– Да, я понимаю.
– Однажды ночью один из наблюдателей за птицами услыхал какой-то шум и выстрелил наугад, вслепую. Непрошеному гостю удалось скрыться, но на следующее утро они прошли по кровавому следу к пещере. Можешь себе представить их изумление? – Чарльз не удержался от довольной улыбки. – Они глазам своим не поверили: оказалось, что это человек! Он был полумертв от потери крови. Потребовалось две недели, чтобы доставить его в Чикаго, и еще две – чтобы убедиться, что он выживет.
– Добро пожаловать в мир цивилизации, – с горечью проговорила Сидни, снова вглядываясь в черное окно.
Солнце закатилось, оставив на небе длинные розовеющие полосы перистых облаков. Порыв ветра, налетевший с озера, заставил ее поплотнее закутаться в шаль.
– Пожалуй, нам пора возвращаться. Но Чарльз удержал ее за локоть и не дал встать со скамьи.
– Погоди. Я должен кое-что тебе сказать. Он неловко замялся, явно готовясь к серьезному разговору.
– В чем дело, Чарльз?
– Твой отец предложил мне перебраться к вам. Она засмеялась.
– Прошу прощения?
– В целях удобства. Нам предстоит интенсивно работать с нашим Человеком с Онтарио, потому что времени отпущено очень мало. Мы будем…
– Как-как? Человек с Онтарио?
– Мы его так называем за неимением лучшего. Его нашли где-то в районе бухты Эхо.
– Я думала, его называют Найденышем.
– Так его окрестили в газетах, но это просто романтические бредни, – презрительно фыркнул Чарльз. – Ты же знаешь, как репортеры падки на сенсации. Все началось с самих орнитологов. Они утверждали, что будто бы в бреду он все время твердил, что потерялся, и боялся, что его не найдут.
– Но если он не умеет разговаривать… Чарльз нетерпеливо кивнул.
– Вот именно. Возможно, он и лопотал что-то в бреду, но они явно приняли желаемое за действительное. Давай вернемся к делу, Сидни. Разве ты не понимаешь? Твой отец любезно предложил мне переехать к вам в дом на все лето, и это очень разумно. Нам предстоит серьезная совместная работа, – с важностью подчеркнул он, – поэтому нужно с максимальной отдачей использовать отпущенное время. Какой смысл добираться сюда каждый день на поезде, если есть возможность поселиться здесь постоянно?
Сидни с легкостью разглядела самодовольное торжество за его напускной небрежностью. Чарльз был страшно горд: он одержал пусть и промежуточную, но очень важную победу, захватил с бою еще один престижный трофей. Многие люди (в основном завистливые коллеги по работе) за глаза называли ее отца сумасбродом, но у него было больше сторонников, чем противников, а некоторые считали его даже гением. Честолюбивый молодой ассистент, например, Чарльз мог считать, что ему крупно повезло в жизни, раз он сумел связать свою судьбу с таким блистательным, хотя и несколько эксцентричным светилом науки, как профессор Харли Винтер. Теперь успех его карьеры обеспечен.
– Итак, – он снял очки и засунул их в нагрудный карман пиджака; в сгущающихся сумерках взгляд его близоруких карих глаз показался ей еще более пристальным и серьезным, чем обычно, – я вновь обращаюсь к тебе, дорогая, все с тем же вопросом.
Сидни даже не попыталась сделать вид, будто не знает, о чем речь.
– Ох, Чарльз, – вздохнула она, внезапно ощутив страшную усталость. Он взял ее за руку, и она не стала сопротивляться.
– Раз уж мне предстоит жить в твоем доме, ты не думаешь, что нам следует объявить, по крайней мере, о помолвке? Ну хотя бы ради соблюдения приличий? Сидни подняла голову и заглянула ему в лицо, пытаясь понять, не шутит ли он. Оказалось, что не шутит.
– Нет, – ответила она. – Я думаю, что дело обстоит как раз наоборот: если мы будем помолвлены и ты переедешь в мой дом, это всем развяжет языки. Пойдут сплетни.
На секунду Чарльз нахмурился, потом его лицо прояснилось.
– Ну тогда давай обручимся по секрету. Сидни. Пусть у нас будет тайная помолвка. Разве я мало ждал? Ты обещала дать мне ответ, когда вернешься из путешествия.
Это было опрометчивое обещание: она дала его только для того, чтобы он оставил ее в покое. Более настойчивого человека, чем Чарльз, она в жизни своей не встречала.
– Мне кажется, ты слишком торопишься. Я все еще не…
– Прошло полтора года!
– Нет, всего пятнадцать месяцев.
– Более чем достаточно. Ты была еще ребенком, когда вышла замуж за Спенсера. Сейчас ты взрослая женщина. Выходи за меня, Сидни.
Она поднялась и отошла от скамейки, но Чарльз – последовал за ней с завидным проворством, подхватил под локоть, а потом обнял сзади обеими руками за талию, чтобы удержать.
– Выходи за меня, – прошептал он, прижимаясь губами к ее волосам.
Его дыхание согрело ее, она слегка наклонилась назад, позволяя ему держать себя. Его рыжеватая бородка кольнула ее в висок.
– Я люблю тебя, Сид, верь мне. Я буду о тебе заботиться, обещаю.
Сидни закрыла глаза, зачарованная смутным видением: она представила себе, как Чарльз станет о ней заботиться. Он будет ей угождать, ее желания всегда будут для него на первом месте. Даже Спенсер не любил ее так сильно.
– Ох, Чарльз, – снова вздохнула она, – ну почему бы не оставить все, как есть? Я тебе очень признательна. Почему мы не можем быть просто друзьями?
– Ты же знаешь: я от тебя не отстану, пока не добьюсь своего. О да, это она знала.
– И что ты во мне находишь? – в отчаянии спросила Сидни. – Зачем я вообще тебе нужна?
– Как это «зачем»? – недоверчиво рассмеялся Чарльз. – Потому что ты прекрасна.
– Это не объяснение. К тому же это неправда.
– Ты делаешь меня счастливым.
«А главное, я дочь своего отца», – мысленно добавила Сидни. А может, она ошибается? Может, она просто несправедлива к Чарльзу? Но нет, она точно знала, что первой и определяющей чертой его характера всегда было честолюбие.
– Ведь ты ко мне тоже не совсем равнодушна, правда, Сидни?
– Ты прекрасно знаешь, что ты мне небезразличен. Но она не любила его. По любви она вышла замуж за Спенсера. Их соединяла глубокая привязанность и крепкая дружба. Что такое любовь, она знала не понаслышке.
– Ну так скажи «да». Все очень просто! Скажи «да», и тебе больше ни о чем не придется думать.
– Мы могли бы жить здесь?
Сидни сразу же пожалела о своем вопросе: он мог внушить Чарльзу ложную надежду.
– Здесь?
Спенсеру в свое время пришлось пообещать ей, что они будут жить здесь, в этом доме на озере, где она прожила всю свою жизнь.
– Это из-за Сэма, – торопливо объяснила Сидни, – Я не могу оставить брата, Чарльз, он слишком мал. Чарльз не колебался ни секунды.
– Да, разумеется. Мы будем жить там, где ты пожелаешь.
Как легко он уступил! Спенсера пришлось долго уламывать. «Разве твоя тетя не может взять на себя заботу о Сэме?» – спорил он. Тогда Сидни заявила, что скорее умрет старой девой, чем доверит счастье и благополучие своего младшего братишки тете Эстелле. Спенсер в конце концов сдался, хотя и с большой неохотой, что было вполне объяснимо: ему. Спенсеру Уинслоу Дарроу-третьему, пришлось покинуть особняк на Прэри-авеню. А Чарльз Вест жил на скромную зарплату ассистента и снимал две комнатки в убогом пансионе на Дирборн-стрит.
