдовства, что Мерлин создал его, чтобы исполнить предсказание о том, что великий король родом из Корнуолла поведет бриттов на борьбу против саксонских завоевателей. Существовали поверья о драконах, кометах и сильных чарах, связанных с крепостью Тинтагель. Я была уверена, что существовало еще что-то, о чем легенда умалчивала, и надеялась, что смогу понять Артура лучше, если разгадаю загадку брака его родителей.
Игрейна была величава, полна чувства собственного достоинства и интересовалась нуждами других людей, а Утер – по всеобщему мнению – был человеком грубым и черствым, и перед ним трепетали так же сильно, как сильно любили Игрейну. Их союз оставался загадкой для многих, в том числе и для меня.
Жизнь Игрейны, рожденной в королевской семье Кунедды в Южном Уэльсе, была бы беззаботной и роскошной, если бы не призрак Вортигерна, прозванного Волком. Даже процветающие семейства империи вели себя осторожно во времена царствования этого тирана.
Как и большинство детей Британии, я слушала рассказы взрослых о Вортигерне, который пришел к власти после Смутного времени, когда римские легионы возвратились на континент, чтобы помочь Константину в его притязаниях на императорский трон. Поняв, что Британия оказалась беззащитной, наши соседи-варвары – пикты, ирландцы, англы и саксы – кинулись грабить богатую римскую область. Мы молили Рим о помощи, но нам отвечали, что необходимо самим защищать себя, потому что Империя рушится и не может выделить легионы для нашей защиты.
В суматохе, последовавшей за этими событиями, Вортигерн жестокостью, интригами и убийствами сумел, стремясь к верховной власти, обогнать всех остальных военных мужей, которые стремились заполучить королевства для себя. Придя к власти, он предложил объединиться в союз с саксами, дав им земли и деньги, если они помогут нам бороться с другими врагами.
– Пригласил морских волков прямо в овчарню, – обычно говаривала моя нянька. – Каждому было понятно, что рано или поздно они пойдут против него.
Между тем он влюбился в дочь саксонского короля Ровену… глупый старик бросил свою британскую жену, чтобы жениться на миленькой девчонке с волосами цвета соломы, и отдал ее отцу королевство Кент, чтобы закрепить сделку! Можно было только удивляться, как ему удается спать ночами, зная, что народ клянет его за то, что он оказался отступником.
