«Благодарю вас. Это будет чудесно». Вот и все, что было в записке, но Майкл невольно улыбнулся.
Через десять минут после назначенного часа он нетерпеливо вышагивал взад и вперед вдоль высоких окон в золотой гостиной. Ожидание становилось невыносимым. Он умирал от голода. В животе урчало. И еще он волновался, что приводило его в ярость. Когда наконец появился Джоунз с хрустальными бокалами на подносе, Майкл спросил:
– Где леди Дарфилд?
– Здесь, – спокойно ответила Абби, скользнув в гостиную вслед за Джоунзом. – С возвращением.
– Спасибо. – Майкл сделал медленный вдох, удивляясь, как это ему удалось жениться на такой красавице без малейших усилий с его стороны. – Я уже было подумал, что вы не придете, – сказал он, идя ей навстречу.
Абби робко улыбнулась. Кажется, он обрадовался, увидев ее.
– Что будете пить сегодня? Ром? Виски? – Он улыбался, испытующе глядя на нее своими серыми глазами, от его близости у Абби мурашки побежали по телу.
– Пожалуй, попробую портвейн, – ответила она наконец, стараясь не замечать ласкового выражения его глаз. Майкл сделал знак лакею и предложил Абби руку, чтобы отвести ее к кушетке.
– Не знал, что вы играете на скрипке, – заметил он улыбкой, усаживаясь в кресло напротив.
– Я начала учиться совсем еще девочкой, когда была в Риме, – с трудом выговорила она. – Вы прекрасно играете. Я слышал сегодня – это был Бах? Приятно удивленная, Абби: кивнула.
– Я тоже большой любитель музыки, – добавил Майкл с теплой улыбкой.
– Я знаю, то есть слышала… – заикаясь, ответила Абби. Майкл ничего не ответил, сделав вид, что не замечает ее нервозности. Ему хотелось сказать, что у нее блестящие музыкальные способности, что красивее женщины он никогда не встречал, что он в восторге от ее платья небесного цвета. Но вместо этого он пил виски, наблюдая, как длинные пальцы Абби выбивают дробь на коленке.
– Интересно, чем еще вы нанимаетесь? Я знаю, что вы играете в дартс, а как насчет других игр? В шахматы, например?
– Шахматы? Нет, не умею. В карты умею, знаю множество игр и на бильярде тоже…
– На бильярде? – с удивлением переспросил он.
– Брюссель, – ответила она вместо объяснения. Майкл рассмеялся и покачал головой,
– Конечно, Брюссель. А где вы научились играть в карты? – спросил он и встал, чтобы наполнить бокал.
– У папы на корабле, наверное. А в Каире я научилась плутовать, – рассеянно добавила Абби.
– Плутовать, в самом деле? Это довольно скандальное признание, леди Дарфилд.
– Как правило, я не плутую, только когда обстоятельства вынуждают. Он поставил на стол бокал и придвинулся к Абби поближе.
– А что за обстоятельства, если не секрет? Губы Абби слегка приоткрылись, словно для ответа, Майкл наклонился и уловил аромат сирени, исходивший от ее волос.
– Когда безнадежно проигрываю.
– Гм-м?
– К-когда проигрываю. Безнадежно, – заикаясь, повторила Абби.
Он прикасался к ее волосам, его пальцы легонько дотрагивались до ее виска, отчего по спине у нее побежали тысячи колючих мурашек. В комнате внезапно стало очень жарко. Слишком жарко. Что это он делает?
Майкл протянул руку к ее бокалу с портвейном, но в этот момент вошел Джоунз и объявил, что кушать подано. Майкл бросил на дворецкого уничтожающий взгляд, но тот не обратил на это никакого внимания и распахнул дверь, готовый проводить их к столу. Заняв место в конце длинного обеденного стола красного дерева, Майкл украдкой поглядывал на Абби, сидящую справа от него. Он видел, что она очень нервничает, и, чтобы успокоить ее, пытался придумать какую-нибудь невинную тему для беседы. Ему не пришлось долго ломать голову. Как только подали первое блюдо, Абби принялась трещать, как сорока. Рассказала, что делала две недели, пока Майкл отсутствовал, ни словом не обмолвившись о том, что он оставил ее во время медового месяца. Абби призналась ему, что произвела в доме некоторые изменения. Переставила мебель в парадном кабинете, а также в гостиной и библиотеке на втором этаже. Изложила все очень подробно, после чего перешла к рассказам об Америке. Героями этих рассказов были ее кузины, Вирджиния и Виктория, и еше тетушка Нэн. Как следовало из ее слов, кузины целый день спорили друг с другом, а Абби выступала в роли арбитра. После того как убрали суповые тарелки и подали основное блюдо – форель, Абби стала рассказывать о тех местах, которые они вместе с псом Гарри исследовали. Это, естественно, навело ее на мысль о различных исторических событиях, и постепенно она выложила вес, что ей было известно в этой области. Майкл ел, вежливо слушая нескончаемый поток сведений, в подходящих местах издавал односложные восклицания, пытаясь не поддаваться ее обаянию – Он понятия не имел, почему Абби так сильно нервничает. – А теперь надо перейти наконец к делу, – устало поизнесла она, сложив руки на коленях,
– К какому делу? – спросил Майкл.
– Майкл, полагаю, вы знаете… то есть я полагала… ну, я думала, что дела обстоят не совсем так, как оказалось на самом деле, и я совершенно убита тем, что так жестоко ошиблась. Видите ли, я намерена… намерена…
Майклу не хотелось вспоминать о том остром разочаровании, которое причинило ей такую боль, когда она узнала о жестоком обмане отца, и еще ему не хотелось портить такой исключительно приятный вечер.
– Абби, нет никакой нужды это делать. Но Абби его не слышала. Не отрывая взгляда от сложенных на коленях рук, прерывисто вздохнула и продолжила:
– Я намерена извиниться. Я не хотела доставлять вам неудобств, да я бы скорее умерла, чем причинила вам вред, но я все представляла себе совсем не так, как это было в действительности, и не поверила вам, потому что была очень упрямой. Это было глупо с моей стороны, чтобы окончательно не поглупеть, я решила покончить со всем этим…
– Абби, не надо, – настойчиво повторил Майкл, опасаясь очередного длинного монолога.
Но Абби нельзя было остановить.
– Я знаю, каким абсурдным это должно было вам показаться, и сама считаю все это верхом абсурда и очень сожалею. Единственный выход из этой ситуации – мое возвращение в Америку.
Она крепко зажмурилась, видимо, ожидая от него бурной отповеди, но не дождавшись, медленно открыла глаза и взглянула на него. Майкл был ошеломлен. Она извиняется перед ним за то, что ее обманул родной отец. Он уже собирался сказать, что она ни в чем не виновата, но Абби снова заговорила, воспользовавшись образовавшейся паузой:
– Я понимаю, что мое… ваше… состояние зависит от выполнения условий завещания моего отца, но деньги меня совершенно не интересуют. Видите ли, у моей тетушки Нэн есть маленькая ферма, и мы все там работаем и получаем приличный доход, а учитывая ежегодное содержание, я вовсе не буду нуждаться, и мне кажется, это единственно разумный выход из создавшегося положения. С какой стати вы должны пострадать из-за обмана моего отца! – Абби закончила свою речь на октаву выше, чем начала.
